раньше, чем она наметила.
Элизабет решила, что для роли больной как нельзя кстати подходит сон. Нужно хотя бы сделать вид, это избавит ее от необходимости разговаривать с кузиной. Лорна обратила всю свою энергию на Брента — а он ни о чем лучшем и не мечтал — и принялась терроризировать его, чтобы скрасить долгие часы ожидания. Но капризничать ей пришлось недолго…
Не прошло и двадцати минут, как скрылась карета Тремэна, как на главную аллею вихрем ворвался кабриолет доктора Аннеброна и остановился у подножия лестницы. Элизабет, услышав стук колес по гравию, приоткрыла веки, но глаза ее невольно округлились от удивления, увидев, что легкая карета полным-полна народу. Внутри теснились Адам, Артур и две младшие девочки тети Розы — Виктория и Амелия. Глаза малышек были красными от слез, это говорило о том, что в Варанвиле случилось что-то серьезное.
Элизабет, отбросив одеяла, вскочила, замотала горло шерстяным шарфом и побежала им навстречу.
— Что случилось? Где отец и месье Ньель? — в ужасе закричала она, решив, что произошел несчастный случай.
— Не волнуйся, с ними все в порядке, — заверил девушку доктор. — Я как раз ехал к вам по просьбе мадам де Варанвиль. Она просила воздержаться на этот раз от традиционного визита… Но Гийом и месье Ньель все же поехали туда… Больше доктор не успел ничего сказать. Из кабриолета выскочила Виктория, бросилась к Элизабет, захлебываясь слезами и икая:
— Ал… Александр… Он… очень болен! Доктор хотел забрать нас к себе, но мы встретили месье Тремэна, он сказал ехать к вам.
У Элизабет сжалось сердце. Виктория дрожала, как маленький забитый зверек.
— Болен? Александр? Но что с ним?
— Оспа! — ответил Аннеброн.
Девушка закричала от ужаса, рядом с ней вскрикнул вышедший навстречу приезжим Потантен. Доктор, не обращая внимания, продолжил свой рассказ: прошлой ночью к нему прибежал один из варанвильских слуг и попросил его срочно отправиться в усадьбу, Александр к тому времени был болен уже три или четыре дня, затем у него поднялась температура, юноша начал бредить.
— Из-за снега мадам де Варанвиль не могла послать за мной раньше. Но, слава Богу, этой ночью дороги стали проходимы. Я приехал рано утром. Поставить диагноз не составило труда: оспа. Я предложил увезти девочек с собой. В Варанвиле также находится мадам де Шантелу, но она плохо себя чувствует и не может покинуть дом.
— Как я понимаю, мысль привезти девочек к нам даже не пришла вам в голову! Если бы вы не встретили отца, вы поручили бы этих несчастных вашей сварливой Сидони? Не плачьте, девочки! — Элизабет взяла одну и другую за руки. — Сейчас же пойдем на кухню и попросим Клеманс приготовить нам горячего шоколада… Пока Белина подготовит вам комнату. А потом помолимся за нашего Александра!
Голос девушки дрогнул, произнося имя друга детства, почти брата, почти близнеца, пораженного тяжелым недугом. Какой он был красавец! Что станет с его лицом, если он вообще выживет? Оспины обезобразят его лицо.
Элизабет почувствовала, что не выдержит, и отвернулась, пряча слезы. Артур взял за руку Викторию, Адам подошел к своей подружке Амелии.
— Мы сами справимся, — заверил Элизабет Артур. — Адам и я тоже хотим шоколада! А пока доктор объяснит тебе об отце и месье Ньеле.
Девушка вдруг покраснела. Она так перепугалась за Александра, что совершенно позабыла о Гийоме и Франсуа.
Аннеброн уже сидел в кабриолете, собираясь отправиться назад, и девушке пришлось схватить лошадь под уздцы, чтобы задержать его.
— Где они? Только не говорите, что отец и месье Ньель поехали в Варанвиль.
— Поехали, конечно! — вздохнул доктор. — Я посоветовал твоему отцу вернуться, но он посмотрел на меня железным взглядом и заявил, что не видит причин, по которым не может вручить мадам де Варанвиль букет ее любимых цветов к Новому году. Да и месье Ньель — он, кстати, уже болел оспой — был полон решимости продолжать путь. Что мне было делать? Но они не задержатся, уверяю тебя. Ну я поехал, меня ждут в Варанвиле.
— Пожалуйста, доктор, подождите меня!
Элизабет обернулась и с удивлением увидела, как по ступенькам вниз бежит одетая в широкий плащ с капюшоном и с узелком в руке Белина. Девушке на секунду показалось, что та, испугавшись заразы, в ужасе бежит из дома. Это было очень похоже на Белину: всегда немного вялую, глуповатую, совершенно бесцветную и к тому же панически боявшуюся малейшего сквозняка. Но Элизабет ошиблась! Белина попросила доктора Аннеброна взять ее с собой в Варанвиль.
— Баронессе придется отослать всех слуг, кто же будет помогать ей ухаживать за сыном, — заявила она таким уверенным тоном, которого никто и никогда у нее прежде не слышал.
— Белина, — воскликнул доктор, удивленный не меньше Элизабет, — вы представляете себе, что такое оспа? Это…
— Представляю. Я уже болела. И потом… я очень люблю месье Александра и как подумаю, что он заболел…
Она икнула, вытащила из кармана большой в клеточку носовой платок и шумно высморкалась под недоверчивым взглядом своей бывшей ученицы. То, что Белина возвысилась до героического поступка, и трогало, и смущало Элизабет. Так ее бывшая гувернантка любила Александра? Но они же вдвоем столько раз издевались над бедным созданием, разыгрывали ее… В порыве благодарности Элизабет бросилась к Белине.
