Отец Браун пришёл на прощание с миссис Харрис не один. Чуть в стороне от старого священника я заметила его пожилую супругу и сына. После того, как отец Браун окончил чтение молитв и люди стали подходить попрощаться с усопшей, миссис Браун и молодой мистер Браун подошли к миссис Вильерс, чтобы засвидетельствовать ей своё почтение.
– Миссис Вильерс, – заговорила миссис Браун, оказавшись рядом. – Примите наши искренние соболезнования. Миссис Харрис была ответственным работником и хорошим человеком.
– Благодарю вас, миссис Браун, – ответила госпожа, слегка склонив голову.
Я заметила, что миссис Браун, не уступавшая по возрасту своему супругу, относилась к миссис Вильерс с почти материнской теплотой. Я предположила, что отец Браун, возвращаясь домой после очередного посещения госпожи, вероятно, делился с супругой своими переживаниями относительно судьбы и здоровья миссис Вильерс, и теперь миссис Браун, будучи, очевидно, от природы человеком весьма добросердечным, воспользовалась представленной возможностью и, поддавшись чувству сострадания, решила оказать посильную помощь моей госпоже. Вообще, миссис Браун производила впечатление женщины недалекой, но очень порядочной и доброй. От неё словно бы лучилась уютная теплота.
Иными словами, миссис Браун произвела на меня самое приятное впечатление, чего нельзя было сказать о её сыне. Молодой мистер Браун, Оливер, как представила его мать, на церемонии прощания выглядел очень отрешённым. Вероятно, он не был знаком с миссис Харрис и пришёл сюда только потому, что здесь были его мать и отец. На вид Оливер был не многим старше меня годами, носил скромную одежду, свойственную его положению, но было в нём что-то, что, как мне казалось, противоречило его облику. Он был красив, но словно бы пытался спрятать эту красоту напускной скромностью. Осанка его была ровной и даже несколько горделивой, что никак не вязалось с простотой одежды. Встретившись с миссис Вильерс, он поприветствовал её согласно приличиям, но в этот момент во взгляде его тёмных глаз мелькнуло что-то… Мне сложно это назвать. Быть может, это удивление… Или интерес… Или, может быть, внезапно развеянная скука… Не знаю. Знаю лишь, что взгляд этот мне не понравился.
Миссис Вильерс же почти не обратила внимания на молодого мистера Брауна. Едва поздоровавшись с ним, она перевела свой взор на миссис Браун.
Пожилая дама тем временем продолжала говорить:
– Миссис Вильерс, если у вас будут сложности с поиском замены для миссис Харрис, вы смело можете обращаться ко мне. Я знаю нескольких женщин из деревни, кто смог бы отлично подойти на эту работу.
– Спасибо за заботу, миссис Браун, – госпожа слегка улыбнулась. – Думаю, у меня есть человек, подходящий на эту должность.
– Вот и замечательно, миссис Вильерс, – кивнула пожилая дама. – Замечательно. Но вы всё равно не забывайте о нас. Мы с мистером Брауном всегда готовы прийти к вам на помощь. Если вам что-то понадобится, сразу же обращайтесь. Можете присылать слуг, а можете и сами приезжать. В нашем доме вам всегда рады.
– Спасибо, миссис Браун. Вы очень добры.
Находиться в обществе долгое время миссис Вильерс не могла и потому, дав мистеру Хиллу распоряжение приглашать господ на поминальный обед, отправилась к себе, попросив меня сопроводить её. Когда мы оказались в спальне, миссис Вильерс села в кресло, стоявшее около окна, и внимательно посмотрела на меня. Я осталась стоять, ожидая её приказаний.
– Бетти, – начала она крайне серьёзно. – Сколько тебе лет?
– Скоро будет восемнадцать, госпожа, – ответила я, несколько смутившись. Вопрос, заданный госпожой, показался мне неожиданным.
Миссис Вильерс немного помолчала, словно бы размышляя о чем-то, что её очень тревожило, а потом сказала:
– Бетти, я хочу, чтобы ты заняла место миссис Харрис.
Я уставилась на госпожу в удивлении. На секунду мне показалось, что я просто не так её расслышала. Затем я подумала, что госпожа немного не в себе и вдруг решила так неудачно подшутить. Но лицо миссис Вильерс оставалось серьёзным и спокойным.
– Почему ты молчишь? – наконец, спросила она. – Ты услышала меня? Я хочу, чтобы ты заняла место миссис Харрис. Что ты об этом думаешь?
– Госпожа, – пребывая в нерешительности, начала я. После того как она повторила своё предложение, у меня не осталось никаких сомнений в том, что расслышала я верно и что это не глупая шутка. Я сказала: – Не думаю, что я справлюсь. Некоторые слуги проработали в этом доме намного дольше меня. Они знают куда больше, чем я. У них больше опыта, да и вряд ли они станут слушать меня так, как слушали миссис Харрис. Я думаю, можно найти среди них более подходящего человека. Например, мистер Хилл…
Миссис Вильерс нетерпеливо взмахнула рукой, призывая меня к молчанию.
