— Шикарно, — затушил в пепельнице папиросу профессор. — Замок впечатляет. Но история у него страшная. Если не сказать больше. Куда же делись дети? Их украла Зубная Фея?
— Не шути так страшно, Чеслав! — отвернулся от него директор гостиницы. — Холера тебе на язык. Я считаю, что это стечение обстоятельств. Какие-то маньяки. Но их больше нет. Все давно кончилось. Это просто история. А мы живем в другом веке.
— Загибаю пальцы, — стал загибать пальцы Дайнович. — Пропавшие дети: два, два, три, два. Итого девять. В разное время. Еще полицейский исчез. И отец Грицкевичей. Одиннадцать. Подозреваю, не только они пропали тут без следа.
— Ты полагаешь, я не думал об этом? — Доминик Верас встал, чтобы подлить бренди в бокалы. — Думал! Хо-хо! Но пропали они в разные эпохи. Нет между ними никакой связи. Не может маньяк жить так долго. Поэтому забудь, дорогой Чеслав! Все это глупости! Поверь мне — тут только стечение обстоятельств. Или тогда давай вместе с тобой поверим в какое-то ПРОКЛЯТИЕ. Но я в такое не верю. Как и ты. Давай чокнемся за это…
Они чокнулись вместе с бокалом журналиста и выпили.
Помолчали после выпитого, пребывая в прострации.
— Ну, хорошо, — согласился, потрогав кончик носа, Алесь. — А куда они все исчезли?
Его вопрос повис в воздухе.
Он посмотрел на обоих своих собеседников. Ответа ни у кого не было.
Глава девятая,в которой за ужином беседуют о привидениях
Доминик Верас выделил им две смежные комнаты на первом этаже в левом крыле замка. Обычные гостиничные номера, но с «историческим декором»: на стенах несколько картин под старину, над умывальниками стилизованные под семнадцатый век изразцы с гербами Великого княжества Литовского. Ко всему в номере журналиста оказалось чучело филина, а в профессорском над дверью висели по-пиратски перекрещенные два палаша.
— Похоже, вот таким оружием отбивался от казаков Радзивилл, — сказал Алесю Дайнович. — Отбивался — и куда-то исчез… Тут, в этом замке. Вместе с чашей Ягайло.
Минич выглянул в окно: кусты сирени, деревья, за ними внизу синела река — и вдруг захотелось искупаться и полежать под солнышком на берегу.
— И как же мы эту чашу найдем? — вздохнул Алесь, глядя на манящую реку. — Задача кажется нереальной… Ведь ее тщетно искали до нас…
— Блажен тот, кто верует, — уклончиво ответил профессор, тоже взглянув в окно номера.
Дверь внезапно открылась, вошел директор гостиницы — он принес с собой несколько папок.
— Ну вот, мой дорогой Чеслав, все, что у нас есть, — Верас положил стопку на столик возле кровати. — Тут два плана замка: новый, после реконструкции, и старый. То есть со времен Радзивилла. Еще кое-какие бумаги. И все — больше ничего не сохранилось. Изучай. Но заранее говорю — пустая это затея, я сам все давно тут перерыл и заверяю тебя: ничего не найдешь! Хо-хо!
— Ну, это мы еще посмотрим…
— Если этих бумаг окажется мало, то, мой дорогой Чеслав, можешь поискать что-то в Лошце. Может, там в костеле и управе что-то сохранилось с тех времен. Кстати, тебе письмо…
И он передал профессору конверт.
— Как, еще одно? — удивился Дайнович. — Я просто засыпан корреспонденцией..
Доминик Верас ушел, а Алесь с тревогой спросил:
— Неужели опять от «Черной ленты»?
— Нет, — профессор, надев очки, прочел послание. — На этот раз от Дефензивы. Наш добрый знакомый пан Ян Янкович просит нас прогуляться к реке. К какому-то большому дубу, который в ста метрах от какой-то белой беседки.
— Ну и ну! — опешил журналист. — Откуда же он узнал, что мы тут?
— А где еще мы рано или поздно должны были оказаться? — пожал плечами Дайнович, пряча письмо в конверт. — Полагаю, он нас ждал.
— Но мы же не расскажем ему про Эльвиру Роуз и про крест Витовта…
— Ни в коем случае. По крайней мере, пока. Но контрразведка наш главный союзник. Ibi victoria, ubi concordia. То есть, как говорили древние, победа там, где согласие. Так что, дорогой Алесь, не дайте нашему другу из Дефензивы повода заподозрить, что мы ведем какую-то свою игру…
Минич и профессор, делая вид, что они прогуливаются, не спеша прошли вдоль берега тихой реки к покрытой мхом беседке из белого кирпича.
— А вон и дуб, — Алесь показал на огромное старое дерево.
Под ним у самой воды была вкопана скамейка, и на ней сидел, читая газету, человек в темной рубашке и кепке.
— Вижу, — сказал Чеслав Дайнович. — Сейчас будем объяснять наше исчезновение…
Когда они, идя по тропинке, поравнялись со скамейкой, человек отложил газету и негромко произнес:
— Хорошая погода…
— Это ваш пароль, пан Янкович? — усмехнулся журналист, присаживаясь рядом.
Профессор остался стоять, посматривая по сторонам. Вокруг не было ни души, только вдали по речке плавала одинокая лодка, а еще дальше удили рыбу мальчишки из деревни.
