4 ноября Рузвельт подписал закон, позволяющий Англии и Франции покупать в США оружие на условиях «плати и вези», дополняющий Закон о нейтралитете, принятый в мае 1937 года.
В ноябре польское эмигрантское правительство объявило, что находится в состоянии войны с Советским Союзом.
30 ноября Советский Союз начал войну с Финляндией.
14 декабря Советский Союз был исключен из Лиги Наций.
23 декабря «Правда» опубликовала поздравления, которые прислали Гитлер и Риббентроп Сталину по случаю его шестидесятилетия.
Гитлер писал: «Ко дню Вашего шестидесятилетия прошу Вас принять мои самые искренние поздравления. С этим я связываю свои наилучшие пожелания, желаю доброго здоровья Вам лично, а также счастливого будущего народам дружественного Советского Союза».
Фюреру вторил Риббентроп: «Памятуя об исторических часах в Кремле, положивших начало решающему повороту в отношении вежду обоими великими народами и тем самым создавших основу для длительной дружбы между нами, прошу Вас принять ко дню Вашего шестидесятилетия мои самые теплые поздравления».
Сталин выразил Гитлеру признательность за поздравления и благодарность за добрые пожелания в отношения народов Советского Союза.
Поблагодарив Риббентропа за поздравления, Сталин отметил, что дружба народов Германии и Советского Союза, скрепленная кровью (выделено мной. – Л.П.), имеет все основания быть длительной и прочной938.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯАНГЛО – ГЕРМАНСКИЕ ПЕРЕГОВОРЫ
Одним из побудительных мотивов, толкнувших Сталина на подписание пакта о ненападении с фашистской Германией, называют его опасения, что Гитлер в какой-то момент договорится с Англией, Францией и Польшей и создаст общий фронт против Советского Союза в Европе. В тот момент Советский Союз еще не закончил войну с Японией на Дальнем Востоке, и все эти обстоятельства могли привести к войне не только на два фронта, но и войне со всем миром. Считается, что для этого были достаточно существенные основания, что переговоры в самом деле имели место и в Лондоне, и в Берлине, и что Германия и Англия эти переговоры не только не афишировали, но и стремились сохранить их в строгой тайне.
Однако даже сейчас, по прошествии почти восьмидесяти лет, в советских открытых источниках информации не так уж и много. Те материалы, которые мне удалось собрать, не позволяют сделать однозначных выводов о том, что в 1939 году после полной оккупации Чехословакии, ставшей серьезным водоразделом в отношениях нацистской Германии и демократических стран, Гитлер стремился создать единый экономический, политический и военный блок с Англией, Францией, Японией и Польшей, направленный против Советского Союза. Нет никаких доступных данных и о том, что Англия, Франция, Япония и Польша, отвечали ему взаимностью и двигались в том же направлении.
Тем не менее, на мой взгляд, вопрос очень важен, а для темы данной книги важен вдвойне. Поэту я решил вынести переговоры между представителями Англии и Франции – с одной стороны, и Германии и Италии – с другой, которые проходили летом 1939 года в отдельную главу, и ради этого, как и в главе про визит в Москву Роберта Хадсона, даже немного нарушить хронологию событий.
В двух словах напомню предысторию.
Сразу же после аншлюса Австрии возник вопрос о погашении германским правительством австрийских внешних долгов Англии, США, Франции и другим странам. 12 апреля 1938 года правительство Англии заявило, что оно полагает, что Германия примет на себя ответственность за всю внешнюю задолженность Австрии. Ровно через месяц, 12 мая Берлин ответил, что он не будет брать на себя обязательства о покрытии внешней задолженности бывшего австрийского правительства939. Эту проблему даже после Мюнхена решить не удалось, и она оставалась серьезным противоречием в общем ряду противоречий, которые так и не позволили Германии договориться с Англией и Францией.
В феврале 1939 года Берлин посетил заведующий экономическим отделом форин офис Фрэнк Эштон-Гуэткин, которого приняли Риббентроп, Геринг, Функ и другие политические и экономические германские бонзы. В феврале 1939 года с Риббентропом беседовал граф де Бринон940, редактор французской газеты «Энформасьон», пытавшийся заручиться поддержкой Германии для урегулирования франко-итальянских разногласий941.
15 марта 1939 года в Дюссельдорфе промышленники Германии и Англии подписали, по сути картельное соглашение, которое в силу так и не вступило из-за огромных и неразрешимых противоречий между странами. Одним из таких противоречий стал случившийся в день подписания соглашения захват Германией Чехословакии в нарушение мюнхенского пакта, что показало деловому миру что с Гитлером не только невозможно договориться, но и весьма опрометчиво верить его подписи под договором.
