В тот же день Галифакс выступил в палате лордов. Отвечая на вопрос: «Предполагается ли зарегистрировать в Лиге Наций любые соглашения, которые будут заключены с другими странами?», Галифакс заявил, что «английское правительство, несомненно, предприняло бы любые мероприятия, которые предусматриваются статьей II устава Лиги. Однако это до некоторой степени будет зависеть от формы достигнутого соглашения». Галифакс заверил, что английское правительство уделяет большое внимание защите английского судоходства.
Затем Галифакс остановился па основных принципах английской внешней политики. Эти принципы, сказал он, могут быть выражены в нескольких словах, а именно: «сохранение всеобщего мира, защита личной собственности и законных интересов английских граждан за границей». Совершенно очевидно, что международная машина, созданная для применения этих принципов, не оправдала возлагавшиеся на нее надежды. Однако причина ее неудачи кроется не только в самой машине, но и в отсутствии желания государств заставить ее работать эффективно. Галифакс объяснил ослабление Лиги Наций наличием «конфликта идей» и оправдывал прежнюю политику английского правительства. Однако, сказал Галифакс, после германского захвата Чехословакии стало ясно, что основы для такой политики, по-видимому, больше не существует. Далее Галифакс заявил, что, когда государства окажутся под угрозой, английское правительство окажет им помощь в сохранении их независимости276.
20 апреля в палате общин Чемберлен заявил, что английское правительство решило создать министерство военного снабжения, которое возглавит министр, входящий в состав кабинета. Чемберлен просил палату как можно скорее провести соответствующий законопроект. Новое министерство будет заниматься делами снабжения армии. В его ведении будут находиться материальные резервы, уже созданные военным министерством. Новое министерство будет ведать всеми запасами металлов и другого стратегического сырья. Оно будет уполномочено следить за первоочередным выполнением правительственных заказов. Для этой цели при министерстве будет создана специальная комиссия, которая будет определять, какие заказы должны выполняться в первую очередь. На вопрос лидера лейбористов Эттли: «Почему функции нового министерства будут ограничиваться только снабжением военного министерства?», Чемберлен ответил, что морские министерство и министерство авиации работают вполне удовлетворительно и поэтому нет сейчас никакого смысла вмешиваться в их работу. Однако в случае, если возникнет необходимость, то функции нового министерства будут расширены277.
20 апреля Муссолини выступил с речью, которую итальянские и мировые газеты расценили как ответ на послание Рузвельта. «Джорнале д'Италиа», комментируя речь Муссолини, писала, что Италия «готова пойти на войну в случае необходимости». Далее газета отмечала, что «время не может ликвидировать итальянские требования. Оно только увеличивает их объем. Речь Муссолини дает правительствам последнюю возможность мирным путей удовлетворить требования Италии».
Английская газета «Дейли мейл» писала, что нет сомнения в том, что державы оси Рим – Берлин ценой, которую нужно заплатить за мир, считают германскую гегемонию в Европе и итальянское господство на Средиземном море, но эти условия неприемлемы».
Муссолини, по сути, отверг предложения американского президента278. Ответ Гитлера, столь же однозначно отрицательный, содержался в речи, с которой он выступил в рейхстаге 28 апреля279.
21 апреля Риббентроп принял польского посла Липского и от имени своего правительства вновь предложил Польше уступить Германии Данциг и узкую полосу береговой территории, которая соединяла бы Восточную Пруссию с остальной Германией. В обмен на эти уступки Германия обещала предоставить Польше право транзита через Данциг и доступ к Гдыне280.
21 апреля французское правительство приняло новые чрезвычайные декреты. Декрет о продолжительности рабочего дня увеличивал ее до 45 часов в неделю на предприятиях коммунального хозяйства и на частных предприятиях без какого-либо увеличения заработной платы. Этот декрет устанавливал, что оплата за первые пять часов сверхурочных работ (сверх 45 часов) должна производиться по нормальному тарифу без всяких надбавок.
Декрет о кредитах на национальную оборону устанавливал, что кредиты отпускаются на сумму в 12,8 млрд. франков (примерно 320 млн. долларов), из которых на нужды сухопутий армии – 4,2 млрд. (111 млн. долларов), на морской флот – 4,14 млрд. (109 млн. долларов), на воздушный флот – 3,85 млрд. (102 млн. долларов), на нужды колониальных войск – 580 млн. франков (15,3 млн. долларов. Все уточнения мои. – Л.П.).
Декрет о снабжении населения в военное время уполномочивал министра земледелия выполнять в военное время функции снабжения населения как в самой Франции, так и в ее колониях. Ему поручалось, в частности, мобилизация фондов сельскохозяйственных продуктов281.
