— Мой, — согласился Минич.
Это был майский номер его «Балтийской Нивы».
— Мы нашли его в кабинете Мартина Вацлевича, владельца Музея восковых фигур. Эта находка, наверно, проясняет, почему он позвонил именно вам ночью, едва приехав поездом из Риги.
— Так он ездил в Ригу! — удивился журналист. — И с какой целью?
— Видимо, ответ вы найдете, когда раскроете свою статью, — Янкович полистал журнал и, найдя нужную страницу, указал пальцем. — Здесь подчеркнуто красным карандашом. Подчеркивал Мартин Вацлевич…
Алесь был изумлен. Действительно, это его статья. И последние в ней строки жирно подчеркнуты красным, на полях три восклицательных знака, рядом приписка этим же красным карандашом:
«Поехать немедленно и привезти!»
— Опять я ничего не понимаю! — поднял удивленное лицо Минич. — Но эта статья не имеет никакого отношения к «Черной ленте». Она совсем о другом!
Профессор сел рядом в кресло и, тоже закурив, сказал:
— Прочитайте ее вслух, дорогой Алесь, и мы вместе подумаем, что все это может значить.
Пожав плечами, журналист стал читать.
Во все времена подделывали произведения искусства, чем не брезговали даже выдающиеся мастера. Однажды юный Микеланджело изваял мраморную статуэтку спящего Купидона, которая была так похожа на античную скульптуру, что некий Бальдасаре дель Миланезе поспешил купить этот шедевр и перепродал его римскому кардиналу, выдав за подлинник неизвестного древнего мастера.
В 1864 году проходимец де Ноливо привез из Флоренции бюст якобы Джироламо Бонивьени, друга Савонаролы и последователя Петрарки. Скульптуру продали с аукциона за невероятную сумму и выставили в Лувре, в галерее мастеров эпохи Возрождения. Но в декабре 1867 года было опубликовано сообщение флорентийского антиквара Джованни Фреппа, утверждавшего, что этот прекрасный бюст изваял в 1864 году скульптор Джованни Бастианини, которому позировал рабочий табачной фабрики Джузеппе Бонаюти.
В 1873 году Британский музей приобрел саркофаг из терракоты, как считали ученые, этрусский. Самые авторитетные эксперты установили, что он сделан в VI в. до н. э. Но через десять лет реставратор Лувра Энрико Пенелли признался, что этот «раритет» смастерили они с братом. Махинаторы сначала зарыли свое произведение в Черветери (древнее поселение в 55 километрах от Рима), а потом откопали, выдав за археологическую находку.
Но более всего распространены подделки религиозных реликвий, и с ними особенно «повезло» Иоанну Крестителю. В кафедральном соборе французского города Авиньон демонстрируют меч, которым обезглавили святого. А подстилка, на которой якобы была совершена казнь, хранится в Аахенском соборе в Германии. Легендарное блюдо, на котором голову Иоанна преподнесли Саломее, падчерице царя Ирода Антипы, показывают в церкви Св. Лаврентия в Генуе.
Не ясно до сих пор, где же пребывает настоящая голова Предтечи. Одну из них показывают в сирийском Дамаске, другая с четвертого века находилась в сирийском городе Эмессу, потом ее видели в Константинополе, в храме Святой Софии, а в 1206 году крестоносцы передали ее в готический собор города Амьена во Франции. А всего известны аж 12 голов Иоанна. Раньше их было гораздо больше, но многие затерялись.
Еще больше реликвий принято связывать с Иисусом Христом. Считается, что крестоносцы привезли в Европу много частей креста, на котором был распят Спаситель. Король Людовик Святой нашел даже «истинный терновый венец Христа». В 1241 году крестоносцы вернулись в Европу с копьем римского воина Лонгина, по легенде, пронзившего бок распятого Иисуса. И привезли губку, на которой Ему поднесли уксус.
По слухам, этим Орудием Страстей из дворцовой сокровищницы Габсбургов интересовался сам Адольф Гитлер, и ныне оно в Нюрнберге. Еще одно, как его иногда называют, Копье власти якобы показывали в Армении, в Святом Эчмиадзине.
Согласно легенде, в 1204 году во время четвертого крестового похода французский крестоносец де ля Рош добыл в Константинополе льняное полотнище со следами крови и пота, названное Туринской плащаницей (оно хранится в Италии, в соборе Святого Иоанна Крестителя города Турина). Принято считать, что именно в этот саван Иосиф Аримафейский завернул тело Иисуса после того, как оно было снято с креста. Когда в 1899 году полотно сфотографировали, на негативе четко проступило как бы иконописное изображение Христа. На пропитанном ароматическими маслами куске льна удалось получить что-то вроде отпечатка тела и лица покойника, который когда-то был завернут в эту ткань. Эта загадка остается неразрешимой для ученых.
Есть среди этих великих реликвий и наши древние артефакты — это крест Витовта и чаша его брата Ягайло. По преданию, они обладали невероятной магической силой и являлись гарантом побед Великих князей Литовских, прародителей Речи Посполитой, объединивших Польшу и Литву-Беларусъ для великой победы над тевтонами в Грюнвальдской битве 1410 года. С тех пор и на протяжении многих веков немцы больше не могли одолеть нашу объединенную силу Речи Посполитой, как бы западный сосед ни старался — ведь у правителей Польского королевства и Великого княжества Литовского передавались по наследству эти чаша и крест, которые служили магическим оружием во всех войнах с Германией. Пока эти артефакты были у нас, любая война с немцами возвращала итог битвы 1410 года: по легенде, крест Витовта осенял нас неуничтожимостъю, а чаша Ягайло давала испить Победу.