— Вы склонны сегодня к шуткам, пан Минич? — строго посмотрел на него офицер Дефензивы. — Веселого, на мой взгляд, мало…
— А что пишут в газетах? — поинтересовался Дайнович. — Нашли пропавший грузовик с надписью «Фургон 99»?
— Нашли… — Янкович снял кепку и потер ладонью затылок. — Толку, правда, никакого… Машину вывезли за город и сожгли в лесу. От тел избавились где-то по дороге. Там недалеко крематорий. Может быть, трупы кремировали. В любом случае, как говорится, концы в воду, и полиция этим делом не занимается…
— А люди бесследно исчезли… — профессор поднял голову и, прикрыв ладонью глаза от солнца, стал разглядывать крону многовекового дуба. — В самом деле: нет человека — нет проблем…
— Вот именно, — с недовольством в голосе сказал Янкович. — А теперь поведайте мне, почему вы исчезли из ресторана и что вообще с вами стряслось. И что вы тут делаете?
— Дело было так, — начал рассказывать Минич. — Я получил записку от певицы с просьбой подняться в ее комнату.
— Кстати, где Эльвира Роуз?
— Понятия не имею, — пожал плечами журналист. — А она тоже пропала?
— Ее ищет «Черная лента». Ладно, что певица хотела от вас?
— Возможно, это была ловушка. Потому что когда я поднялся по лестнице на второй этаж, то в коридоре на меня напали. Кто-то бросил в меня нож, и я упал, прощаясь с жизнью. Но меня спас мой ангел-хранитель… Вот смотрите…
Алесь показал свой блокнот, пробитый лезвием ножа почти насквозь. А затем достал сам нож, завернутый в газету.
— Я старался его не особо трогать, на нем, возможно, остались отпечатки пальцев напавшего…
— Занятно, занятно… — офицер контрразведки повертел блокнот, потом развернул сверток и взглянул на нож. — Ножичек иностранный… Специально для метания. Я его забираю, попробуем найти отпечатки. А где же след от ножа на вашем пиджаке?
— Он тут. Я его закрываю уголком носового платка, — Минич отогнул край белого платка, видневшийся из нагрудного кармана, и показал разрез в ткани.
— Занятно, занятно… — снова задумчиво сказал офицер. — Удар точно в сердце. Над кармашком… Это профессионал. С какого расстояния он бросал нож?
— Шагов с десяти… Он стоял напротив света, поэтому ни лица, ни одежды я рассмотреть не смог. К тому же все произошло так внезапно, что я не успел и опомниться…
— Ну что же, вас, пан журналист, спас ваш журналистский блокнот, — Янкович вернул его Алесю. — Считайте, что вы в рубашке родились. Но кто же хотел вас убить?..
— Понятия не имею, — снова пожал плечами Минич. — Может, это опять «Черная лента»?
— Странное место для убийства… — размышляя вслух, Янкович закурил папиросу. — Убивать кого-то у порога гримерной, принадлежащей своему агенту, — это привлекать к себе внимание.
— Они могли затащить труп в гримерную, быстро уложить в какой-нибудь сундук для реквизита и увезти куда угодно, не привлекая внимания, — Чеслав Дайнович сунул руки в карманы брюк и медленно прохаживался перед скамейкой, разглядывая дуб. — Логично?
— Может быть, может быть… А может и не быть, — сощурился, выдыхая дым, офицер контрразведки. — Знаете, этот ваш профессиональный убийца меня очень сильно заинтересовал. Очень сильно. Ну да ладно, запишем это пока в число загадок. А что было дальше?
— Да ничего… — потер нос Алесь. — Поняв, что меня едва не убили, я не стал искушать судьбу и покинул ресторан через черный ход. Мы договорились встретиться с профессором за Музеем восковых фигур. Туда я и направился, где потом мы и встретились…
— Ладно, а что было с вами, пан профессор?
Дайнович вынул из кармана пиджака визитку немца и отдал Янковичу.
— Когда Алесь ушел, мне официант передал вот это.
На одной стороне офицер Дефензивы прочел на немецком языке:
Отто Клаус, коллекционер
На оборотной стороне чернильной ручкой было написано так же по-немецки:
«Через полчаса приходите в Музей войсковых фигур. Будьте один и никому об этом не рассказывайте».
— Мы встретились с Клаусом, — стал пояснять профессор, прохаживаясь перед собеседниками. — Мило поговорили. Он пообещал мне большой дом под Кенигсбергом и сто тысяч германских марок, если я найду для него чашу Ягайло. Я же выдвинул условие, что мне нужен миллион рейхсмарок. Он удивился и сказал, что обсудит мое условие со своим начальством. Но у меня нет иллюзий: они не собираются платить ни марки. Все, кто причастен к этой их операции, должны исчезнуть. Как те, кто уже исчез, когда они искали крест Витовта. Ведь могли его купить у владельца Музея восковых фигур. Но не купили. Им не нужна огласка. Потому они и «Черная лента»…
— Кстати, — Дайнович повернулся к Янковичу. — Откуда вы узнали о Лошицком замке? Вы устроили обыск в моей квартире и перерыли все мои бумаги?
Тот смутился и отвел глаза:
— Ну, зачем так это формулировать, дорогой мой пан профессор? Когда вы внезапно исчезли из ресторана, я вернулся к вам домой и ждал вас всю ночь. Понятное дело, что я был в крайней тревоге — уж не случилось ли что с вами и с паном журналистом… Где вас ис