же на окраине хутора, фермер вышел навстречу.
— Ребенок есть? — без предисловий спросил офицер, по пояс выглядывающий из верхнего башенного люка танка.
— Есть. — сквозь зубы ответил фермер.
— Сколько исполнилось?
— Три месяца.
— Отчего не уничтожили?
— Хотели сдать.
— Почему не сдали?
— Некому было.
— Врешь. — презрительно сказал десантник, — За это время дважды устраивали ярмарки на берегу и один раз проезжал дозор. Кого провести собираешься? Знаешь, что теперь будет?
Фермер медленно опустился на колени и склонил голову:
— Знаю. — с тяжелой ненавистью ответил он. — Отдадим. Не надо…
— Похоже, что надо. — задумчиво качнул головой яхт-лейтенант. — Ты нарушил правила и хочешь увернуться. Мог бы, если бы прямо сейчас, перед тем как выйти сюда, бросил детеныша в болото. Никто бы его не обнаружил, все было бы шито-крыто. Но этого не сделано, следовательно, надеялись обмануть. Совсем плохо. Ребенка можешь сдать, заберем его, а с хутором поступим, как полагается.
По горячей желтой пыли к танку бежала женщина, прижимавшая к груди шевелящийся сверток. Она рухнула на колени, разбив их в кровь, и поползла к гусеницам.
— Возьмите! Возьмите! — кричала она.
Яхт-лейтенант сделал знак. Десантник принял ребенка из рук женщины. То, что произошло дальше, осталось в памяти Всеслава чехардой стремительных эпизодов, лишенных связи и смысла. Кто-то полуголый, дико визжа, пронесся между амбарами, вскинул лук. Хлестнула тетива, офицер вскрикнул, рванул из плеча бамбуковое древко стрелы, обрушился в люк. Танк, завертелся на месте, подмяв фермера, успевшего в последний момент обнять женщину. Морпехи, укрываясь за транспортерами, открыли стрельбу. Короткая труба танкового огнемета хлопнула и выпустила в ближнюю хижину дымно-рыжую струю. Застучали пулеметы. Редкие стрелы щелкали костяными наконечниками о броню, падали под колеса.
— Гранаты не кидать, болваны, друг друга перебьете! — кричал боцман, — Не стрелять по хлевам! Вывести скот! Продукты и все прочее выносить из хижин к машинам.
Первые хижины уже полыхали, жирный черный дым медленно поднимался к низкому розоватому небу. Усатый трапматрос без особых церемоний подтолкнул Даццаху и Лунина к последней машине, в которой смирно сидели, немилосердно потея, мастер-провизор, проспектор и экспедиторы.
— За тепловым ударом? Не полезем. — решительно отказался Даццаху.
— Забирайтесь-забирайтесь. — посоветовал десантник, — Получите гарпун в бок, отвечай потом за вас, гражданских.
— Рядом постоим.
— Ну, глядите, в случае чего — не жалуйтесь, будто вас не предупреждали.
Цепь «змеев» прочесывала хутор по второму разу, добивая штыками раненых. Бледный яхт-лейтенант с рукой на перевязи, морщась, с трудом выбрался из танка.
— Брат командир, чего с трупами делать? — гаркнул боцман. — Жечь? Как бы на жаре зараза не пошла…
— Да какого демона горючую смесь тратить! — прошипел офицер. — Скотину из загонов выпустили? Свиньи есть?
— Так точно!
— Вот пусть и подожрут дохлятину. Наши потери?
— Двое легко раненых, считая вас.
— Никого не упустили?
— Никак нет, брат яхт-лейтенант. И вот еще что, позвольте доложить… Там на перешейке наши дозорные задержали чудика.
— Первый день на флоте, что ли, боцман? Выражайся яснее! Какого чудика?
— Чуднόго. Красного, с мешком сена и всякими причиндалами.
— Тащите, разберемся. — приказал яхт-лейтенант.
— А вот это достойно вашего пера и карандаша, Да. — заметил Даццаху. Он уселся на клепаную кромку борта транспортера, аккуратно набил трубку и указал чубуком в сторону пальм. Оттуда в сопровождении морпеха важно шествовала нелепая фигура в долгополом багровом балахоне и широкополой шляпе — вылитый персонаж из мира магических сказок. За спиной персонажа болтался тюк, в правой руке красовался крепкий посох с узловатым навершием.
— Брат командир, — решительно обратился матрос с санитарной сумкой, — пусть его боцман допросит. Вам непременно надо еще раз обработать рану.
Яхт-лейтенант изнеможенно кивнул и подставил матросу плечо. — Кто таков? — рявкнул боцман на балахонщика.
— «Шаман» местный. — с достоинством отвечал тот.
— Как-как? Шакал? — хмыкнул боцман, — Похож. Обитаешь тут, что ли?
— Я сам по себе. Постоянно нигде не живу. — «шаман» держался осторожно, но без робости и подобострастия.
— Бродяжишь? Ну-ну… Как сюда попал?
— Позавчера приглашали. Вроде бы кто-то на хуторе подцепил лихорадку, да и место для колодца здешние подыскать хотели. Шел вот себе, гляжу — дым, слышу — стрельба. Остановился, тут ваши матросы и выскочили.
— Выскакивает водяной из-под волны, а матросы — прибывают. — проворчал боцман. — Знал, что у фермера девка родилась?
