— Какие правила? Старики, их соблюдавшие, давно в могилах. Мне самому неприятно, поверь. — Улыбка его в этот момент была глумливая и злая. Прижал он меня к стенке крепко. — Теперь слушай и запоминай.
Он объяснил, как с ним связаться после завершения операции. Продумано всё было добротно — не зацепишься.
— Ну а теперь — до свидания, коллега.
Пузан с инъектором в руке подошёл, склонился надо мной. Ноги мои были относительно свободны. Я сумел подсечь его и свалить, но достать каблуком не смог — он резво перекатился по полу, вскочил и занёс пудовый кулак для удара.
— Не трожь! — крикнул голубоглазый. — Вкати дозу.
Расчёт, что для голубоглазого я сейчас гораздо ценнее его «мастодонтов» и он не даст меня увечить, оправдался. Пузан подобрал инъектор и всадил мне в руку его содержимое.
Пришёл я в себя, когда на улице стояла кромешная темень. Вадик брызгал на меня водой, приговаривая:
— Проснись же, пьяный свин.
Я тряхнул головой и обнаружил, что лежу на диване. С трудом привстал, голова гудела, как медный колокол, но я был цел. Могло кончиться и хуже.
— Слушай, чем мы вчера с тобой занимались? — укоризненно покачал головой Вадик и застонал. — Ох, никогда так не надирался, хоть и не новичок в этом деле! Ничего не помню. Даже того, как ты ко мне пришёл.
Ещё бы! Что можно вспомнить после хорошей дозы гипермемозина!
МОСКВА. 9 ИЮЛЯ 2136 ГОДА
Приняв душ, пройдя акупунктурную инфраобработку, побывав в мягких и сильных лапах кибер-массажёра, я, вроде, пришёл в себя и утром вышел от Вадика посвежевшим, с самочувствием, близким к норме. Да, встряска оказалась крепкой, прежней расслабленности и благостности как ни бывало. Я снова входил в рабочую форму и готов был действовать в привычном режиме. Не сковывали меня и ощущения безысходности, отчаяния, подавленности. Они абсолютно бесплодны и способны только парализовать сопротивление жизненным невзгодам. Я же должен что-то предпринять. Мне отведён месяц. С запасом. Голубоглазый позволил себе широкий жест. Ничего, ещё побьёмся. Пока человек жив, можно обнаружить выход из любой, даже самой тупиковой ситуации. Только смерть ставит крест на всех надеждах.
Я рассчитывал застать дома Лику, но её не было. «Домовой» известил, что она и не появлялась… Боже ты мой, что там голубоглазый говорил о гарантиях?! Её вполне могли уже взять заложницей. Исчезновение человека в компьютеризованном мире, конечно, событие чрезвычайное, но не настолько уж и редкое, чтобы они не рискнули пойти на это. Кроме того, последние события заставляют относиться к возможностям противника со всей серьёзностью. Хотя бы то, что они могли достать С-технологию, с помощью которой вложили в меня мину замедленного действия, факт сам по себе невероятный. Ну да ладно, Германия, исследовательский центр их спецслужб — это ещё полбеды, это проблемы больше немецкие. Но то, что Большой Клан владеет информацией грифа «С-6» по ТЭФ-зоне, — это просто не лезет ни в какие ворота. Это означает, что у них имеется высокопоставленный источник информации в нашем министерстве. «С-6» — это значит, что сведениями обладают десять-пятнадцать человек. Может, чуть больше с учётом технарей, создававших низковибрационный блокиратор. Ну а ещё информация об оперативнике класса «А», мои координаты, связи… Ох, что же это делается? Это всё равно, что заниматься любовью со своей единственной и неповторимой женщиной, а наутро обнаружить, что всё происходило в стеклянном аквариуме и за этим наблюдали сотни похотливых зрителей.
Кто источник? Наше управление? Об операции по Новосибирской ТЭФ-зоне знает только Ким. Было бы обидно. Старый мой друг, впервые я увидел его, ещё будучи курсантом академии МОБС. Но такая уж это работа. Однажды можешь выяснить лучший твой друг по совместительству является и главным твоим врагом. Надо подумать… Нет, маловероятно, что это Ким. Он, пожалуй, лучший руководитель конторы на моей памяти. Конечно, это закон — чтобы не засыпаться, источник должен прилежно выполнять свои рабочие обязанности. Те, кто его завербовал, могут даже где-то помогать ему, тем самым, с одной стороны, даже подыгрывая противнику, но, с другой, приобретая гораздо больше. Но это не тот случай. Никогда ещё управление не работало так успешно, никогда ещё Большие Кланы не прижимали так сильно, притом все без исключения. Имелась информация о том, что Кланы даже обсуждали вопрос о ликвидации Кима, но это обошлось бы очень дорого, кроме того, это было технически сложно осуществимо.
Может, Веденеев? Невозможно. Ему незачем затевать такую кутерьму, он и так будет обладать всей информацией по ТЭФ-зоне… Стоп, тут что-то есть. Источник обладал достаточными возможностями, чтобы узнать и о полковнике Аргунове, и об операции, но их, несомненно, недостаточно, чтобы ознакомиться с отчётом о ТЭФ-зоне. Значит, он имеет отношение к подготовке мероприятия, но потом по кругу своих обязанностей отойдёт в сторону. Хоть какая-то зацепка.
