— Так есть! — с возмущением сказала немка. — Я хотеть купаться, а в воде плавать мертвый полицай! Я очень возмущаться! Я теперь не буду купаться в этот река!
Тело мертвеца между тем обыскали, но никаких документов при нем не оказалось.
— Кто-нибудь видел убитого раньше? — спросил офицер у присутствующих.
Все ответили отрицательно, в том числе и Алесь. Он стоял, задумавшись и нахмурив брови.
«Значит, убийца действительно где-то здесь, — подумал Алесь. — И убийца крайне опасный. Но кто именно?»
И еще Минич вспомнил о конверте в Музее восковых фигур. В нем фотография убийцы. А это означает, что надо ехать в Вильно.
— Внимание! — обратился ко всем человек в форме, повысив голос. — Я инспектор полиции Якуб Глебский. Сейчас мы перепишем имена всех присутствующих. И я настоятельно прошу всех отдыхающих и работающих в этой гостинице никуда не уезжать до завтрашнего дня. А точнее, до моего особого разрешения, пока я веду расследование.
«Что же, с конвертом в Музее придется подождать, — сказал себе Минич. — Но надо хотя бы встретиться с Яном Янковичем и все ему рассказать».
Сотрудник Дефензивы, как помнил Алесь, остановился в Лошце, в доме какой-то Альдоны, которая работает поварихой в замке. Ей помогает дочка, рыжая и сопливая. С ней и надо передать записку.
Журналист вернулся в замок и прошел в гостиную — пустовавшую в это время. Сел за стол, достал карандаш, потом свой блокнот, пронзенный ножом врага. Раскрыл его и, собравшись написать записку Янковичу, на мгновение задумался: «А кто же действительно хотел меня тогда убить?»
За спиной послышались чьи-то медленные и тяжелые шаги. Вошедшим в гостиную оказался крепыш в светлом костюме в вертикальную синюю полоску, со светлым плащом, перекинутым через правую руку, — что казалось странным в столь жаркий день. Брюнет с лоснящимися коротко постриженными волосами, глазки вороватые и бегающие, маленькие черные усики торчат, как у кота, а на пальцах сверкают золотые перстни.
Оглядевшись, он сел рядом с Алесем. Сощурившись и наклонив лицо, стал его разглядывать, как натуралист какую-нибудь свою букашку.
— Простите, мы знакомы? — поинтересовался журналист.
— Очкуешь? — спросил незнакомец и странно улыбнулся.
Один из его зубов был золотым. Минич вспомнил, что в прошлом пираты и воры специально вставляли себе золотой зуб: если умрут в нищете или тюрьме, то зуб будет на похороны. Отсюда блатное выражение «зуб даю», то есть самое дорогое — золотой зуб, хранимый на оплату своих похорон.
Крепыш левой рукой подвинул плащ, перекинутый через правую руку. Под плащом оказался направленный на журналиста пистолет.
— Не рыпайся, а то маслину захаваешь.
— Вы, любезный пан, меня с кем-то перепутали, — попытался изобразить недоумение Алесь.
— Пургу не гони, я тебя хорошо запомнил, — скривил рот крепыш.
Он протянул левую руку и достал платок из нагрудного кармана на пиджаке Минича. Стал виден разрез в ткани пиджака.
— Ну, точняк. Вот и дырка от моего ножа. Я только в тему не въезжаю — как ты жив остался. В чем прикол?
— Ах, так это вы кинули в меня нож в коридоре ресторана! — Алесь, казалось, был приятно удивлен этим новым знакомством. — Отличный бросок! Высший класс! А спасло меня вот это, — он показал свой блокнот, пронзенный лезвием. — Кстати, позвольте спросить: зачем вы хотели меня убить?
Этот вопрос несколько смутил незнакомца. Он прикрыл пистолет плащом и кашлянул от растерянности.
— Слушай, брателло, мне твоя жизнь не нужна, — сказал он, подумав. — Тогда ты оказался в неподходящем месте в неподходящее время. И сам виноват. А теперь скажи мне, где Эльвира Роуз?
— А почему вы думаете, что я могу знать, где она? Она во время песни постоянно на меня пялилась и намекала на что-то. Я поднялся к ней в комнату — а там пусто. Стал ее ждать. Потом надоело, выхожу — тут кто-то бросает в меня нож. Я испугался и убежал.
— Опять пургу гонишь, — голос крепыша, однако, звучал неуверенно, он размышлял. — Я собрался к ней, а тут, типа, ты… Потом, типа, выходишь. Я тебя сделал, но тут шаги сзади — какая-то шушера помешала. Потом, типа, поднимаюсь в ее комнату — а там никого…
— Ну вот! — кивнул Минич. — Ты же сам все видел! Кстати, как тебя зовут?
Крепыш пристально взглянул на журналиста, напрягая всю свою проницательность. Поразмыслив, он пришел к какому-то решению.
— Меня зовут Кот. И многие дрожат от страха, услышав это имя. Так что дрожи и ты. Твой перетер я проверю. И если окажется, что ты меня лоханул, то ты жмур. Эльвира Роуз присвоила себе кое-что, что ей не принадлежит. Она должна была это отвезти из Штатов в Германию, но сбежала сюда. А тема в том, что от мафии не сбежать. Хавай эту фишку, если ты с ней заодно.
— К ее делам я не имею никакого отношения, — клятвенно заявил Алесь. — Говорят, вокруг нее немцы крутились, какой-то Отто Клаус. Может, тебе с немцами надо поговорить?
