— Слышишь?
— Нет.
— Внимательнее!
Да, надо было опять уходить. Не мешкая. Пока еще время было и следовало его использовать. Из угла беседки раздалось скрипучее монотонное бормотание: «Рыцарь Бертран повернул своего скакуна в низину, надеясь пересечь мрачные болота до вечернего звона. Но прежде чем он проделал половину пути, он был сбит с толку множеством разветвляющихся тропинок. Не в силах ничего разглядеть, кроме окружающего его бурого вереска, он совсем потерял направление и не знал, куда ему следует двигаться. В таком положении и застигла его ночь».
— Брысь! — досадливо приказал медвежонок. Бормотание прервалось. Но тут же возобновилось. Всеслав выбежал из беседки и, ускоряя размеренный бег, устремился прочь. Позади, затихая, слышался скрип: «То была такая ночь, когда луна бросает сквозь черные тучи лишь слабый отблеск света. Порой она появлялась во всем великолепии из-за своей завесы, лишь на миг открывая перед несчастным Бертраном вид широко раскинувшейся пустынной местности. Надежда и врожденная смелость пока вынуждали его двигаться вперед, но наконец усиливающаяся темнота да усталость тела и души победили: страшась сдвинуться с твердой почвы и опасаясь невидимых трясин и ям, он в отчаянии спешился и упал на землю. Но недолго пребывал рыцарь в таком состоянии: его слуха достиг зловещий звон далекого колокола».
Комментарий Сяо Жень:
Одним из немногих КОМКОНовцев, которые затребовали отправленные в архив донесения Черной Пешки и ознакомились с ними, был культуролог Комитета Тимур Усеинов. К сожалению, мне так и не удалось с ним встретиться, поскольку он практически все время проводил (и сейчас проводит) во Внеземелье. Даже используя экстренную нуль-связь, не всегда получается отыскать его. Тем не менее, я все же получила любезное разрешение опубликовать некоторые записи из его «Блокнота размышлений и наблюдений»:
«— Все написанное мною — это попытка посмотреть на жизнь саракшианцев изнутри. Не взглядом пришельца, который ищет экзотику инопланетной жизни, а взглядом Человека, который ищет Человеческое в Другом мире.
Это проще увидеть, когда сидишь с ними — саракшианцами — на остановке и ждешь автобуса.
Стоишь в магазине и смотришь сквозь витринное стекло, как соседские дети играют в прятки. Когда идешь по парку и видишь, как молодой человек знакомиться с красивой девушкой, а та не отталкивает его.
Есть и различия, которые бросаются в глаза. Различия которые бросятся в глаза любому землянину. Это бег минутных и часовых стрелок — они идут «против земных часовых стрелок»» (простите за каламбур). В сутках 10 часов. В часе 100 минут.
А балконы в «спальном квартале», на которых висят велосипеды, мешочки с кактусами (приправы)?
А круглые швабры, то есть не перекладина поперек палки, а небольшой деревянный овал или круг, посаженный на палку?
А ступеньки в административных зданиях островитян: каждая ступенька — как пандус, переходящая в следующую ступеньку? Как бы плавный зигзаг на лестничном пролете.
И еще. Когда островитяне указывают на себя, то тыкают себя пальцем в область пупа. Это от старых религиозных толкований: Человек начинает расти в утробе матери именно там. Кстати, до возникновения учения Дзагого островитяне верили, что душа человека после смерти выходит именно оттуда»[1].
Меня приятно поразило отношение Т.Усеинова к особенностям жизни островитян: вдумчивое, проникнутое стремлением понять. Такое же, как у моего деда. Не сомневаюсь, что именно по этой причине «каммереризированое» к тому времени руководство соответствующих отделов Комитета по Контролю сочло наблюдения как Черной Пешки, так и одного из своих культурологов не более чем лирическими отступлениями от планомерно сворачиваемой темы. Отступлениями, настолько же безвредными (тонкие этюды Т.Усеинова), насколько бесполезными (сообщения Пешки). По поводу сведений, поступавших от Всеслава Лунина, нарастало сдержанное раздражение: «А чем, кстати, он там занимается? Философствует? Ну-ну…» Впрочем, раздражались лишь немногие, по долгу службы знакомившиеся с этими сведениями перед тем, как заархивировать их. В целом же сворачивание работы КОМКОНа во Внеземелье и сосредоточение на сугубо земных проблемах шло по нарастающей…
Рабочая фонограмма[2]
Дата: 1 августа 2171 г. 14.20 час.
Собеседники: 1) Тайка Сумбхаи, председатель пятого отделения
Комитета по контролю при Всемирном Совете;
2) Джеральд Питер Ли, руководитель и координатор операции «Штаб»
Уровень конфиденциальности — отсутствует,
Тема: Операция «Штаб».
Содержание: деятельность агента «Черная Пешка»
Дж. Ли: — Здравствуйте, Слон.
Т. Сумбхаи: — Добрый день, Джеральд. Вы прямо из Торонто? Присаживайтесь. Как здоровье?
Дж. Ли: — Благодарю. К работе пока не рекомендовали приступать, но я решил заглянуть на огонек. А дождь здесь знатный. Т. Сумбхаи: — Не то слово. Второй день льет, словно из ведра. Новая Зеландия! Хотите чая?
Дж. Ли: — Естественно.
(Пауза, звякание чашек и ложечек)
Дж. Ли: — Спасибо.
