21 июля фон Дирксен со слов Вольтата записал содержание его беседы с Хадсоном и экономическим советником английского правительства и ближайшим соратником Чемберлена Горацием Вильсоном.
1. Вольтат встретился с Хадсоном по инициативе английского министра и с согласия Дирксена. В ходе беседы Хадсон изложил далеко идущие планы англо-германского сотрудничества в открытии новых и эксплуатации уже существующих мировых рынков. Хадсон считает, что, в мире существуют еще три большие области, в которых Великобритания и Германия могли бы найти широкие возможности приложения своих сил: Британская империя, Китай и Советский Союз. Британцы собственными силами уже не могут достаточно полно и эффективно обслужить свою империю, поэтому в этой сфере возможно более широкое привлечение Германии. Точно так же Япония не может удовлетворить весь Китай в экономическом отношении. В СССР положение вещей аналогично.
Хадсон затем подробно рассказал о разграничении сфер интересов Великобритании и Германии и об устранении вредоносной конкуренции на общих рынках. Вольтат после беседы убедился, что Хадсон обладает широким кругозором и хорошо разбирается в существе вопроса. (Хадсона в Москву иначе как «полуминистра», выскочку и весьма ограниченного политика не воспринимали и не называли. Может, потому, что именно так и хотели воспринимать? Говорил Хадсон о разграничении экономических интересов, а это вовсе не предполагало оккупации других стран. – Л.П.).
2. Вильсон подготовил документ, в котором была изложена детально разработанная широкая программа, начинавшаяся словами: «При условии, что…» (Дирксен предположил, что это означает: «При условии, что политическое соглашение будет достигнуто, должны вступить в силу следующие пункты»). Вильсон сказал, что премьер-министр одобряет эту программу, и предложил Вольтату немедленно переговорить с Чемберленом, дабы Вольтат получил от него подтверждение сказанного Вильсоном, но Вольтат, учтя неофициальный (Выделено мной. – Л.П.) характер своих переговоров, счел неуместной такую беседу с главой правительства. (То есть, Геринг опасался открыто признать, что его посланец прибыл в Лондон по его прямому поручению и с его согласия, поэтому не дал Вольтату санкции на встречу с премьер-министром, хотя такое приглашение было вполне вероятно, желаемо, и даже необходимо, если Гитлер и его верный слуга Геринг действительно хотели договориться с Лондоном – Л.П.).
Программа Вильсона включает в себя несколько пунктов, в частности, а) политические, b) военные и с) экономические.
К пункту «а».
1) Пакт о ненападении. Вольтат подразумевал под этим обычные, заключавшиеся Германией с другими державами пакты о ненападении, но Вильсон настаивал, чтобы под пактом о ненападении понимался отказ от принципа агрессии как таковой. (После того, как Вильсон изложил это пункт своего плана, превращавший Германию из страны агрессивной в державу, которая стремится к достижению своих экономических и политических целей исключительно мирным путем, беседу можно было прекращать. Поставив этот пункт во главу угла, англичане, подчеркивая его особую важность, прямо говорили Гитлеру: только после того, как ты откажешься от военной агрессии, как инструмента ведения международной политики, мы будем готовы вести с тобой переговоры по другим вопросам, и даже, возможно, заплатим за мир звонкой монетой, зная наверняка, что деньги нам никто не вернет – Германия еще не расплатилась по кредитам, полученным в Швейцарии. За мир для всех, а не только для себя – одной Англии этот мир обошелся бы куда дешевле. Кстати говоря, это не Кремль, кричащий о том, что все делает для сохранения мира, призывает Германию заключить пакт о ненападения со всеми государствами Европы, в том числе, с Польшей и Советским Союзом, а Англия, которую у нас всегда обвиняли в стремлении толкнуть Гитлера на восток. Это Англия, которой прямо никто не угрожал, и которая спокойно могла не воевать, а отсидеться за Ла-Маншем, пытается убедить Гитлера не начинать войну с Польшей, которая может трансформироваться в всеевропейскую и даже мировую войну. – Л.П.).
2) Пакт о невмешательстве, который должен включать разграничение расширенных пространств между великими державами, особенно же между Великобританией и Германией.
К пункту «b». Ограничение вооружений на море, на суше, в воздухе. (Это требование было также совершенно неприемлемо для Гитлера, поскольку, во-первых, без оружия воевать невозможно, и, во-вторых, потому, что в программу вооружений были вложены колоссальные деньги, да и остановить эту машину, выключив рубильник, было невозможно. – Л.П.).
К пункту «с».
