Олег растерянно улыбнулся, снова пожал плечами, поправил сумку, висевшую на левом плече.
— Да что случилось то? — спросил он с некой уже ноткой досады в голосе. — И почему это я не Олег? Ты можешь объяснить толком!
— Был дождь… — Насте почему-то казалось, что это не она говорит, что это кто-то ещё, посторонний, а она просто со стороны слушает собственные свои слова. — Дождь был, а ты совершенно даже не вымок! Понимаешь, о чём я?
— Ах, вот ты о чём! — Олег вдруг весело рассмеялся. — Так я ж только из автобуса! Он меня прямо на углу высадил! Всего три минуты назад… — вновь став серьёзным, Олег внимательно посмотрел на перепуганное Настино лицо. — Ты мне и теперь не веришь?
— Теперь верю!
Настя вдруг почувствовало огромное какое-то облегчение. Действительно, как же она могла забыть! Автобус в половине пятого… и он всегда останавливается на перекрёстке этих двух улиц…
— Извини! — быстро проговорила она. — Не обижайся, ладно!
Олег вновь улыбнулся.
— Просто… — Настя замолчала на мгновение, — понимаешь, она была тут только что!
— Ведьма? — улыбка исчезла с лица Олега, тревожно, почти испуганно он осмотрелся по сторонам. — Может, в дом пойдём?
— В дом? — Настя вздохнула. — Ладно! Идём, я тебе всё расскажу по порядку!
И они пошли в дом.
Глава 10КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ВЕДЬМЫ
После того, как Настя закончила свой рассказ, некоторое время они оба молчали.
— С ума можно сойти! — проговорил, наконец, Олег.
Настя внимательно на него посмотрела.
— Но ты мне хоть веришь? Или, может, считаешь, что я сочинила всё это!
— Считал бы, если бы сам не видел! — Олег вздохнул. — В хорошенькую историю мы с тобой вляпались, нечего сказать! — он вдруг оживился. — Кстати, я тебе тоже кой чего могу рассказать!
— О чём это? — удивилась Настя. — Ты же мне вчера всё рассказал! Или не всё?
— Всё! — Олег помолчал немного. — Я о ведьме этой твоей хочу рассказать. Я то, по твоему вчерашнему рассказу, считал её какой-то старухой, что ли… Ну, когда она ещё здесь, в деревне, жила…
— Так она и была старухой! — Настя вдруг осеклась. — Вообще-то я толком не знаю…
— Зато я знаю! — Олег встал, прошёлся по комнате… почему-то остановился возле окна, выглянул в него. — Так вот, она была молодой и очень красивой, представляешь!
Некоторое время Настя молча смотрела на Олега.
— Ты то откуда знаешь? — произнесла она, наконец.
— Знаю! — Олег снова уселся на диван. — Я в автобусе с автохтоном одним познакомился…
— С кем, с кем? — не поняла Настя.
— Ну, с аборигеном, с местным… с мужиком одним деревенским… — Олег улыбнулся. — Уморительный тип! Я его ненароком о ведьме спросил, так он мне всю дорогу о ней только и рассказывал, представляешь…
Вышеупомянутая ведьма появилась в тихой и сонной деревушке Замосточье более двадцати пяти лет назад. Появилась внезапно и неизвестно откуда, как из-под земли — в переносном смысле, разумеется, а, может, и не только в переносном…
Вот как это произошло.
Жил на окраине Замосточья один мужичонка, Сёмка Пупкин по прозвищу Пупок, местный пьяница и забулдыга. Жил Пупок вдвоём с матерью старухой, которая души в нём не чаяла, хоть он и пропивал регулярно не только мизерную свою зарплату (работал в колхозе старшим, куда пошлют), но и её, тоже весьма небольшую, пенсию. Бывало, что и поколачивал мать, если денег на выпивон давать отказывалась или просто не было их у неё…
Когда же мать умерла — довёл-таки сынок родимый — стал Сёмка Пупок жить один. Так и не женился… удивительно, но при катастрофическом, прямо скажем, дефиците мужского населения в Замосточье, никто из одиноко живущих женщин деревни на совместную жизнь с Пупком так и не соблазнился.
Правда, внешностью его тоже бог обидел: низенький, корявый весь… да и водка-матушка красоты тоже не прибавила со временем. Но ведь не всем же красавцами быть… и поплохее Пупка мужики жён себе нашли… всё его дружки-собутыльники худо-бедно но переженились со временем. Так ведь они, хоть и пили по-чёрному, всё ж кое-как хозяйство вели. Пупок же был — из лодырей лодырь. Огород весь крапивой да бурьяном зарос, в избёнке своей гвоздя никогда в стену не вбил, дровишек и тех на зиму ни поленца не заготовит: зимой — то у соседей дровишки по ночам подворовывал, то собственные хозяйственные постройки в дым обращал…
Ну, а если учесть и то ещё, что во хмелю Сёмка Пупок и последний свой ум-разум терял, буйным становился и, вообще, что угодно мог сотворить, то становится понятным настороженное отношение местных невест к такому «завидному» жениху…
Промелькнула, правда, на Сёмкином горизонте одна вдовушка, лет этак на пятнадцать с хвостиком за него старше. Вдовушка и сама изрядно попивала, да и насмотрелась в жизни своей всякого из-за пьяных чудачеств первого своего мужа… но даже она, такая привычная, казалось, ко всему натура, дольше месяца совместного проживания с Пупком не выдержала, сбежала.
