Олег ничего не ответил и некоторое время они просто молча смотрели друг другу в глаза.
— Пошли отсюда! — сказал, наконец, Олег, негромко и как-то умоляюще, что ли. — Скоро стемнеет, пошли!
— Что?! — Виталик с недоумением уставился на друга. — Ты хочешь, чтобы мы просто ушли?
Олег кивнул.
— Ушли и оставили её вот так? — Виталик снова судорожно вздохнул. — Мы должны помочь ей!
— Помочь?!
Быстрым шагом Олег вновь приблизился к Виталику.
— Ты представляешь, что мы можем увидеть там?! — прошипел он прямо в лицо другу. — Если мы всё же откопаем её… ты представляешь, что мы увидим там?
— А ты? — вопросом на вопрос ответил Виталик. — Ты представляешь?
— И я не представляю!
Некоторое время они снова молчали, потом Олег вздохнул.
— Пошли! — сказал он тихо. — Правда, пошли! — некоторое время он молча смотрел на неподвижного Виталика, потом тяжело вздохнул. — Зачем я тебе всё это рассказал! Чёрт меня за язык дёрнул!
Снова замолчав, он только махнул рукой.
Между тем всё вокруг них как-то медленно, постепенно, менялось. Наступал вечер. Было ещё довольно светло, но солнце уже скатилось к самому почти горизонту и уже совершенно не просматривалось отсюда из-за густых повсеместных зарослей… откуда-то с севера потянуло вдруг прохладным, освежающим ветерком и Виталик поёжился непроизвольно от внезапного его прикосновения к открытой коже на шее. Невольно подумалось ему, что Олег, несомненно, прав в чём-то, а может и во всём прав. Разве хватит у них духу сейчас, в сгущающихся этих сумерках вскрыть, раскопать эту могилу, встретиться лицом к лицу с жутковатой её обитательницей. Может, действительно, самое лучшее в такой ситуации — просто уйти отсюда, уйти, как ни в чём ни бывало, уйти и не возвращаться сюда больше, забыть обо всём этом… вообще не думать даже обо всей этой чертовщине…
Но в то же время Виталик твёрдо знал уже, что уйти отсюда сейчас он просто не сможет.
Девушка там, под землёй, всё ещё жила, как бы невероятно это не казалось. Из последних сил она ещё держалась в ожидании помощи, и если они уйдут сейчас…
Бродячий кот вынырнул вдруг откуда-то из густых колючих зарослей шиповника, огромный такой котище, просто неправдоподобно огромный, чёрный словно сажа. Явно никуда не торопясь, кот этот медленно приблизился к ним, остановился неподалёку, вжавшись в траву и не сводя с друзей настороженно внимательного взгляда…
— Брысь! — крикнул Олег, замахиваясь на кота, но тот даже не шелохнулся, и Олег снова повернулся к Виталику.
— Так ты идёшь?
Виталик отрицательно мотнул головой.
— Ну и чёрт с тобой!
Олег повернулся и широким решительным шагом пошёл прочь.
— Подожди! — несколько запоздало крикнул ему вслед Виталик. — Куда ты?!
Олег даже не обернулся.
Некоторое время Виталик стоял неподвижно и молча смотрел вслед удаляющемуся другу. Очень хотелось, сорвавшись с места, броситься вслед ему, но Виталик всё же преодолел появившееся искушение. Потом, когда Олег, свернув в сторону, окончательно исчез с поля зрения, Виталик вздохнул и, отвернувшись, вновь перевёл взгляд на жёлтый могильный холмик, чётко выделявшийся на зелёном фоне травы. С бьющимся сердцем подошёл к нему вплотную, ударил кулаком по кресту…
Ничего.
«Уходи отсюда! — скомандовал вдруг Виталику какой-то тайный внутренний голос. — Не делай ничего больше… просто беги отсюда!»
— Не уходи! — почти одновременно с этим донёсся до ушей Виталика измученный голос из-под земли. — Пожалуйста, не уходи!
Последние сомнения отпали у Виталика с жалобным, еле слышным этим возгласом, мольбой даже. Девушка внизу была живой, ещё живой… она просила о помощи.
— Сейчас! — засуетился Виталик, не зная с чего конкретно ему сейчас начать. — Я сейчас! — схватив обломок доски, валявшейся неподалёку, он начал в лихорадочной спешке разгребать рыхлый песок могильного холмика. — Потерпи немного, я сейчас… — бормотал он вполголоса, подбадривая то ли девушку, то ли себя самого… — Сейчас я, это… ещё немного… сейчас…
Не успевшая ещё как следует уплотниться земля хорошо поддавалась даже такому несовершенному инструменту как обломок доски, и яма быстро углублялась и расширялась. Чёрный котяра, никак не желавший покидать Виталик в одиночестве, медленно, никуда не торопясь, обошёл могилу по широкой дуге и, усевшись теперь неподалёку от её изголовья, следил за поспешными действиями Виталика немигающим загадочным своим взглядом… и Виталику стало вдруг как-то по-особенному неуютно под этим внимательным его взглядом. Снова мелькнула в голове трезвая (а может, трусливая) мыслишка бросить всё это и уйти, а ещё лучше, убежать отсюда со всех ног, но Виталик, с трудом, правда, но всё же отогнал от себя соблазнительную эту мысль.
«Она жива! — мысленно повторял он снова и снова. — Она жива там!»
Словно заклинания повторял он эти слова, продолжая в то же время старательно вгрызаться острым обломком доски в рыхлый и податливый, могильный песок.
