По словам Галифакса, переговоры с Турцией продвигаются успешно, и вскоре можно ожидать их благоприятного завершения. Он уточнил, что речь идет о двустороннем англо-турецком договоре наподобие англо-польского, в первую очередь в отношении Средиземного моря, то есть против Италии. Кроме того, обсуждается возможность турецкого участия в борьбе против агрессии на Балканах. Турецкое правительство подчеркивает свое желание держать тесный контакт с Москвой и потому, по словам Галифакса, исход английских переговоров с Турцией будет в значительной степени зависеть от переговоров Анкары с Советским Союзом.
В заключении Галифакс выразил большое желание встретиться с Литвиновым в Женеве, куда он сам отправляется для участия в заседании Совета Лиги Наций. При этом министр мрачно пошутил, что поездка возможна если, конечно, до того времени не разразится война314. (В 1939 году встреча Литвинова и Галифакса не состоялась. Но не потому, что война началась, а в силу совсем других причин: Литвинову оставалось меньше недели занимать высокий кабинет в Наркомате иностранных дел. Встреча состоялась только в Вашингтоне, куда в 1941 году оба были направлены послами. Молотов, сменивший Литвинова на посту наркома, с Галифаксом тоже не встретился. Первая встреча Молотова с министром иностранных дел Англии Энтони Иденом состоялась уже после начала Великой Отечественной войны в декабре 1941 года. – Л.П.).
29 апреля Бонне пригласил Сурица и спросил, ответила ли Москва на его предложения от 25 апреля. Суриц сказал, что ответа пока нет. Бонне рассказал, что все время ведет переговоры с Англией, но до сих пор еще не добился согласования. Бонне сказал, что его предложение является повторением его же предложения от 14 апреля. Разница в том, что из двухстороннего оно превращается в трехстороннее. Суриц ответил, что это не совсем так. Бонне начал сличать два своих же текста, и, разыграв смущение, заявил, что из-за занятости поручил редактирование текста чиновнику на Кэ д'Орсэ, а сам в окончательный вариант документа недостаточно вчитался. В конце этой сцены Бонне признал редакцию своего предложения и в самом деле неудачной и не отвечающей его указаниям и намерениям и пообещал, что сегодня же пришлет исправленный им самим проект соглашения. Не желая создавать впечатление, что вступает в обсуждение отдельных пунктов предложения Бонне, Суриц не попросил никаких уточнений относительно стран Прибалтики, но Бонне, очевидно уже привыкший к скромности полпреда, сам в различном контексте несколько раз упомянул лишь о Польше, Румынии и Турции315.
Бонне не обманул, и в тот же день вручил Сурицу отредактированный проект трехстороннего соглашения между Францией, Англией и Советским Союзом, который гласил:
В случае если бы Франция и Англия оказались в состоянии войны с Германией в результате действий, предпринятых ими с целью предупредить всякое насильственное изменение положения, существующего в Центральной или Восточной Европе, Советский Союз оказал бы им немедленно помощь и поддержку.
В случае если бы Советский Союз оказался в состоянии войны с Германией в результате действий, предпринятых им с целью предупредить всякое насильственное изменение положения, существующего в Центральной или Восточной Европе, Франция и Великобритания оказали бы ему немедленно помощь и поддержку.
Три правительства согласуют между собой без промедления формы оказания этой помощи в том и другом из предусматриваемых случаев и предпримут все меры к тому, чтобы обеспечить ей полную эффективность316. (Этот вариант соглашения между Францией и СССР ставил обе страны в совершенно одинаковое положение. Более того, в том виде, в каком предлагал Бонне, декларация была направлена исключительно против Германии – чего и добивался Кремль. Но симметричности декларации Сталину было не достаточно. – Л.П.). В этот же день Бонне по телефону уточнил, что под странами Восточной или Центральной Европы следует понимать Польшу, Румынию и Турцию317.
29 апреля к Литвинову с целью выяснения реакции на речь Гитлера, пришел Гжибовский. Нарком отметил, что Гитлер почти ничего не сказал про Советский Союз, за что Правительство СССР на него не обижается. О Польше же он говорил очень серьезные вещи, и в Кремле хотят знать реакцию Варшавы. Сразу бросается в глаза, что Гитлер не считает себя связанным никакими соглашениями, им подписанными, сохраняя за собой право денонсировать их в любой момент и в не предусмотренные соглашениями сроки. Сперва заключается договор, причем от другой стороны выжимаются все возможные уступки, а затем сохранение договора может стать в любой момент предметом нового торга для получения новых уступок, под угрозой денонсации его. Посол горячо подхватил слова наркома, сказав, что ему пришла в голову эта же мысль.
