Моя жена Галя очень хорошо знает географию. Шла первая чеченская война. Мне, как председателю Парламентской комиссии по чеченскому кризису, приходилось часто ездить в места боевых действий. Она, конечно, волновалась за меня. Но приходилось мотаться и в другие командировки. Куда бы я ни собирался, вопросы были одни и те же:
– Куда едешь?
– В Архангельск.
– А это далеко от Чечни?
В Провансе
Шабтай Фон Колманович. Хозяин баскетбольного клуба «Спартак» из Подмосковья, где играют одни легионерши: американки, португалки, немки, польки… Летим с ним на частном самолете из Парижа в Aix en Provence (Экс Прованс) – на кубок Европы.
В Провансе, на выходе с летного поля, встречает француз-шофер с плакатом в руках. На плакате в три ряда написано:
Месье Шабтай
Месье Фон
Месье Колманович.
Жизненный анекдот
Еврейскую молодую чету спрашивают: – Ну зачем вы сделали своему мальчику обрезание?
– Во-первых, это красиво!..
Когда я слышу этот старый анекдот, вспоминаю другой, жизненный.
72 год. Женщина – реквизитор с Одесской киностудии уехала в Израиль. Навсегда. Вдруг через полгода возвращается. Мы ее спрашиваем:
– Ида, зачем вы вернулись?
– Во-первых, там жарко…
Как я познакомился с Шенбергом
1989 год, Кливленд. Музыканты знают этот город, он известен знаменитым некогда симфоническим оркестром. Разумеется, мы не упустили случая пойти на концерт. Надо заметить, что симфоническую музыку я люблю, но музыкально не образован. Понимаю только то, что я называю «легкой музыкой» – Моцарт, Брамс, Шопен, Чайковский, Сен-Санс… Трудные сочинители мне не по зубам.
Подходим к зданию филармонии, я говорю переводчице:
– Рая, хорошо, если будет Брамс… А вдруг какой-нибудь Шенберг…
Входим, садимся, открываю программку: «Иоганнес Брамс в симфоническом переложении Шенберга». Надо же!
Какая это была божественная музыка!
За рупь двадцать
Киностудия Довженко. Автор пришел в бухгалтерию получать деньги – студия купила у него право на экранизацию его книги. Подарил книгу главному бухгалтеру. Тот принял, благодарит, начинает листать книжку, перевернул… На обороте: «Цена – 1 руб. 20 коп.».
Изумился: книга стоит 1 р. 20, а автору нужно выплатить 4000.
Звонит директору киностудии. «Не подпишу. Как же так? Книга – 1 р. 20! Ее же можно купить…»
Таня Друбич
День рождения у режиссера Сережи Соловьева. Мы с Галей, женой, только что поссорились.
Входит Таня Друбич. Расцеловала именинника, садится за стол рядом с Галей.
– Галя, ты чего такая?..
– Да вот, со своим только что поругалась.
Таня:
– Как можно на него обижаться? Ты воспринимай его как плохую погоду…
Таня у нас девочка очень умная. Мало кто знает – она еще и врач. Как называют тех, кто травами лечит – гомеопат? Вот, она врач-гомеопат. И никогда не предавала своей профессии.
Жаркое лето 72-го
Август 72-го. Небывалая жара. Завтра первое сентября, календарная осень, а зной не спадает. Над городом горячее марево – вокруг Москвы горят леса и торфяники. От жуткой духоты нет спасения и ночью. Лежу в гостиничном номере, листаю томик Ахматовой. И вдруг натыкаюсь на стихотворение:
Гарью пахнет. Четыре недели
Торф сухой по болотам горит…
Даже птицы сегодня не пели,
И осина уже не дрожит.
Стало солнце немилостью божьей,
Дождик с Пасхи полей не кропил,
Приходил одноногий прохожий
И один во дворе говорил:
Сроки страшные близятся! Скоро
Станет тесно от свежих могил,
Ждите глада, и труса, и мора,
И затменья небесных светил!
Смотрю на дату – написано за день до выстрела в Сараеве, до начала Первой мировой войны. Настоящий поэт – провидец.
Веселые и находчивые
1986 год. Прошел месяц после чернобыльской аварии. Едем в зараженный город – поддержать боевой дух ликвидаторов аварии.
На выезде из Киева шлагбаум, далее – пустое шоссе. Только изредка военные машины или бетономешалки. Таблички вдоль шоссе: «обочина заражена», «хозяйство Соловьева»… Как на войне. Война и есть – многие, кто воюет с «мирным атомом», – потом погибнут.
У въезда в Чернобыль плакат: «Сделаем Чернобыль образцовым городом!»
Через сутки возвратились в Киев. Киев пустой, чистенький, как Одесса в 70-м году во время холеры.
Киев теперь делится на веселых и находчивых. Находчивые уехали, а веселые остались и рассказывают анекдоты.
Непобедимый народ! Что бы с ним ни делали, он находит в себе мужество шутить и улыбаться.
Пусто на улицах, чисто в квартире,
Спасибо реактору номер четыре.
Девиз киевлян в эти дни: «Не всремос!» (Значит – не усремся!) Половой акт по-киевски: «Она разводит ноги, а он – руки». А вот шедевр:
Хай живе КПСС
На Чернобыльской АС.
