— И что же ты ей такого расскажешь?
— Всё! — ещё громче выкрикнула Ксюша, размазывая грязь и слёзы кулаком по щеке. — Как ты меня к ведьме в дом затащила… как с Пашком заигрывала!
— А тебе что, завидно? — Настя уже тоже завелась. — Завидно, кикимора?
Настя поняла, что ляпнула уже что-то лишнее, но слова — не воробей…
— Как ты меня назвала только что?
— Никак! — сердито буркнула Настя.
— Ты меня кикиморой назвала?! — взвизгнула вдруг Ксюша. — Ты меня ненавидишь, я знаю!
— Тебя?!
Настя насмешливо фыркнула.
— Было бы кого!
— Ненавидишь, я знаю! — видно было, что Ксюша завелась не на шутку, у неё даже губы затряслись… — С Павлом нарочно кокетничаешь, что бы мне побольнее сделать!
— Тебе? Побольнее? — Настя пристально уставилась на Ксюшу. — А может, ты влюблена в него, а? Ну, что молчишь, угадала?
— Не твоё дело! — покраснев как вареный рак, выкрикнула Ксюша.
— Значит, угадала! — Настя коротко, торжествующе рассмеялась. — А может, ты и замуж за него собралась? Давай! Хороша будет парочка — алкаш и дебилка!
«Господи, что я несу такое! — испуганно подумалось Насте. — Я ведь так не думаю, или… Или думаю всё же…»
— Сама дебилка! — крикнула Ксюша и вдруг зарыдала навзрыд. — Ненавижу тебя! Ненавижу!
Она повернулась и с плачем выбежала на улицу.
— Ксюша, подожди! — с запоздалым раскаяньем крикнула ей вслед Настя. — Я не хотела так! Я…
— Ненавижу! — с чувством прорыдала Ксюша по ту сторону забора.
Она метнулась в одну сторону… потом, почему-то передумав, в противоположную, споткнулась, едва не упала… и вот уже топот её босых ног затих где-то за дальним поворотом улицы…
И Настя осталась одна. Вернее, с ней осталась… Книга.
А той же ночью пьяный Пашка врезался на своём мотоцикле в бетонный столб на обочине дороги. Смерть была мгновенной, как констатировал врач, хотя два Пашкиных пьяных попутчика, сидевших на заднем сидении, отделались всего только мелкими ушибами и царапинами…
С Ксюшей же Настя, кажется, рассорилась окончательно. Они не встречались до самого Настиного отъезда… а, уезжая, Настя увезла с собой в город странную эту Книгу в кожаном чёрном переплёте. До самого отъезда Книга лежала в Настином чемодане и бабушка, скорее всего, о Книге не знала совершенно. Несмотря на угрозу всё рассказать, Ксюша пока молчала, и Настя была ей за это благодарна, но попыток вновь сблизиться не предпринимала, как, впрочем, не предпринимала попыток сих и сама Ксюша…
Дома Настя поставила Книгу на одну из полок в своей комнате, и почти сразу же они с матерью укатили в санаторий на весь, считай, август месяц. Потом наступил сентябрь, хлопотный как всегда, с огромной массой разрешимых и не сразу разрешимых школьных проблем. И вышло так, что Настя, не то, чтобы совсем уж позабыла о странной своей находке, но как-то постепенно утратила к ней всяческий интерес. Чёрная книга, постепенно обрастая пылью, мирно сосуществовала на полке с другими, пусть не такими объёмными, но всё же достаточно солидными книжными фолиантами.
Пару раз за это время Настя подумывала о музее — это происходило в основном тогда, когда Настя производила раз в месяц влажную уборку помещения — но она, по той или иной причине всё откладывала и откладывала окончательное своё решение, главным образом из-за того, что всякий раз ей становилось почему-то жалко лишаться замечательной своей находки. Впрочем, была и другая причина — какое-то тайное, даже себе самой необъяснимое предчувствие того, что Книге этой совсем не место в музее.
Впрочем, где же в таком случае место этой загадочной книге… этого Настя и сама не знала. Пока не знала…
Вероника о Книге была, конечно же, информирована — Настя ещё в самом начале осени рассказала обо всём подруге, вернее, почти обо всём, исключив из повествования свои ночные страхи и сновидения… промолчала она также о Пашке. О превращении Книги в кота она упомянула, тут же, впрочем, высказав мысль, что это просто совпадение, когда реальный деревенский кот так напугал их, усевшись незаметно на книгу. Может, именно по причине сего умалчивания, а, может, и по другой какой причине, но краткое Настино сообщение ни капельки не заинтересовало Веронику. Как и сама Книга, впрочем…
Так прошла зима… а однажды, уже в апреле, Насте вдруг вновь приснился всё тот же странный сон. Снова стояла она с Чёрной книгой в руках посреди таинственной и страшной избы мёртвой ведьмы, снова метались по комнате в замысловатом своём танце белёсые призрачные фигуры… всё было в точности как в тот первый раз. Но не было страха… почему-то совершенно не было страха. В быстром лихорадочном движении призрачных фигур угадывалась, раскрывалась постепенно удивительная какая-то гармония, красота даже… странная, ни на что решительно не похожая и ни с чем абсолютно не сравнимая, но, тем не менее, существующая, завораживающая, притягивающая и отталкивающая одновременно…
— Читай Книгу! — настойчиво и властно шептали Насте белёсые призраки. — Читай Книгу!