26 июня 1940 года, за год до начала Великой Отечественной войны, Президиум Верховного Совета СССР «по просьбе трудящихся», с 7-ми до 8-часов увеличил продолжительность рабочего дня рабочих и служащих, а рабочую неделю – с 6-ти до 7-ми дней с одним выходным, запретил самовольный уход рабочих и служащих с предприятий и учреждений, а также самовольный переход с одного предприятия на другое или из одного учреждения в другое, ввел уголовное наказание за самовольный уход с предприятия. В тот же день СНК повысил нормы выработки и снизил сдельные расценки пропорционально увеличению продолжительности рабочего дня. Месячные оклады и тарифы, несмотря на увеличение продолжительности рабочего времени, остались неизменными282. 2 октября 1940 года Президиум Верховного Совета СССР с целью подготовки трудовых кадров создал Комитет по трудовым резервам, СНК тут же, в связи с резко возросшим материальным уровнем советского народа ввел плату за обучение в старших классах средних школ, в ВУЗах и техникумах283.
До войны оставалось всего ничего, и страна действительно к войне готовилась – то ли ждала нападения, то ли сама собиралась напасть, и требовались все новые и новые рабочие и солдатские руки. Эти меры повышали как общее число человеко/часов, затраченных на выпуск военной продукции, так и численность призывного контингента. Но в 1939 году, в отличие от той же Франции, ничего подобного не только не делалось, но даже и не планировалось, хотя, казалось бы, страна ждала нападения и с запада, и с востока, и с юга, и с севера. Даже Закон о всеобщей воинской обязанности был принят лишь после того, Молотов и Риббентроп подписали пакт о ненападении, и опасность миновала. Так, может, и не было никакой опасности летом 1939 года? Может, и не собирался никто нарушить мирный созидательный труд советского народа? Может, выдумки это все?
22 апреля Бонне вызвал к себе Сурица, и, чтобы полпред не думал, что правительство Франции не занимается советским предложением от 17 апреля, рассказал, что как он сам, так и Даладье это предложение тщательно изучают. Как бы мельком и оговариваясь, что это только его личное мнение, Бонне сказал, что во Франции не будет популярна идея гарантии странам Прибалтики, поскольку она не сопровождается гарантией со стороны Советского Союза для Бельгии, Голландии и Швейцарии. Бонне сказал, что считает пятый параграф советских предложений «законным», но предвидит, что правительство Польши будет очень активно возражать (отчасти из-за Венгрии). Бонне спрашивал, является ли это требование непременным условием и предполагается ли общее представление Польше и Румынии гарантий со стороны всех трех стран или отдельно284.
22 апреля Литвинов принял только что вернувшегося из Варшавы Гжибовского, который по поручению Бека сообщил конфиденциально его взгляды по вопросам, наиболее интересующим Советское правительство.
1. По радио 17 апреля передавали из Москвы четыре основных пункта внешней политики Советского Союза. После того, как посол перечислил их, нарком сказал, что это передавали доклад Сталина на партийном съезде. (Напомню, Сталин выступил с этим докладом 10 марта. – Л.П.). Посол сказал, что эти четыре пункта совпадают с польской внешней политикой. Кроме того, Польша готова оказывать помощь государствам, которым угрожает опасность агрессии, и принимает все необходимые меры для организации обороны своей страны.
2. В прибалтийских государствах имеются как отрицательные, так и положительные явления. К первым относится пропаганда, которую там активно ведет Германия. Ко вторым – неоднократно декларировавшаяся этими державами готовность к самозащите, в чем Польша намерена им в меру сил содействовать, избегая, впрочем, всего, что могло бы усугубить их, и без того незавидное положение. Если бы в одном из этих государств отчетливо проявилась тенденция к отказу от независимости, то для Польши, безусловно, создалось бы новое положение, и Гжибовский пришел бы к Литвинову с новыми инструкциями от своего правительства.
3. Польша не придает слишком большого значения экономическому соглашению Румынии с Германией. Переговоры об этом соглашении велись уже давно, и сенсацией стало не само соглашение, а тот момент, когда его подписали. Правительство Польши считает, что Германия получит от этого не так уж и много, т. к. не располагает необходимыми капиталами.
4. По отношению к Венгрии польское правительство, по-прежнему, с оптимизмом смотрит на то, что процесс подчинения этой страны Германии еще не закончен. Было бы ошибочным исходить уже сейчас из предположения о таком подчинении. Пока еще надо обращаться с Венгрией как с самостоятельной державой. (Польша, располагавшая куда меньшим экономическим, политическим, дипломатическим и военным ресурсом, чем Советский Союз, тем не менее считала, что еще не все потеряно, что Венгрию можно оторвать от Германии, и тем самым не позволить «оси» усилиться. А в Москве, почему-то, руки опустили. Или не опустили, а действовали в соответствии с каким-то планом? Вот только план оказался очень уж замысловатым, а в конечном итоге – ущербным. – Л.П.).