«Она ждёт помощи там, внизу! — снова и снова напоминал он себе. — Кто поможет ей, если не я… если я тоже сбегу, как этот трус! И мне не страшно, мне совсем даже не страшно! Это ей страшно там, одной, в тесной темноте гроба… это она боится сейчас, она а не я!»
И всё же, несмотря ни на что, Виталику было страшно. Это был какой-то особый страх, неосознанный, первобытный даже, но, тем не менее, вполне реальный. Страх, ужас даже перед чем-то неведомым, чётко разделяющим два мира: мир живых людей и тот таинственный мир теней, мир легенд, мифов, сказаний, детских ночных кошмаров… мир нежити, вампиров, упырей, вурдалаков, если они, конечно, существуют на самом деле…
Но и отчаянно боясь, Виталик всё продолжал и продолжал нелёгкую свою работу. Ему давно уже было жарко, спина и волосы сделались мокрыми от пота, ладони горели, что было верным признаком будущих мозолей. Виталик рыл и старался не думать ни о чём… вообще, ни о чём не думать сейчас. Он рыл, а яма всё углублялась и углублялась… вот наконец доска глухо ударилась обо что-то твёрдое… этим твёрдым могла быть только крышка гроба…
Одновременно с этим до слуха Виталика донеслись вдруг какие-то глухие частые стуки. Взглянув на гроб, Виталик понял причину этих стуков: это били изнутри гроба по его крышке, били изо всех сил. Виталик, внутренне похолодев от нехорошего какого-то предчувствия, услышал вдруг тихий торжествующий смех из-под крышки гроба, потом крышка эта сдвинулась чуть в сторону.
— Олег! — хотел крикнуть, но вместо этого смог только прохрипеть Виталик, чувствуя, как невыносимый, животный какой-то ужас охватывает вдруг всё его существо… как мертвенно похолодело всё изнутри… — Олег!
Уже не владея совершенно собой, Виталик на четвереньках выполз из ямы, вскочил на ноги и бросился прочь, вернее, хотел броситься прочь от всего этого кошмара, но то, что он увидел прямо перед собой, было ещё страшнее, ещё кошмарнее… такого просто быть не могло!
Чёрный кот, до этого времени притаившийся в траве, вдруг одним огромным прыжком преградил Виталику дорогу. Яростно мяукнув, он принялся как-то странно распухать, увеличиваться в размерах… на глазах у потрясённого Виталика кот превращался в какое-то мерзкое кошмарное чудовище… вот оно уже стало ростом с собаку… нет, оно уже с небольшого телёнка и всё продолжает и продолжает расти. Не сводя с Виталия ярких, светящихся изнутри красноватым каким-то светом, глаз, чудовище хрипло зарычало и оскалило вдруг свои огромные, острые и тоже чуть отсвечивающиеся красным клыки. Потом оно медленно двинулось по направлению к почти обезумевшему от ужаса юноше. Чудовище не собиралось нападать, его задачей было оттеснить Виталика обратно к могиле, оттеснить с определённой какой-то целью, но Виталику некогда было над всем этим задумываться. Ничего не соображая уже от охватившего всё его существо ужаса, он всё отступал и отступал назад, к разрытой могильной яме, а чудовище шло следом… и всё это продолжалось до тех самых пор, пока Виталика не споткнулся о край разрытой им же самим насыпи и не полетел вниз. Чьи-то холодные, ледяные даже руки обхватили его ещё в падении, в ноздри Виталию явственно ударил острый запах тления, затхлого погреба и ещё чего-то ни на что решительно не похожего и ни с чем абсолютно не ассоциировавшее. Потом юноша упал на спину, больно ударившись ей о крышку гроба, а сбоку от него шевелилось что-то ужасное. Крепко зажмурившись, чтобы только ничего этого не видеть, Виталик рванулся, в слабой попытке освободиться — но чьи-то ледяные пальцы вдруг крепко сжали его руки. Потом что-то холодное и острое впилось в шею, и, понимая, что всё уже кончено, что ничто уже не в силах спасти его, что Олег был прав, тысячу раз прав, Виталик закричал тонко и пронзительно, и почти тотчас же умолк, словно захлебнувшись этим своим криком. Почему, ну почему он не послушал Олега, умного рассудительного Олега, который благоразумно удалился, ушёл, бросил его здесь подыхать… на погибель оставил, гад, сволочь, предатель… а впрочем, как знает… а он, Виталик, зря испугался… это просто от неожиданности в самый первый момент, да и то немножко. Это восхитительное ощущение лёгкости во всём теле, удивительной лёгкости… и эта незнакомая девушка, она такая красивая… так хочется подчиняться ей, каждому её слову, каждому жесту… как же он жил все эти годы, какой пустой и никчемной была вся его жизнь до встречи с удивительной этой девушкой! Теперь всё будет по-другому, теперь в его жизни появился смысл, великий смысл… жалко, конечно, что Олег ушёл и не может ощутить сейчас всё то, что ощущает он, Виталик ибо это такое сладостное, сладострастное даже наслаждение… неземное наслаждение! Олег — жалкий никчемный идиот, только идиот мог уйти и лишиться всего этого… и пусть это продолжается вечно, пусть это никогда не закончится… никогда… никогда… жалко только, что Олег ушёл… зачем только он это сделал…
Но Олег никуда не ушёл.
Правда, саму территорию кладбища он всё-таки покинул, однако, сразу же после этого, остановился у полуразрушенной людьми и временем калитки и закурил. Курил Олег, по правде говоря, довольно редко, от случая к случаю, как говорится, и всё ещё, по застарелой привычке, таясь от родителей. Сейчас, наверное, и