— Белина, милая! — воскликнула она. — Вы лучшая женщина, какую я когда-либо знала! Вы же столько от нас натерпелись… Надеюсь, и я имею право на ваше снисхождение?
— Вне всякого сомнения! — заверила девушку Белина. — Ну а теперь надо поторапливаться!
Провожая взглядом кабриолет, Элизабет медленно поднялась по ступеням и увидела вверху лестницы Потантена. Он улыбнулся с такой нежностью, что девушка перестала сдерживаться и заплакала, уткнувшись ему в плечо. Она и сама не знала, что страшило ее больше: участь, которая, возможно, ждет Александра, или то, что отец, тетя Роза или кто-нибудь еще из дорогих ее сердцу людей подхватит заразную болезнь. Пожилой дворецкий дал Элизабет выплакаться, легонько похлопывая ее ладонью по плечу, потом уверенно сказал:
— Молодой Александр выздоровеет, я в этом уверен. Ну а наш хозяин бывал в Индии, там случались болезни и пострашнее. И ни разу он ничем не заразился. Пойдемте, и вам надо выпить чего-нибудь горячего. Не забывайте, ведь вы приболели, — добавил он с едва заметной улыбкой.
Они вернулись в дом, держась за руки. Лорна стояла на пороге гостиной.
— Какое чудесное выздоровление! — воскликнула она. — Стоило доктору приблизиться, как вы уже на ногах, не так ли, кузина? Но это может быть временным облегчением…
Все это Лорна проговорила насмешливым тоном и вдруг завопила, почти завизжала:
— Вы в своем уме? Принимаете у себя детей прямиком из зараженного дома! Мы все подхватим эту заразу… по вашей вине! Боже правый, да вы безумцы!
Лорна куталась в большой шерстяной шарф, который сбросила Элизабет. Бледная от страха, она дрожала, как листок на ветру. Лорна выглядела по-настоящему жалкой, но Элизабет больше не чувствовала к ней ничего, кроме презрения.
— Александр де Варанвиль был здесь среди нас на Рождество всего неделю назад, — сказала Элизабет, пожимая плечами. — Так что заболеть мы можем все. И нравится вам это или нет, его маленькие сестры останутся здесь. Ну а у вас, если боитесь, есть простой способ: велите приготовить вам карету! Если ваша горничная поторопится и упакует вещи за час, вы до ночи успеете проехать немалый отрезок пути.
Произнеся свою маленькую речь, Элизабет двинулась дальше на кухню, сердитый голос Лорны, в котором гнев вытеснил страх, застал ее уже на пороге:
— Хватит изображать из себя невесть что, моя маленькая! Вы здесь не хозяйка, даже если ваш отец делает вид, что это так. И не вам выгонять меня из дома, который мне очень нравится!
— А кто вас выгоняет? — ответила девушка, даже не обернувшись. — Вы боитесь заболеть? Тогда вам лучше всего покинуть наш дом. Проще не бывает…
Гийом вернулся уже в сумерках и один. Франсуа удалось убедить Розу принять его помощь, и он остался ухаживать за Александром. Роза отправила всех своих слуг в Шантелу, осталась одна Мари Гоэль — никакой силой нельзя было оторвать ее от кухни. Впрочем, она все же отослала вместе со всеми своего старого Фелисьена под предлогом того, что необходимо наблюдать за персоналом. Роза осталась одна с восьмидесятилетней мадам де Шантелу, которая не вставала с кровати. Поэтому хозяйка Варанвиля охотно, хотя и не без волнения, приняла помощь канадца.
— Она не захотела, чтобы я остался, поскольку я не болел этой чертовой оспой, — с горечью сообщил Гийом Потантену, — а я никак не мог решиться от нее уехать. Видел бы ты ее! Бедная маленькая Роза! Она… она даже не позволила мне поцеловать ей руку. О Боже! Что делать? Как ей помочь?
— А Белину вы разве не видели?
— Видел, эта храбрая девушка просто бальзам мне на сердце вылила. Внешне она была такая же, как утром, а мне виделся над ее головой нимб, а на спине — крылышки! Кто бы мог сказать, что у нас в Тринадцати Ветрах есть настоящая сестра милосердия.
— Да, иногда жизнь преподносит сюрпризы… Вы, я надеюсь, не заходили в комнату к месье Александру?
— Естественно, его мать не позволила, поэтому я знаю не больше, чем сказал вам доктор Аннеброн, — у него очень высокая температура и сильная головная боль. Роза думает, что он заразился в Париже. В его школе был случай заболевания оспой…
— И они не отправили всех учащихся по домам? Эта проклятая Революция, отрекшись от Бога, убила не только все моральные ценности, но и чувство ответственности. Кстати, не отвезти ли месье Ньелю кое-какие его вещи, раз он остался в замке?
— Да, конечно! Ты не возьмешь это на себя? Я распоряжусь, чтобы Дагэ отправил туда с вещами одного из своих мальчиков. А где дети и девочки Варанвиль?
— Они все вместе с Элизабет на кухне. Расселись вокруг Клеманс, как вокруг ангела-хранителя, она печет им оладьи с яблоками и рассказывает сказки…