1) Колониальные вопросы. Обсуждался главным образом вопрос о будущем Африки. Вильсон говорил о проекте образования обширной колониально зоны, для которой должны были бы быть приняты некоторые единообразные постановления. Вопрос, в какой мере индивидуальная собственность на немецкие колонии, подлежащие возвращению, сохранилась бы за Германией даже после образования такой зоны, остался открытым. То, что в этой области, по крайней мере, теоретически, Англия готова или была бы готова пойти Германии далеко навстречу, явствует из того факта, что в феврале Англия решила вернуть Германии колонии. (Мне не удалось найти никаких сколько-нибудь достоверных данных о том, что английское правительство не то что хотело вернуть колонии, но даже о том, что оно собиралось хотя бы этот вопрос обсуждать. – Л.П.). Вильсон говорил также о германской колониальной деятельности в Тихом океане.
2) сырье и приобретение сырья для Германии;
3) промышленные рынки;
4) урегулирование проблем международной задолженности;
5) взаимное финансовое содействие. Под этим Вильсон понимал санирование Германией Восточной и Юго-Восточной Европы. Обсуждая этот пункт, Вольтат говорил, что правительство Германии особенно настаивает на режиме наибольшего благоприятствования. Вольтат сказал, что применение этого режима в сочетании с господствовавшей в мире перед мировой войной золотой валютой, теперь в прежнем смысле недейственно. В силу различий валютных систем и жизненного уровня, а также издержек производства невозможно предоставлять одинаковые шансы при экспорте в Германию различным по своему характеру странам. Государства с низким жизненным уровнем должны были бы получить более благоприятные условия посредством применения низких пошлин на часть их продукции при вывозе в Германию. Вольтат сказал, что понимает, что это фактически приводит к отмене системы наибольшего благоприятствования; но все же очень важно, как назвать дитя, так, чтобы никого не обидеть.
Вильсон сказал, что конечная цель, к которой он стремится, это широчайшая договоренность между Англией и Германией по всем важным вопросам, как это первоначально предусматривал фюрер. Тем самым были бы поставлены и разрешены многие вопросы. Данциг и Польша отошли бы на второй план и потеряли бы свое значение. Вильсон определенно сказал Вольтату, что заключение пакта о ненападении позволило бы Англии освободиться от гарантий Польше, и польская проблема утратила бы значительную долю своей остроты. (Выделено мной. Это предложение совершенно логично: после того, как Германия пообещает Польше и любой другой стране не совершать против них актов агрессии, отпадает сама необходимость в гарантиях против Германия, которые дала Англия Польше, Греции, Румынии и Турции. Уговаривая Гитлера заключить пакты о ненападении со всеми государствами, даже теми, которым Германия пока не угрожала, Лондон, в случае успеха, мог снять с себя большую часть взятых обязательств, даже в финансовом отношении стоивших очень дорого, не говоря уже о неизбежных потерях среди английских солдат и гражданского населения, а вовсе не искал пути к тому, чтобы «в самый ответственный момент бросить Польшу на произвол судьбы». – Л.П.).
Вольтат спросил, кем одобрены эти предложения. Вильсон ответил, что они обсуждались членами правительства, но окончательное решение на этой стадии пока еще не принято. Вольтат заметил по этому поводу, что принципиальному урегулированию обсуждавшихся с Хадсоном вопросов должно предшествовать урегулирование колониальных вопросов. (Вольтат, поставив решение колониальных вопросов в качестве условия заключения пактов о ненападении, по сути, заявил, что никакие договоренности между Германией и Англией невозможны – слишком по-разному в Берлине и Лондоне смотрят на проблему сохранения мира в Европе. – Л.П.).
На вопрос Вольтата, согласится ли английское правительство на то, чтобы помимо вышеупомянутых проблем германское правительство поставило бы и другие вопросы, Вильсон ответил утвердительно. Он сказал, что фюреру нужно лишь перечислить интересующие его вопросы, и английское правительство было бы готово их обсудить. Вольтат спросил, как можно получить со стороны какого-либо английского деятеля или инстанции подтверждение этой программы переговоров, чтобы перевести их в стадию реализации. (Только что Вольтат отказался от встречи с Чемберленом, который и должен был подтвердить серьезность слов Вильсона. Но в Британии выше премьер-министра в то время был лишь один король. И Господь Бог, который хранил короля. – Л.П.). Вильсон ответил, что решающим моментом в этом отношении было бы назначение фюрером какого-либо уполномоченного лица для обсуждения вышеупомянутой программы. Если со стороны фюрера последует такое волеизъявление, то Англия согласится на дальнейшее обсуждение вопроса любым путем.
Вильсон сказал, что в Англии этой осенью, возможно, состоятся новые парламентские выборы. Тактически, с внутриполитической точки зрения, нынешнему кабинету министров безразлично, будут ли выборы проходить под лозунгом: «Готовность к надвигающейся войне» или же под лозунгом: «Имеется в виду и может быть достигнуто прочное соглашение с Германией». Оно может мобилизовать своих избирателей под любым из этих двух лозунгов и сохранить за собой власть на следующие пять лет. Мирный лозунг для него, конечно, предпочтительней964