Надеюсь, скоро увидимся, потому что экспедицию на Саракш возглавляю лично я. Уверен, что операция внедрения и проникновения в Крепость уже продумана. Вы всегда приятно изумляли меня скрупулезностью и ответственностью в отработке подобных процедур.
С почтением — Комов
конец документа
В Комитет по контролю за деятельностью во Внеземелье (КОМКОН-2)[4]
Заместителю председателя Комитета по контролю Гао Шу
Председателю пятого отделения Занги Мутабве
Анджею Барвиньскому, старшему эксперту секции «Саракш».
Уровень конфиденциальности — низкий.
Дата: 8 января 2158 года.
Автор: Ван Юань, психолог Комитета по контролю.
Тема: «Просьба об отставке».
Содержание: предвидение плачевных последствий действий КОМКОНа-2
Прошу с 1 февраля сего года не рассматривать меня в качестве психолога Комитета по контролю за деятельностью во Внеземелье. До указанной даты я произведу передачу дел преемнику, которого назначит руководство КОМКОНа-2. Если возникнут затруднения в подборе кандидатуры преемника, осмелюсь рекомендовать Жана-Огюста Лесинье, моего помощника.
Мотивация отставки, полагаю, более чем ясна. За последние три года мною неоднократно указывалось на несомненную связь провалов среди наших агентов на других планетах с принадлежностью упомянутых агентов к первой психогруппе. Личностям, относящимся по своим психометрическим параметрам к «группе 1» категорически противопоказана деятельность в качестве разведчиков или (как сейчас начинают говорить) прогрессоров. И профессиональные склонности, и профессиональные показания у них совершенно противоположны тем, что требуются самим родом деятельности разведчиков и прогрессоров. Даже неспециалист может предсказать высокую вероятность психических спазмов и коллапсов, нервных истощений и пр. и пр. О последствиях, полагаю, говорить излишне. Рекомендую ищущим доказательств моим словам заглянуть в архивы и убедиться, что ужасных прецедентов на сей день более, чем достаточно.
Однако, вчера, 7 января, ко мне на осмотр прибыл эксперт секции «Саракш» пятого отделения Всеслав Глебович Лунин. Сегодня, 8 января, я осматривал практиканта того же отделения Льва Абалкина. Как я понял, их отправка на Саракш уже решена В.Г.Лунин (что всем прекрасно известно из его личного дела!) ярко выраженный «первогруппник». Как это объяснить? Мне абсолютно непонятны причины, по которым мои предупреждения подчеркнуто игнорируют!
В создавшихся условиях полагаю свою отставку единственным выходом из сложившейся ситуации.
Ван Юань.
конец документа
Электронная копия письма[5]
Дата: 8 января 2158 года, 21.11 час.
Куда: VanYuan459-1@KK2.oss
Кому: Ван Юаню (Окленд, Фиш-Стрит 5, каб. 3-а»)
Тема: «Отставка».
Содержание: Сложение полномочий
Дорогой Ван!
К сожалению, мы не встречались, хотя я о вас наслышан. Думаю, надо исправить ошибку. Причем срочно. Не могли бы Вы встретиться со мной завтра до 13.00 по токийскому времени?
Махиро Синода, член Всемирного Совета.
конец документа
Рабочая фонограмма[6]
Дата: 9 января. 10.21 час.
Собеседники: 1) М.Синода, член Всемирного Совета; 2) Ван Юань, психолог Комитета по контролю за деятельностью во Внеземелье (КОМКОН-2).
Уровень конфиденциальности — строго секретно,
Тема: «Информация о «подкидышах».
Содержание: раскрытие тайны личности «подкидышей»
М.Синода:…изумительно ароматный. Наши древние предки знали толк в чае! Согласитесь, многовековые традиции прекрасны.
Ван Юань: Мда, пожалуй… Впрочем, если честно, вкуса я просто не ощутил, не до того было… Вы меня огорошили… Неужели все то, что мне сейчас дали прочесть — правда? Хотя… глупый вопрос… Но ведь это страшно!
М.Синода: Еще бы.
Ван Юань: И что же теперь делать?
М.Синода: Прежде всего — никаких отставок. Без Вас КОМКОНу-2 не обойтись. Особенно, теперь, когда Вы все узнали. Надеюсь, теперь Вы поняли, уважаемый Ван, что никто не собирался игнорировать ваши предупреждения. Напротив, к ним внимательнейшим образом прислушались и учли. И уж никак нельзя говорить о том, что кто-то собирался третировать Вас, высококлассного специалиста и знатока психологии. Что за чушь!
Поскольку мне пришлось только что раскрыть тайну личностей «подкидышей», надеюсь на Вашу бесценную помощь. Нам предстоит отправить на постоянное жительство и работу во Внеземелье Льва Абалкина, а за ним и остальных питомцев «инкубатора». Да-да, отныне не «мне», а именно «нам», при Вашем, уважаемый Ван, деятельнейшем участии.