Пытки
Актриса рассказывает: «Пошли с мужем в театр. В середине спектакля вдруг с ужасом вспоминаем – дома в телевизоре осталась невынутая видеокассета. На ней сначала боевик, а потом крутое порно. В квартире остался сын, мальчик шести с половиной лет…
Возвращаемся после спектакля. Сынишка спит перед непогашенным телевизором. Кассета докручена до конца…
Утром я его осторожно спрашиваю:
– Вадик, ты посмотрел фильм?
– Да, мама.
– А второй?
– Не… Я уснул. Там какие-то пытки…»
Внедрение агента
Моя любимая, Царствие ей Небесное, двоюродная сестра Таня и ее муж Игорь были настоящей технической семьей.
Стою как-то у них перед стеллажами с книгами, чешу затылок:
– Что бы такое взять почитать…
Прекрасно знаю, что передо мной книги только по физике, химии, электронно-вычислительной технике. Вытаскиваю наугад книжку, читаю название.
«Внедрение агента в рабочие ячейки».
Надо же так попасть. Прямо название детектива времен соцреализма.
Югославия и Моника
1998 год. В мире горячо обсуждают две новости: бомбежку странами НАТО Югославии и роман (не роман даже, а так, мимолетное увлечение) американского президента Билла Клинтона с практиканткой Моникой. Последнему «событию» уделяется гораздо больше внимания.
Сербов мы предали. А что другого ожидали мы от ельцинской камарильи? Один порядочный человек Евгений Примаков выразил свой протест – развернул самолет над Атлантикой (летел в Штаты) и вернулся в Москву. Камарилья сразу сообразила: «не наш человек». Вскоре Примакова сняли.
Да еще несколько десятков честных москвичей, испытывающих чувство позора за свою Родину, протестуют около американского посольства. Я подошел, покрутился в толпе. Стоят люди с плакатами, на одном написано:
«Билл, Югославия не Моника. Кончай!»
Зайчик
Артистка рассказывает: «Идут новогодние елки, я играю зайчика. Как-то выбегаю на сцену, дышу, будто бы запыхалась – глубоко, художественно. Только собралась произнести реплику, встает мальчик из первого ряда:
– Зайчик, не торопись, отдышись…»
Ускоритель
1987 год. Перестройка, ускорение… «На́чать, углу́бить…» Спирт на предприятиях называют теперь «ускорителем». Если надо что-то сделать срочно… Начальник вызывает к себе работягу, наливает ему стакан…
Хорошая пословица
Осень. Наташа – студентка, 19 лет. Шмыгает носом, простудилась. Я говорю:
– Ты знаешь пословицу: нет плохой погоды, есть плохая одежда.
– Нет, я знаю другую: в красивом платье никогда не простудишься.
После фильма
Посмотрели в Доме кино «Комедианты». По роману Грехэма Грина. Ужасные негры – тонтон-макуты – бьют, издеваются, убивают людей…
Вышли с Галей из Дома кино, спустились в метро. Входим в вагон и тут навстречу моей жене вскакивают два негра-студента – чтобы уступить даме место.
Боже, как она заорала! Всполошился весь вагон.
Сгорая от стыда, мы проехали одну остановку и выскочили из вагона. А неграм-то каково! Все пассажиры смотрят на них: что, что такого они сделали? Хорошо, что негры краснеть не умеют…
1973 г.
Забудется все
Звонит молодая певичка: – Я только что выступала в одном концерте с Иосифом Виссарионовичем. Передала через него диск с записями моих песен…
– Я говорю:
– Может быть, не с Иосифом Виссарионовичем, а с Иосифом Давыдовичем (И. Кобзон)…
– Ой, да – с Иосифом Давыдовичем…
– А скажи, Наташа, – спрашиваю. – Кто такой Иосиф Виссарионович, ты знаешь?
– Нет…
А когда-то казалось: уж это-то страшное имя Россия никогда не забудет.
Неля, не мешай!
Лет 12 уже мы не можем принять в Думе «Закон об ограничении продукции сексуального характера». Коммунисты требовали вообще запретить «голое тело» на экране и в печати, мы предлагали пойти цивилизованным путем – так, как это сделано в других странах: продавать такую продукцию только в специально отведенном в городе месте, показывать только по закрытым каналам…
Каждый раз, когда в повестке дня стоял этот закон и я должен был делать доклад, перед Думой выстраивался пикет преимущественно из старушек, держащих в руках плакаты: «Говорухин – вождь сексуальной революции». Старушки закон не читали, а те, кто гнал их к Думе, объясняли ровно наоборот: что закон не запрещающий, а разрешающий. Закон мы все-таки приняли, но Президент Ельцин наложил на него вето – лоббисты этого выгодного бизнеса оказались сильнее.
Недавно мы снова вернулись к этому закону. Председателем Комитета по культуре был в то время Иосиф Кобзон. Надо сказать, Кобзон был совершенно не в теме. Телевизор он не смотрит, то есть совершенно не знает, какая вакханалия творится на голубом экране. А когда ему смотреть? Уходит из дома рано, приходит поздно. Вообще большую часть жизни живет в самолете. И вот однажды Кобзон является домой довольно рано. Поужинал, включил телевизор. И как раз шла откровенная порнуха. Сидит, смотрит, глаза квадратные…