– Всё, что ты говоришь, Бетти, верно, и я очень рада, что ты это осознаешь. Это лишь подтверждает то, что я сделала правильный выбор. Что касается твоего опыта, то, напомню, что ты служишь моей горничной уже три года, и у меня никогда не было к тебе нареканий. Теперь ты единственная из слуг в этом доме знаешь все мои потребности и сможешь исполнить любое моё приказание так, как мне это необходимо. Никто из слуг, кроме тебя, даже мистер Хилл, этого не может. Что касается твоей молодости… Быть может, это даже плюс. В тебе есть жизненная сила, а значит, ты сможешь поставить дела в этом доме на лад. Плюс ко всему ты обучена грамоте, умеешь считать и читать. Кто ещё из слуг может этим похвастаться? А то, что тебя не станут слушаться… – она задумчиво пожала плечами. – Если я прикажу, они не посмеют роптать.
Слова госпожи привели меня в смятение. С одной стороны, я понимала, что она права. Госпожа хотела вернуть покой в этот дом и в свою жизнь, и я действительно знала, как это сделать. С другой стороны, меня снедала тревога и неуверенность в собственных способностях. Ко всему прочему я боялась оставлять миссис Вильерс. Я знала, насколько была одинока госпожа, как она боялась оставаться одной.
– Если я возьму на себя обязанности управляющей, – сказала я с некоторой осторожностью, – я не всегда смогу оказываться рядом, когда вам это будет необходимо.
– Верно, – кивнула миссис Вильерс. Мой вопрос её нисколько не удивил, и я поняла, что она уже и сама думала об этом. – Одним из первых твоих заданий будет найти мне новую горничную. Ты знаешь мои требования, постарайся найти самую подходящую. Она будет выполнять основные работы, но некоторые обязанности, – она на секунду замолчала, а затем добавила: – вроде чтения писем, пусть сохранятся за тобой. Ты останешься моим доверенным человеком, она же будет следить за порядком в моих комнатах, приносить мне еду и помогать с одеждой.
Я понимающе кивнула. Миссис Вильерс всегда с трудом доверяла людям, а в последние годы новые знакомства доставляли ей только лишние тревоги. Я пообещала себе, что найду для неё самую лучшую горничную.
25 апреля 1854 года. Полдень.
Утром я застала миссис Вильерс в необычно приподнятом настроении. Вообще, в последние месяцы она всё чаще пребывала в жизнерадостном состоянии. Тоска по усопшему супругу постепенно уступала место привязанности к детям. Мисс Джоан уже вошла в пору девичества, и теперь наставления и внимание матери ей были особенно полезны. Впрочем, она всегда была девушкой мудрой. Не только прекрасную внешность, но и глубокий, рассудительный ум унаследовала она от матери. Тяжёлые потери, свалившиеся на их семью, сделали мисс Джоан не по годам взрослой и самостоятельной.
Молодой Джордж рос крепким, игривым мальчиком. Он мало сидел на месте, и все, кто видел его хоть раз, признавали, что каким-то удивительным образом он унаследовал характер своего почившего дяди. Миссис Вильерс, после смерти супруга почти переставшая замечать сына, постепенно приняла и полюбила его. Он напоминал ей брата. В последние месяцы миссис Вильерс почти не расставалась с маленьким Джорджем. Они вместе играли. Госпожа читала ему книги и сама укладывала спать. С наступлением весны миссис Вильерс вместе с Джорджем стала совершать прогулки по саду. Часто к ним присоединялась и мисс Джоан. В дом возвращался покой.
Когда сегодня утром я вошла в спальню госпожи, я застала её за переменой платья. Гвен, новая горничная миссис Вильерс, ловкими движениями шнуровала корсет госпожи. Гвен была моложе меня на пару лет. Я отыскала её через своих родных в деревне почти сразу после того, как миссис Вильерс назначила меня управляющей. Гвен была послушной, исполнительной и внимательной. Она во всём устраивала госпожу, да и меня. Единственным, что меня настораживало в Гвен, была её болтливость. В отличие от меня новая горничная госпожи не могла находиться одна. Ей постоянно нужна была компания, и поэтому в периоды, когда госпоже не требовались её услуги, Гвен приходила на кухню. Она быстро нашла общий язык с кухарками, не меньшими сплетницами, чем сама Гвен. Возможно, если бы я работала управляющей в другом доме и в другой семье, излишняя болтливость горничной меня вряд ли бы смутила, но я не хотела, чтобы о некоторых странностях миссис Вильерс знала вся имевшаяся в доме прислуга. Поэтому за Гвен я присматривала с удвоенной внимательностью.
Гвен помогла миссис Вильерс надеть чёрное выходное платье, а затем полезла в шкаф, чтобы подобрать подходящую шляпку. Эти манипуляции крайне удивили меня, так как со смерти мистера Вильерса госпожа ещё ни разу не покидала пределов усадьбы.
– Вы куда-то собираетесь, госпожа? – с любопытством спросила я.
– Да, – ответила она, несколько нервно передёрнув плечами, – Я хочу посетить сегодня службу. Отец Браун убедил меня в том, что домашних молитв недостаточно и что в праздничные дни для души полезно объединить свою молитву с молитвами прочих.
Это заявление удивило и обрадовало меня одновременно. После стольких лет и многочисленных увещеваний старому священнику всё же удалось убедить миссис Вильерс хотя бы временами прерывать своё затворничество. Это не могло не радовать, и я воздала мысленную благодарность отцу Брауну.