Насте хотелось возразить им, сказать, что ей и самой очень хотелось бы прочесть хоть страничку, хоть пару строчек… но сделать это она, увы, не может, ибо буквенные ряды, плотно заполнившие страницы Книги, совершенно даже не читаемы. Но ничего такого сказать Настя почему-то не смогла… язык просто не слушался её, а странный белёсый хоровод всё кружил и кружил во всё убыстряющем ритме вокруг Насти, и всё настойчивее звучал у неё в ушах многоголосый не то шёпот, не то шелест:
— Читай Книгу! — шептали белёсые призраки, моля и приказывая одновременно. — Читай Книгу! Читай! Читай! Читай!
Настя проснулась внезапно и сразу, как от толчка в грудь. Вокруг было ещё совершенно темно, тишина в комнате стояла абсолютная, слышно было только монотонное тиканье часов на стене. Некоторое время Настя просто лежала молча и неподвижно в кровати, всё ещё переживая мысленно только что увиденное во сне. Затем она, словно повинуясь какому-то внезапному, совершенно необъяснимому порыву, вдруг поднялась с постели, зажгла ночник и медленно двинулась в сторону книжной полки.
Чёрная книга стояла на том же самом месте, куда Настя поставила её когда-то. Некоторое время Настя внимательно смотрела на Книгу, потом она медленно и как-то нерешительно даже протянула руку в её сторону, осторожно сняла с полки. Вновь подойдя к кровати, села, потом ещё немного помедлила и осторожно перевернула тяжёлую кожаную обложку.
И едва не вскрикнула от неожиданности и изумления.
Она… понимала!
Буквы, беспорядочно и, казалось, без всякой системы перемешанные ранее, теперь, словно поменявшись местами, послушно слаживались в слова, едва Настя останавливала на них взор… в такие знакомые, понятные такие слова!
«Владеющий мной — будет владеть миром!» — было начертано крупными, по-старинному вычурными буквами на первой же странице. А ниже, уже буквами попроще и помельче, было написано: «Переверни страницу!».
Настя послушно подчинилась.
Но тут её ожидало разочарование. Текст, вернее, большая его часть по-прежнему оставалась недоступной Настиному разумению. Отдельные понятные слова, а в некоторых местах даже фразы и целые предложения, встречались на странице, но они никак не желали складываться в единое целое. Настя смогла только понять, что речь тут идёт о каком-то старинном заклятии, вернее, о наведении порчи или чего-то подобного на любого знакомого тебе человека. Надо только иметь прядь его волос, хоть небольшую. Истерически хихикнув, Настя подумала вдруг о том, как повезло в этом отношении людям абсолютно лысым или наголо стриженым. Уже почти веря в волшебную суть Книги, и всё ещё сомневаясь в этом, Настя принялась медленно усваивать основную последовательность жуткого обряда, компоненты, необходимые для его проведения: чёрная восковая свеча, отдельно воск (любой) для изготовления миниатюрной человеческой фигурки, волосы предполагаемой жертвы, иголки…
Жуткая головная боль пронзила вдруг Настю с такой силой, что, выронив Книгу на пол и застонав от невыносимой боли, Настя ничком упала на кровать. Наверное, она даже на какое-то краткое мгновение потеряла сознание… впрочем, Настя не совсем была уверена в этом. Но как бы там ни было, когда боль отпустила, наконец, Настю и она вновь поднялась на ноги, то с удивлением обнаружила, что Книга, вместо того, чтобы валяться на полу, мирно стоит на книжной полке. Как она попала туда, осталось загадкой для Насти… возможно, она сама поставила Книгу на полку, находясь в полуобморочном состоянии. Впрочем, в этом Настя сильно сомневалась.
Вновь брать Книгу в руки у Насти не было больше ни малейшего даже желания. Выключив свет и улёгшись снова в кровать, Настя, как это ни странно, почти сразу уснула, крепко, спокойно, без всяких тревожащих сновидений.
Наутро, придя в школу, Настя, разумеется, не удержалась и обо всём рассказала Веронике. И, разумеется, подруга ей ни капельки не поверила и даже соизволила рассмеяться, назвав Настю вруньей и фантазёркой. Настя вспыхнула, рассердилась, и они целых два урока не разговаривали, а потом Вероника первой пошла на мировую и согласилась после уроков посетить Настю, дабы своими глазами всё увидеть.
Но даже когда Настя показала Веронике Книгу и, распахнув её, принялась, сбиваясь, читать вслух последовательность обряда порчи, даже после этого Вероника не приняла Книгу всерьёз. Она вновь рассмеялась и сказала, чтобы Настя прекратила выделываться и дурачиться. Огорошенная Настя тыкала пальцем в текст… но, оказалось, что Вероника просто не видит там никакого связного текста, просто бессмысленный набор букв…
Вот тогда, вконец рассвирепевшая Настя и предложила проверить действенность старинного заклятия на ком-либо из учителей. Вероника, рассмеявшись в третий раз, всё же согласилась на эксперимент и тут же предложила кандидатуру своего старого недруга, их классного руководителя и одновременно учителя математики, Марию Степановну.
И они провели этот эксперимент…