Т. Сумбхаи: — Никак не могу припомнить случая, чтобы вы «заглянули на огонек» просто поболтать о погоде. Как всегда — срочное дело?
Дж. Ли: — Мне хотелось бы поговорить по поводу моей операции.
Т. Сумбхаи: — Вашей?! Медики требуют?
Дж. Ли: — Простите, неудачно выразился. Нет, с сердцем у меня не так плохо, я имел в виду операцию «Штаб».
Т. Сумбхаи: — А, ну конечно. Так что же?
Дж. Ли: — Какова ваша личная оценка работы Гурона и Пешки?
Т. Сумбхаи: — Что ж, Абалкин вышел на связь первым, у него есть заметные достижения. Он проворен, упорен, исполнителен. Ему удалось многое. Значит, начнем с него, поправьте, если ошибусь.
Гурон сменил место службы, из солдата строительных частей стал старшим солдатом в береговой охране, теперь он переводчик штаба отряда береговой охраны. Начальство им довольно, предлагает после сдачи квалификационных экзаменов должность переводчика-шифровальщика флагмана 2-го подводного флота группы «Ц».
Дж. Ли: — Да, все верно. У вас великолепная память, Слон.
Т. Сумбхаи: — Вроде бы… Продолжаю. Гурону удалось втереться в доверие к офицерам, и он получает ценную информацию о готовящихся операциях субмарин 2-го флота. Он взял на заметку трех штурманов, которые, как мне кажется, должны знать это наверняка… Понятно, что после его назначения шифровальщиком информация станет гораздо полнее и систематичнее.
Дж. Ли: — И?
Т. Сумбхаи: — Что — «и»?
Дж. Ли: — Каковы будут наши действия?
Т. Сумбхаи: — Но это же очевидно. Организуем утечку данных для разведок соответствующих стран, те в нужном месте и в нужное время подготовленными встретят десанты имперцев.
Дж. Ли: — Чтобы жестокие агрессоры и пираты умылись собственной кровью. Прелестно! Иными словами, результатом нашей деятельности будет то, что потери понесет не одна воюющая сторона, а обе. В следующий раз нападение будет подготовлено имперцами гораздо тщательнее, вы вновь предупредите о нем, жертв будет еще больше. И так с каждым разом. Вижу, эффективность и производительность наших акций растет, словно на дрожжах. Скоро Саракш обезлюдеет. Воевать будет некому. На пустынной планете воцарится мир. Все логично: нет людей — нет проблем.
Т. Сумбхаи: — Стоп-стоп-стоп. Зачем же утрировать? К чему сарказм? Поражения, которые потерпят островитяне, ослабят и умиротворят их. По крайней мере, убедившись, что им гарантирован достойный отпор, имперцы перестанут разорять Материк.
Дж. Ли: — Да с чего вы это взяли?! Отчего бы им перестать? А когда они перестанут доминировать в военном отношении, желающих занять их место не надеется, конечно? Все остальные на Саракше — врожденные пацифисты? А вы вообще знакомились с соображениями Пешки? Хотя бы поверхностно? Послушайте, Лева Абалкин, конечно, дисциплинированный и надежный агент-конкретчик, но вы опять норовите наступить на те же грабли. Тайка, вы же такой опытный специалист, а упорно не желаете услышать Лунина.
Т. Сумбхаи: — Ну, поскольку уж мы перешли к Лунину… Никто не собирается отнимать у Черной Пешки его лавров великолепного знатока Саракша. Но у меня создается… нет, уже создалось впечатление, что работать Лунину лучше всего не в КОМКОНе, а в Мировом Совете. Пусть баллотируется, избирается, пусть там идет помощником к душке Горбовскому. Получится великолепная пара. Тот тоже души не чает пофилософствовать.
Дж. Ли: — Это не так.
Т. Сумбхаи: — Это так. Не надо препираться, вечно вы с вашим другом Луниным гладите против шерсти! Молчите, Джеральд, позвольте хоть раз высказаться. Вот вам вопрос: какой толк в умственных упражнениях Пешки? Что они нам дают для повседневной работы? Для саракшианской программы КОМКОНа? Только без общих фраз, по существу, ради бога.
Дж. Ли: — По существу… По существу они помогают нам прозреть.
Т. Сумбхаи: — Ха. Шутка. Ха-ха. Но я-то веду разговор серьезно.
Дж. Ли: — Я — не менее. На других планетах нужны не шпионы и не боевики.
Т. Сумбхаи: — Нужны дела! Не болтовня, а дела!
Дж. Ли: — Так Лунин и предлагает заняться делом. Отмерить и лишь потом резать.
Т. Сумбхаи: — Мы спасаем людей. Отмерять и философствовать можно будет потом, когда выручим саракшианцев из беды.
Дж. Ли: — Если отрежем, не отмерив, некого будет выручать.
Т. Сумбхаи: — Так. Сейчас я в уме посчитаю до десяти, успокоюсь… Девять, десять… Продолжаем. Когда прогрессор дает информацию, то она полноценна, вразумительна, верна и своевременна. Но зачем, сидя на Саракше, рассуждать на абстрактные темы?. Да не сообщай вообще ничего, вернись на Землю и предайся размышлениям, сидя на лужайке! А что будет дальше? Пешка решит, не поставив в известность никого из нас, начать бродяжничать по Империи? Побираться в поисках смысла тамошней жизни? Впрочем, на вашего приятеля это похоже.