Ван Юань: Да, конечно…
М.Синода: Абалкин будет отправлен на Саракш не один, а в компании во многом похожих на него людей. Они будут, работая и выполняя свои функции, играть роль своеобразного сопровождения, прикрытия Абалкина, если хотите. Этот… ммм… Лунин, если не ошибаюсь, одиннадцатью годами старше Льва, Луччатти — шестью. Но уверен — они сойдутся характерами, познакомятся и отправка произойдет без осложнений. Я принимаю все Ваши скверные прогнозы относительно Лунина. Но именно в том и заключается задача, чтобы ничего из этих прогнозов не осуществилось, уважаемый Ван. Предвидишь — значит избегаешь.
Ван Юань: То есть, как я понимаю, предстоит разработать особые меры воздействия на личности «подкидышей», а также на личности людей из их «прикрытий», дабы обеспечить им максимальную безопасность, а нас, насколько возможно, гарантировать от провала?
М.Синода: Совершенно верно, Ван, совершенно верно. Причем в кратчайшие сроки. Абалкин — первый. Уже через несколько месяцев на подходе «подкидыш № 4» — Мария Роблес. А там — № 11 — Корней Яшмаа, № 2 — Томас Нильсон. Ну, и так далее. Осознаю, насколько эта работа велика и срочна. И помощников, которых мы могли бы посвятить в тайну, у вас не будет. Нельзя допускать бесконтрольного расползания этой информации.
Ван Юань: Что ж, придется работать… Но шок от всего этого…
М.Синода: Еще и еще прошу извинить меня, Ван. Если бы удалось избежать посвящения вас в тайну «подкидышей», поверьте, я бы его избежал.
Ван Юань: Понимаю… Что касается деталей, то…
конец документа
Комментарий Сяо Жень:
В нашей семье не сохранилось почти ничего, что помогло бы мне подробнее узнать о деде. Конечно же, остается неизвестным, как он принял решение о первом посещении Саракша. Скорее всего, к зиме 2158 г. В.Лунин, оставаясь по-прежнему горячо привязанным к дочери, чувствовал, что больше его ничто не привязывает к семье и к дому. Собственно, в том понимании, какое он вкладывал в слова «семья» и «дом», ни того, ни другого у него не появилось. Полагаю, что Всеслав просто кратко поставил жену и тещу в известность о командировке и отбыл, не вступая в дальнейшие прения…
Тогда кабины нуль-транспортировки еще не стояли на любом углу городских улиц и в каждом буераке заповедника. В Окленде имелась единственная общегородская 0-Т станция. Но, как уже упоминалось, дед чувствовал к 0-Т непреодолимое отвращение и, практически налегке, без багажа, поехал ранним летним утром 11 января на оклендский аэропорт. Стратопланы на Пекин и Харбин отправлялись ежедневно, и в полдень Всеслав был в Харбине, где пересел на маршрут до Улан-Батора. Оттуда, взяв напрокат глайдер, он вылетел в тренировочную вотчину КОМКОНа-2.
Полигон «Кобра», Южная Монголия
Комплекс «Саракш»
11 января 2158 года, 19.21
Всеслав шел к угрюмоватому деревянному зданию. Все выглядело аккуратно и аскетично. По обе стороны мерзлой бетонной дорожки щетинились ровно подстриженные кусты. Кирпичный бордюр дорожки сиял побелкой.
— Дежа вю… — пробормотал Всеслав. — Где-то я уже это видел… Наш двадцатый век, что ли? Гиганда? Или Саракш, Отчизна? В любом случае — молодцы. Аккуратно сработано.
Он остановился на крыльце, с одобрением вслушиваясь в отдаленный рык дизельного двигателя: — Танк?
Всеслав толкнул дверь и оказался в длинном и каком-то безликом коридоре, теплом и скупо освещенном старинными электрическими лампами под зелеными металлическими колпаками. Некрашеный пол старательно выскоблен, вымыт и, кажется, натерт мастикой. У входа стояла тумбочка с черным телефоном и графином. Над тумбочкой висела табличка с надписью руническим алфавитом: «Дневальный». Слева и справа вдоль коридора тянулись ряды деревянных дверей с простыми ручками-скобами и маленькими застекленными окошечками. Каждую дверь также украшала табличка.
— Это по-каковски? Ну, да, понятно… «Оружейная» никак? Первая, третья, а вот и пятая.
Лунин вошел в небольшую комнату, не отличавшуюся изысканностью обстановки. Три тесно стоящих железных койки, между которыми втиснуты два отабличенных шкафчика-близнеца. На третьем таблички не было. Простой стол, на нем — брат-близнец графина, дежурящего в коридоре. Три табурета у кроватей. Кровати идеально ровно заправлены серо-синими одеялами, на спинках в ногах безукоризненной белизны вафельные полотенца.
— Очевидно, мое. — Всеслав открыл неподписанный шкаф, — Точно, пусто.
Когда он раскладывал немногочисленные вещи по полочкам, в коридоре хлопнула дверь, послышались шаги и оживленные голоса.
— А, новобранец! — раздалось за спиной. — Здравия желаем! Ба, это же команда Анджея!
Всеслав обернулся. В комнату ввалились двое в камуфляжных комбинезонах. Первый, угловатый и оживленный, был высоким, смуглым брюнетом с легкомысленными усиками. Он, сияя ослепительной улыбкой, протягивал Всеславу руку:
— Восьмой технический отдел, Марко Луччатти, рекомендуется называть Циркулем. А это наш практикант, Лев Абалкин, можно — Левушка-ревушка или просто Ревушка.