Литвинов спросил, правильно ли изложил Гитлер предложения сделанные им Польше: там нет требования, о котором говорил посол – о вступлении Польши в «антикоминтерновский пакт». Гжибовский ответил, что Гитлер не перечислил всех своих требований или предложений и, в частности, неверно изложил предложение касательно Словакии. На самом деле Гитлер хотел Словакию сделать предметом торговли с Польшей, имея в виду раздел Словакии, уступив Польше какую-то часть ее, на которую Польша имеет какие-то исторические права.
Настоящей целью визита Гжибовского было, однако, желание узнать о переговорах Советского Союза с Англией. Ему сообщили из Варшавы, будто бы Москва требует денонсации обещанной Англией Румынии гарантии, а также польско-румынского договора, причем СССР будто бы оставил за собою свободу соглашения с Германией против Польши. СССР также будто бы требует гарантии для Прибалтики и для Черного моря.
Нарком разъяснил послу, что о свободе соглашения с Германией вообще и против Польши в частности у СССР не было с Англией даже намеков. Не мог Кремль требовать отказа Англии от гарантии Румынии, т. к. Англия предлагала и Москве присоединиться к этой гарантии. СССР и в самом деле считал нужным внести ясность в польско-румынские отношения. В польско-румынском договоре 1921 года говорилось о взаимной гарантии только восточных границ. В возобновленном в 1926 году, а затем в 1931 году договоре восточные границы не упомянуты, а речь идет о гарантировании теперешней территориальной целостности и политической независимости. Тем не менее, есть сведения о каком-то, очевидно, секретном соглашении, по которому договор действует только против Советского Союза. Это подтверждается английским требованием, предъявленным Беку в Лондоне об оказании Польшей помощи Румынии также против Германии и Венгрии, причем Бек обещал по этому вопросу провести переговоры с правительством Румынии. Советское правительство хотело внести ясность в этот вопрос. Гжибовский ответил, что здешний румынский посланник считает, что польско-румынский договор гарантирует все границы обеих стран. На вопрос наркома, что об этом думает Гжибовский, тот ответил, что согласен с румынским посланником, но что у Бека есть дорогой ему пункт о Венгрии. Литвинов спросил, значит ли это, что существует секретное соглашение об изъятии Венгрии из действия договора. А как насчет Германии? Гжибовский, смущаясь, сказал, что, по его мнению, секретных соглашений нет. В таком случае, спрашивал нарком, зачем нужно было Англии добиваться от Бека гарантирования Польшей помощи Румынии. Ведь эта помощь гарантирована союзным договором, который имеет большее значение, чем декларация о гарантии. Зачем понадобились Беку какие-то дополнительные переговоры об этом с Румынией? Гжибовский ответил, что ему тоже все это непонятно318.
ГЛАВА ПЯТАЯ1939 ГОД. МАЙ
1 мая в Москве на Красной площади состоялся традиционный для того времени военный парад, на котором выступил Нарком обороны СССР, Маршал Советского Союза Ворошилов. Он, в частности, сказал, что Красная Армия была и есть армия защиты мира, является грозной силой, но она никому не угрожала и не угрожает, а тот, кто осмелится напасть на СССР будет уничтожен. Вторая империалистическая война, организованная фашизмом, грозит разлиться по всему миру и внушает ужас всем людям. Действенным средством против дальнейшего распространения и углубления второй мировой бойни может быть только сила. Поэтому советский народ, Коммунистическая Партия и Правительство, предвидя все это задолго до последних событий, сделали все, чтобы создать и создали могучую Красную Армию и Военно-Морской Флот, обязанностью которых является зашита Советской земли, народа, его достояния и чести.
Советский народ спокоен за свою судьбу. Он знает, что его мирный труд надежно защищают Красная Армия и Военно-Морской флот. Он знает, что никакая мелкая военная авантюра мировых шантажистов ему не грозит, а к большой войне он полностью готов. Советский народ любит мир, и борется за мир во всем мире. Но он умеет и воевать. И не только умеет, но и любит воевать. (Выделено мной. – Л.П.) И если когда-либо зарвавшиеся агрессоры вынудят советский народ взяться за оружие, он будет биться с той же страстью и ученьем, с какими он бил своих врагов 17 лет тому назад, с какими строит теперь свою новую социалистическую жизнь, и не сложит оружия до полной и окончательной победы319.
После того, как вся страна с песнями и плясками отметила День международной солидарности трудящихся, 3 мая отдохнувший Литвинов писал в Политбюро ЦК ВКП(б), что Лондон не спешит с ответом, ожидая, отклика на повторное предложение Бонне от 29 апреля. Очевидно, Уайтхолл действительно решил вновь повторить свое первое предложение Советскому правительству об односторонней декларации, но от этого откажется, если СССР отвергнет предложение Франции. Поэтому нужно