— Так я и приехал сюда за этим Клаусом, — лицо Кота снова стало злым и настороженным. — А тут глядь — жмур, которого я сделал, живехоньким ходит. Что ты тут делаешь? Ты заодно с немцами? Отвечай: где Эльвира Роуз?
Пришло время неподдельно удивиться журналисту:
— Как, Отто Клаус приехал в Лошицкий замок?
Кот снова оголил свой пистолет:
— Рассказывай, что знаешь!
Журналист вздохнул и протянул крепышу свою визитку:
— Я корреспондент и по заданию редакции приехал в Лошицкий замок искать легендарную чашу Ягайло. Потому что ее стали искать немцы, сюда приехала группа немецких исследователей из трех человек. Ищут привидения и клады. Этим озабочен и Отто Клаус. К вашим делам мафии это не имеет никакого отношения.
Тут в гостиную вошли две горничные и стали расставлять на длинном столе посуду — приближалось время обеда.
Кот зло улыбнулся, показав золотой зуб, и поднялся, спрятав пистолет.
— Мы еще перетрем, — сказал он, уходя и помахивая в пальцах визиткой Алеся.
Через три часа Алесь встретился с сотрудником Дефензивы в старом фольварке, у стодолы — большого сарая для повозок и скота. Тут было место, скрытое от посторонних глаз. Янкович появился словно ниоткуда — бесшумно и незаметно. На нем была серая рубашка, черные брюки и кепка с большим козырьком. В двух словах журналист рассказал ему об убийстве человека в полицейской форме и о его визите в комнату профессора ночью.
— Имени своего он не называл? — спросил офицер контрразведки, покусывая стебель травинки, которую сорвал, слушая Алеся.
— Нет, но, уходя, сказал, что в Музее восковых фигур спрятал конверт, в нем фотография убийцы из «Черной ленты». Правда, не назвал точное место. Мол, возле одной из фигур, рядом с которой разговаривали профессор и Отто Клаус. Кстати, этот немец сегодня тоже приехал в замок.
— Я в курсе, — лицо Янковича не выражало никаких эмоций, он то и дело посматривал по сторонам. — Но где же именно спрятан конверт?
— Понятия не имею, — пожал плечами Минич. — Это загадка. И наш пан профессор не знает. Надо ехать на место и искать. Но из-за этого убийства полиция запретила нам покидать замок. Кстати, этот человек сказал, что убийца здесь, он его видел. И еще: я тут познакомился с одним типом, который, как выяснилось, и кидал в меня нож тогда в ресторане. Он ищет Эльвиру Роуз.
И Алесь рассказал про встречу с Котом.
Эта новость весьма озадачила офицера. Он, пожевав травинку, выплюнул её.
— Так вот, оказывается, кто вмешался в эту игру… Американская мафия, — размышлял он вслух. — Певичка увидела его в ресторане и сбежала. Мафиози думают, что она прикарманила их контрабандные бриллианты. А их конфисковала германская разведка и завербовала Роуз. Та, возможно, попытается откупиться, предложив Коту крест Витовта. И, значит, певичка тоже где-то рядом, раз Кот приехал сюда…
— Вы думаете, что крест Витовта у певицы? — изобразил удивление Минич.
— Не знаю, не знаю… — внимательно взглянул на него сотрудник Дефензивы. — Не исключено, что крест уже попал к этому Коту. Или может попасть. Певица пропала, с ней крест. Немцы в панике их ищут, приехал сам Клаус. И появился еще и мафиози, разгуливающий с пистолетом под плащом. Возможно, и не один. Да ко всему полиция уже выяснила, что убитый в полицейской форме — вовсе не полицейский. Скоро они узнают, кто он такой на самом деле, и начнут все тут трясти…
— А кто он такой на самом деле? — спросил журналист.
Вместо ответа Ян Янкович вытянул шею, всматриваясь куда-то вдаль за плечо Алеся. Тот повернулся и тоже увидел группу людей, идущих на старый фольварк. Он узнал директора гостиницы замка, с ним шла немка и два ее флегматичных помощника, и еще один человек — с тростью.
— Немцы все-таки уговорили Вераса показать им фольварк, — усмехнулся Минич. — И Отто Клаус с ними…
— Похоже, нам пора расходиться, — заторопился контрразведчик. — Не надо, чтобы нас заметили. Держите меня в курсе событий, пан Алесь. И передайте мой привет пану профессору…
И контрразведчик, уйдя в тень ближайших кустов, исчез так же быстро и бесшумно, как и появился…
Глава двенадцатая,в которой снятся кошмары
Вернувшись в замок, Минич заглянул в комнату профессора, где обнаружил его сидящим за журнальным столиком среди вороха древних бумаг и листов со своими записками. Дайнович только что вернулся из Лошцы.
— Ну, как посещение архивов? Что-то обнаружилось? — спросил Алесь, сев рядом и положив свою шляпу на край стола.
— Кое-что, кое-что… — загадочно ответил Дайнович, не отрываясь от бумаг. — Я изучил обстоятельства всех странных исчезновений людей, связанных с этим замком. И пришел к кое-какой гипотезе… Оказывается, мой дорогой Алесь, что Доминик Радзивилл в письме местному епископу употребил весьма любопытную фразу. Он написал, что в иных замках приведения заводятся через века, а он строит особый замок — замок привидений. Так как он может в нем сам исчезнуть так же легко, как привидения проходят сквозь стены.