Ну дожили, агенты Большого Клана в верхушке МОБС — это же надо докатиться до такого! Пройти детекторы лжи, в принципе, возможно. Пройти десятки проверок — по идее, тоже. Но это невероятно трудно. Да, дрянь дело. Как теперь поступить? Просить помощи в конторе? Нет, пока не стоит. Может подняться шум, истерики — только испортят всё. Кроме того, пока вражеский источник неизвестен, на коллег надежда слабая. Самому что-то предпринять? Что? Самое дрянное — у голубоглазого есть активизатор, и ему не надо даже целиться в меня из пистолета, чтобы убить. На расстоянии километра он простым нажатием кнопки спровадит меня на тот свет.
Главное сейчас — Лика… От предположений, что с ней случилось худшее, мне становилось дурно. Где же она? Смешно, но я даже не знал, как её найти. Индивидуальный коммуникатор она с собой принципиально не носила. Надо дозвониться в отель Центра перспективных линий развития.
— Лика Михайлова из Петрограда где проживает?
— Корпус «Д», номер 1672. Сейчас её нет дома, — ровным, равнодушным голосом сообщил компьютер отеля.
— Когда она ушла?
— Информация конфиденциального характера.
— Офицер Министерства полиции Личный код С678/428 — Я приложил карточку к идентификатору. Секунда — сверка проведена.
— Проверено. Проживающая ушла вчера в девять двадцать. После в номере не появлялась. Сообщений не оставляла.
— Номер СТ-фона на рабочем месте?
— Нет информации.
— Всё, отбой.
Руки дрожали. Ну, голубоглазый выродок, не повезёт же тебе, если мне представится шанс посчитаться. Пожалеешь, земноводное, что на свет родился
Я с размаху врезал кулаком по журнальному столику, и деревянная крышка пошла трещинами.
— Вот дьявол!
Что дальше? Разыскивать её на работе? Я даже не знал, в какой она сейчас лаборатории. Кроме того, чувствовал — бесполезно Голубоглазый не дурак и наверняка уже сделал этот многообещающий ход — заполучил Лику.
— Ты не в настроении, дорогой?
Я обернулся и увидел стоящую в дверях Лику. Как она вошла?.. А, совсем я сдурел. Сам же закодировал в «домового» её свободный допуск в квартиру. Не заметить, не почувствовать человека за спиной, — ещё немного, и я стану совсем ни на что не годен.
— Ох, Лика… Где же ты была?
Я вскочил, обнял, прижал её к себе. Всё, никогда и никуда не отпущу её.
— На Подольском полигоне. Ночью началась первая серия экспериментов. Всё прошло удачно.
— Я тут на стенку лезу, чуть не сошёл с ума. Ещё немного, и ты навещала бы меня в психушке.
— Тебе это не грозит. У тебя другая судьба.
— Ну да, сгореть заживо в пробитом метеоритом космолёте или… — Мне хотелось отшутиться, но я вдруг увидел, что Лика совершенно серьёзна и собранна. — Не могу без тебя, Лика. Я тебя люблю.
— Я тоже… Если бы любовь могла что-то изменить!
— Любовь берёт города и сметает царства с лица земли, — усмехнулся я невесело.
— Этот миф чем-то притягателен. — Она провела по моему лицу тёплой ладонью, и казалось, что рука её наэлектризована. А потом…
Потом снова потекли минуты, растянувшиеся в года и столетия. Обитель блаженства и забвения Казалось, что это первый раз в жизни. Затем она сидела в кресле, а я на ковре, обняв её ноги. Хотелось, чтобы, так было всегда, чтобы мы навеки замерли во времени.
— У тебя что-то случилось. — Она не спрашивала — она знала. Мне иногда казалось, что она видит меня насквозь и знает обо мне такое, что я и сам не знаю Моя же проницательность в общении с ней оставляла желать лучшего. Лика оставалась для меня загадкой.
— Случилось.
— Расскажи.
— Не могу. Не имею права.
— Знаешь, бывают моменты, когда эти соображения не имеют никакого значения. Может, я помогу тебе.
— Вряд ли, — вздохнул я.
Мне захотелось рассказать ей всё — от начала до конца. Даже выложить информацию под грифом «С-6». Но это просто невозможно. Хотя что-то сказать всё равно придётся. Лика невольно оказалась вовлечённой в смертельную карусель.
— Похоже, ты в опасности. Не могу сообщить подробности, но… Я увяз в игре, где ты можешь стать козырной картой
— Что это значит?
— Например, тебя могут похитить, чтобы шантажировать меня. Или могут искалечить, чтобы предупредить меня. Могут в конце концов убить, чтобы наказать меня. Хуже всего, что в этой игре всё встало с ног на голову. Они знают обо мне гораздо больше, чем я о них. Позиция исходно для меня проигрышная.
— Ты боишься за меня? — В её улыбке сквозила неуместная ирония. Всего ничего, чуть-чуть иронии, но я почувствовал Боже, она как ребёнок! Да и неудивительно. Откуда ей знать о смертельных играх, ставших для меня жизнью!
— Конечно, боюсь!
— Мне никто ничего не сделает. Хотя бы потому… — Она запнулась.
— Почему?
— Потому… Потому что я ухожу от тебя.
— Как?! — Меня будто окатили ушатом холодной воды. «Ухожу». Я уже не мог представить себе жизни без неё. Это невозможно!
— Подожди. — Я прикурил дрожащими руками сигарету, втянул дым поглубже, задержал дыхание, унял дрожь. — Почему?