— Да ну?! Когда? Так вот вы их за что… Понятно…
— Не знал, выходит. Добро, поверим. К Муравьиной шахте наведывался часто?
— Постоянно бываю. У них там руки-ноги ломают сплошь и рядом, случается — газа наглотаются, или муравей кого цапнет. Лечить приходится.
— Значит, будешь проводником. А бежать попробуешь — знай, что легко не отделаешься, стрелять не будем. Поймаем, привяжем к танку за ноги и посмотрим, наско-лько тебя хватит. Всё, топай вон туда.
— У вас лекарств случайно на обмен нет? — осведомился «шаман». — У меня разной травы много.
— С этим тебе надо к аптекарям, они в четвертой машине.
— Ясно.
Примечания:
[1] БВИ (GPI: \\GPE\Planetography\Saraxh\Island Empire\Qazhook\57\71\p1)
[2] Дословно: «Поедателя Казхука»
[3] Нецензурное ругательство (Сяо Жень)
ХОД 22
Саракш, остров Казхук
Островная империя
04 часа, 9-го дня 3-ей недели Бирюзового месяца, 9590 года от Озарения
К Муравьиной шахте добирались окольными подходами, долго и трудно. «Шаман» клялся и божился, что мог бы провести прямой тропой, да транспортерам по ней ходу не будет. Заметив выползающую из-за горы колонну, шахтеры тут же предусмотрительно распахнули бревенчатые ворота, закрывающие единственный прорубленный в скале вход в узкое ущелье.
Шахтерский поселок располагался за плотиной и прудом. Ниже запруды зеленели грядки, росли ягодные кусты. Мощная струя воды шумно падала с плотины на лопасти верхнебойного колеса, приводя в движение какой-то примитивный механизм, укрытый в большом сарае. Оттуда слышались скрежещущий гул и раскатистые удары. Из труб поднимались столбы черного густого дыма. На островке посреди пруда что-то пекли под навесом. Деревянные бараки лепились к нависающей стене серой туфолавы, надежно укрытые ею от непогоды. В бараках не имелось дверей, поэтому было видно, как на соломе спит ночная смена.
Старшины шахты встретили яхт-лейтенанта с настороженной предупредительностью. Пригласили сесть за стол и позавтракать, матросам предложили разместиться подальше от шума. Офицер сообщил о том, что будет произведена обычная проверка, старшины тут же распорядились открыть все помещения. Всеслав заметил, что морские пехотинцы держались как-то скучающе, явно не предвидя эксцессов. С аборигенами не общались, но и не демонстрировали тем свою готовность пустить в ход оружие. Обошли сараи и мастерские, вяло потыкали штыками в солому в бараках, попили что-то на островке, расселись у транспортеров.
— Хотите спуститься в разработки? — предложил Даццаху Хо. — Лично я — собираюсь. По слухам, это незабываемое зрелище.
Лунин кивнул без всякого энтузиазма. Яхт-лейтенант, толстячок-проспектор, инспектор и Всеслав проследовали за старшинами в огромную пещеру естественного происхождения, своды которой было трудно разглядеть. В бесформенное отверстие сверху проникал розоватый свет, однако — странное дело — на поверхность большого естественного бассейна внутри пещеры он падал совсем белесым. В бассейне плавали деревянные ковши. Из расщелины в стене сочилась вода; там где она падала на берег бассейна, росли пышные кристаллические сталагмиты.
— Наша солонка. — пояснили старшины. — соль берем.
За водоемом темнел прорубленный в камне прямоугольный проход с горящими по обе стороны факелами. Оттуда тянуло ощутимой прохладой, которая скоро перестала быть приятной. Старшины, как видно привыкли к ней, а вот гости начали зябко поводить плечами.
— Я рассчитывал протискиваться сквозь узкие и лазы и душные проходы, на спуск в грязных бадьях и прочие неприятные процедуры. — сказал Всеслав. — А здесь такие объемы! Неужели эти люди их вырыли вручную?
— Нет, разумеется, — сказал проспектор. — Это старая шахта, еще дореволюционных времен. Сначала вот здесь выработали большое тело свинцовой руды, а бурение показало наличие богатого медно-серебряного оруденения ниже. Успели построить капитальные и подготовительные выработки для добычи, но в гражданскую войну шахта была заброшена, и после нее в ней обосновалась эта горняцкая банда. Но тесные душные кустарные шахты здесь тоже есть — в них добывают олово и еще что-то.
Помосты и лестницы, умопомрачительно переплетаясь, уходили куда-то вниз. Проспектор испуганно ойкнул, но любопытство, видимо, перевесило страх, и он шагнул на скрипучие доски, держась за перила. Глаза Лунина быстро привыкли к полутьме, рассеиваемой спиртовыми светильниками, да и Даццаху не жаловался. А вот офицер дважды споткнулся и наткнулся раненой рукой на стояк, замысловато выругавшись сквозь зубы на диалекте дзэ-гэ.
Они спускались все ниже. В стенах этой чудовищной шахты виднелись отверстия боковых штреков. Перед ними стояли наполненные добытой рудой бочки. В проемах мелькали тени, слышались удары металла о камень, глухие голоса, визг тачечных колес. Шахта не была мертвой: в некоторых местах Всеслав замечал гроздья белых грибов, странные коконы, крупные лишайники, медленно ползущих крупных мокриц.
— О! — восторженно сказал он, когда на высоте поднятой руки блеснули в камне бирюзовые полоски, — Какая красота!