Где сегодня находится чаша Ягайло — точно никто не знает. Профессор Виленского университета Чеслав Стефан Дайнович полагает, что ее следует искать в нашей стране, причем — где-то на территории Виленщины, где, вероятно, артефакт был спрятан во время войны 1812 года.
Что касается креста Витовта, то он был нами давно утерян. Его увезли как трофей в Москву при захвате московитами Вильно в 1665 году. И с тех пор начался упадок Великого княжества Литовского, и одновременно рождается мощное Российское государство. В январе 1917 года во время военной и гражданской неразберихи крест Витовта выкрали и увезли из Петрограда, продав эмигранту-коллекционеру. Вслед за этим последовал и развал Российской империи.
Связано ли одно с другим? Если это не совпадение, то крест Витовта действительно обладает некоей таинственной силой реликвии, которая придает государству мощь и стабильность. Во всяком случае, это один из тех величайших артефактов, о которых говорят эзотерики.
Недавно в латвийской прессе появились сообщения, что крест Витовта находится в Риге, у собирателя антиквариата Шуковича. Он недавно умер, и родственники распродают его коллекцию. Возможно, нашим патриотам Отечества следует заинтересоваться этим и вернуть реликвию на свою историческую Родину?
Алесь закончил читать, а стоявший рядом Янкович упер указательный палец в последний абзац статьи, подчеркнутый красным карандашом:
— Вот зачем Вацлевич поехал в Ригу! Красным написано на полях его почерком: «Поехать немедленно и привезти!»
— Неужели привез? — спросил Алесь.
Офицер Дефензивы сунул руки в карманы брюк и наклонился над сидящим Миничем:
— Судя по всему, не только привез. Но и хотел отдать вам. Вы помните ваш рассказ, пан журналист? Человек, который сопровождал Вацлевича в Музее восковых фигур, ну тот самый брюнет, что спрашивал про черную ленту… он вам показал сверток.
— Неужели в нем и был крест Витовта? — изумился Минич.
— Вполне может быть, — улыбнулся профессор, стоя у радиолы и вертя настройку на станции.
Найдя французский шансон, он отошел и вернулся, принеся бутылку коньяка с тремя рюмками и блюдцем с ломтиками лимона, поставил все это на журнальный столик и сел рядом на диван.
— Получается, что крест Витовта похищен «Черной лентой». То есть Абвером. Вот — чисто теоретически — мотив всего того, что с вами произошло.
Наливая в маленькие рюмки коньяк, он продолжил:
— Пока это только предположение. Правда, весьма правдоподобное и логичное. Как обещал пан Янкович, скоро ему точно сообщат, что именно раздобыл в Риге наш Мартин Вацлевич. А точнее — подтвердят. Он был тоже известным собирателем раритетов, а после прочтения вашей статьи в «Балтийской Ниве», полагаю, загорелся желанием не только вернуть в Вильно крест Витовта, но и прославиться, да к тому же и обогатиться. Ведь с той великой магической легендой, которую вы приписали артефакту, он мог бы продать этот крест самому правительству нашей страны — причем за баснословные деньги. Но… почему-то, едва приехав с покупкой, позвонил именно вам. Почему?
Алесь хлопнул ладонями по коленям.
— Да не знаю! Вы чего-то от меня все это время допытываетесь. Будто я что-то особое должен знать. Ну, купил Вацлевич в Риге этот крест Витовта. Привез в Вильно. Я не понимаю, зачем его отдавать мне. Зачем ночью звонить, словно у него завтрашнего дня не будет… Он, правда, сказал по телефону, что вроде как в опасности. Что его могут убить… Чему я, честно говоря, не поверил. Но я пьян был, очень пьян… И вообще, при чем тут я? Я автор статьи в журнале. Может, в этом причина?
Профессор цокнул языком и покачал головой:
— А убить вас, мой друг, за что хотели? И что у вас дома искали? Нет. Есть что-то еще, чего мы не знаем. И это пока угрожает вашей жизни. Выпьем, панове…
Все трое подняли рюмки и выпили, заели лимонными дольками. Янкович положил руку на плечо журналиста:
— Хороший коньяк. Вы вчера тоже изрядно выпили, пан Алесь. Будем помогать подобному подобным. Попытайтесь точно вспомнить весь ваш вчерашний день — до того, как проснулись от ночного звонка в своей квартире. Можете вспомнить? Что-то такое необычное… Ну, может, когда выпивали… И раньше, не вечером…
— Необычное?.. — Алесь задумался, потерев ладонью подбородок. — Необычное…
Он представил перед собой события вчерашнего дня, словно видя все это в кино. Вот то и это, прочая рутина работы в издании. Ничего особенного. Необычным было встретить старого знакомого, который повел его в ресторан, где потом нашлись знакомые дамы, отмечавшие чей-то день рождения. И тут — ХЛОП! — вспомнилось.