Но Сёмка Пупок не особенно переживал по этому поводу. Более того, из холостого своего положения извлекал он немалую для себя выгоду. Его, подкосившаяся от времени и невнимания хозяина, хибара как-то незаметно сделалась главным местом встреч всех местных алкашей, их штаб-квартирой, что ли… или, скорее, клубом по интересам.
Ну и, разумеется, каждый уважающий себя член элитного сего «клуба», спеша на очередное ежевечернее его заседание, имел с собой в качестве входного билета энную порцию дешёвого горячительного. Так что у Сёмки Пупка была отличнейшая возможность напиваться каждый божий день, ни копейки на это не затрачивая.
Впрочем, объективности ради, следует признать, что среди многочисленных пороков Пупка прижимистость не значилась. Наоборот, был он, что называется, душа нараспашку. Свою собственную зарплату пропивал с приятелями в два-три дня, и эти дни были, естественно, самыми посещаемыми в его хибарке…
А потом всё изменилось.
И началось всё, как поведал Олегу случайный его собеседник в автобусе, с… кота! С обыкновенного громадного чёрного котяры, неизвестно откуда приблудившегося к Сёмкиному жилищу да так и прижившемуся в нём. Что привлекательного нашёл Сёмка в коте — неизвестно… но вот что сам котяра нашёл привлекательного в этой вечно нетопленой и начисто лишённой съестного избе? Там, кажется, даже мыши не водились по причине полной, как говорится, бескормицы… а вот, поди ж ты! Сам Семён в коте души не чаял, а однажды даже в драку к собутыльнику кинулся, когда тот по пьяной лавочке кота ногой невежливо отфутболил. Драчунов, хоть и не сразу, но разняли… Сёмка, будучи значительно слабее своего соперника, был довольно сильно помят и даже излупцован местами… а назавтра обидчик его споткнулся на ровном месте и сломал себе ногу, как раз ту самую, с которой всё и началось. Потом она, нога то есть, почему-то всё никак срастаться не хотела, а когда, наконец, срослась, оказалось, что надо её по новой ломать. В общем, закончилось всё это тем, что человек, так невежливо обошедшийся сначала с котом, а потом и с самим Семёном, подхватил заражение крови и там же в больнице скончался через полгода после достопамятного сего происшествия.
Но это были, как говорится, ещё цветочки. Ягодки начались позже.
Как-то — под осень дело было — Сёмка Пупок пропал вдруг из деревни. Вот только вчера был… пьянствовал с компанией у себя в хибарке, а наутро на работу почему-то не вышел. Думали: приболел, мол, с похмелья, а, может, и по-настоящему парня прихватило, но в избе Сёмки не оказалось, да и к вечеру он в ней так и не объявился. Вместе с Пупком исчез и кот.
Особо переживать за Сёмку в деревне было некому, друзья-алкаши ежели и расстроились, так это скорее из-за потери такой удобной штаб-квартиры. Но когда и неделю спустя Сёмка Пупок так и не объявился, встревоженное колхозное начальство сообщило в милицию о факте исчезновения гражданина Пупкина Семёна.
Приезжала пару раз милиция, вела задушевные разговоры с людьми, последними общавшимися с пропавшим… выяснить так ничего и не выяснили, потом дело это как-то само собой заглохло…
А следующей весной Сёмка Пупок вдруг объявился собственной персоной, так же неожиданно как исчез. И не один объявился! Вместе с ним в деревне объявилась та самая ведьма, хоть тогда, в первый момент её появления в деревне, об этом никто ещё даже не подозревал.
Но то, что дело тут нечисто, люди поняли сразу.
Бросалась в глаза прямо-таки удивительная перемена, произошедшая за эти неполные полгода с Сёмкой Пупком. И дело даже не в том, что он совершенно пить перестал — может, закодировался человек — просто изменилось само поведение Пупка, да так, что трудно понять даже было: он это или какой-то совершенно другой человек.
В чём конкретно так изменилось поведение Семёна, этого Олегов собеседник уточнять не стал, упомянув только, что стал Пупок вроде как не от мира сего, заторможенным каким-то, что ли. В наше время сказали б, что может человек на иглу сел, но в те далёкие времена о наркоманах слыхом не слыхивали… да и не похож был Семён на наркомана. Просто заторможенным сделался… и ничего кроме…
Впрочем, Олег-то хорошо представлял это заторможенное состояние неизвестного ему Семёна Пупка — у него перед глазами всё ещё стоял жуткий образ Виталика там, на кладбище… казалось, образ этот никогда не изгладится из памяти.
Что же касается самой ведьмы, то выглядела она намного свежее и моложе помятого своего кавалера: симпатичная девчушка лет этак восемнадцати… и все удивлялись, что же такого привлекательного нашла эта девчушка в пожилом опустившемся забулдоне. Но, как бы там ни было, на удивление всей деревне, поселилась она в Сёмкиной хибарке, и стали они в ней вдвоём жить да поживать… и прямо-таки идеальной парой со стороны смотрелись!
Правда, порядка в избе и возле избы у Семёна и теперь мало прибавилось. Огород по-прежнему исправно бурьяном да крапивой зарастал, но работал по возвращению Семён в колхозе старательно, без уважительных причин никогда не прогуливал, бывших своих собутыльников просто-напросто стороной обходил. И молчал. За день целый, бывало, словца не вытянешь из него, а ведь раньше первым болтуном и балагуром в деревне считался, часами мог нести всякую околесицу по делу и без дела. А рабочий день заканчивается — Семён тотчас же домой поспешает, к молодой своей жене, а может и не жена она ему, а так, сожительница, кто их там разберёт…