2 и 3 мая 1939 года в Лондон наведался высокопоставленный «посредник» между Германией и западными державами принц Макс-Эгон Гогенлоэ. В памятной записке на имя личного представителя Риббентропа при ставке фюрера и, как это не удивительно, ближайшего друга Гитлера, Вальтера Хевеля, Гогенлоэ сообщал о беседах с Ванситтартом, Эштон-Гуэткином, принцем Георгом Кентским – младшим сыном короля, вольным каменщиком, великим мастером Объединенной великой ложи Англии, лордом Астором942 и представителями деловых кругов. На одной встрече Ванситтарт заявил, что «в общем и целом есть много пунктов, где Англия и Германия могут сотрудничать в экономическом отношении, например на Дальнем Востоке. Есть общие интересы и в Испании»943. О том, что в ходе переговоров обсуждался вопрос объединения экономических, политических и военных усилий против Советского Союза, открытые советские и новые российские источники ничего не говорят.
11 мая советник германского посольства в Лондоне Э. Зельцам сообщал в аусамт Э. Вилю, что видный консерватор Генри Друммонд-Вольф снова выехал в Берлин. Хотя это была исключительно частная поездка, она совершалась с ведома ближайшего окружения премьер-министра. Друммонд-Вольф доверительно сообщил Зельцаму, что незадолго до отъезда беседовал с Вильсоном. Столь же конфиденциально лондонский эмиссар сказал, что английский министр торговли Стэнли в продолжение переговоров, которые он, Друммонд-Вольф, вел ранее в Берлине, хотел в ходе отмененного визита в Берлин обсудить вопрос о частичном отказе Англии от права наибольшего благоприятствования на Балканах в пользу Германии. (21 февраля 1939 г. в английской печати появилось сообщение о предстоящей поездке в Берлин Стэнли и Хадсона. Однако из-за захвата Чехословакии английское правительство этот визит отменило944). Зельцам предупреждал, что Друммонд-Вольф намерен посетить Виля945.
Никаких данных о том, что подобная встреча состоялась, и о предмете разговора открытые советские и российские источники не приводят. Вместо Виля, который заведовал отделом экономической политики МИД Германии с Друммонд-Вольфом встретился чиновник рангом пониже – всего лишь советник этого отдела Рютер. Судя по тому, что встреча прошла во время завтрака в отеле, где поселился англичанин, она была неофициальной, но, как видно из отчета Рютера, далеко не первой: по крайней мере, одна такая встреча произошла ранее в Лондоне.
Друммонд-Вольф просил рассматривать беседу как совершенно конфиденциальную. Рютер же, напротив, сказал, что компетентен лишь в вопросах англо-германских экономических отношений и что если он хочет затронуть политические вопросы, то точку зрения Рютера можно рассматривать не иначе как мнение «человека с улицы».
Друммонд-Вольф горько посетовал, что за те дни, что он находится в Берлине (как минимум, два дня, что говорит о том, что немцы не спешили улучшать отношения с Англией – Л.П.) встретился только с Вольтатом, которого, впрочем, он надеется увидеть еще раз 15 мая. От возможности дальнейших бесед зависит, сколь долго он будет находиться в Берлине.
Из вопросов, затронутых в ходе беседы, Рютер выделил следующие:
1. Друммонд-Вольф подчеркнул, что политические комбинации, на которые идет сейчас Англия, не исключают того, что она предоставит Германии во всем мире, в частности на Востоке и на Балканах, поле для экономической деятельности, которое принадлежит ей там по праву. Англия даже поддержала бы там эту деятельность. Он спросил мнение Рютера, если бы Англия отказалась от своей прежней непримиримой позиции в вопросе о наибольшем благоприятствовании, и в частности в двойном плане:
а) Англия может отказаться от льготных таможенных пошлин, которых Германия в договорном порядке добилась бы от третьих стран (при этом он, очевидно, имел в виду Балканские страны);
б) Англия, вопреки ее прежней точке зрения (по мнению Рютера, до настоящего времени эта точка зрения носила лишь теоретический характер), может отказаться от того, чтобы в ее отношениях с Германией право наибольшего благоприятствования не только получало применение в сфере таможенного обложения, но и распространялось на товарные контингенты.
Этот вопрос обсуждался только в общем плане; Друммонд-Вольф много раз возвращался к этой теме, обосновывая свои положения чисто теоретическими аргументами: в международном плане право наибольшего благоприятствования должно стать основой экономических отношений, однако в особом, национальном плане необходимо допускать исключения; космополитически настроенные евреи мира являются самыми ярыми врагами расширенного толкования права наибольшего благоприятствования и т. д.