— Ну-с, как мы себя чувствуем?
— Искренне надеюсь, что хотя бы вы чувствуете себя неплохо. — проворчал Лунин. Он уже не полулежал в жуткого вида кондиционном кресле, сверкавшем золочеными деталями и опутанном неимоверным количеством проводов. Всеслав с чмоканьем отдирал от груди и рук зловещие коробочки с присосками и складывал их в приемник услужливого киберсанитара, — А вот у меня правую кисть судорогой сводит. Гадость какая. И голова кружится, хотя и не сильно. И вас плохо вижу. И…
— Это пройдет минут через пять. — успокоил врач, — К сожалению, возможны мелкие побочные эффекты при кондиционировании. Но Вы платите ими за полное безразличие нервной системы к обычному саракшианскому уровню загрязненности окружающей среды. Отныне для Вас почти безвредны и обычный уровень тамошней радиации, и — до определенной планки, разумеется, — химическое заражение вкупе с бактериологическим. Кстати, теперь для того, чтобы Вы опьянели, понадобится доза алкоголя раз в тридцать больше, чем для самого закаленного в пьянстве аборигена. Так-так-так… Значит с желудочно-кишечным мы поработали вчера, кровь у нас — завтра, дыхание — послезавтра. Не опаздывайте.
Всеслав содрогнулся.
— Что вы, доктор, — заверил он с неискренним энтузиазмом, — Как можно!
Полигон «Кобра», Южная Монголия
Комплекс «Саракш», бокс лингвоадаптации
13 января 2158 года, 15.09
Приставка-анализатор только называлась приставкой. Она была в рост человека и с четырьмя экранами разных размеров. Виски Всеслава украшали могучие желтые рога необычно крупных мнемокристаллов и Кот напоминал древнюю статую Моисея.
— Вы можете перевести стихотворение? — стеснительно поинтересовалась молоденькая лаборантка, когда по левому верхнему экрану поползли строки.
— На какой язык, о прелестный цветок утренней свежести? — спросил с некоторой запинкой Всеслав на эм-до. Лаборантка смутилась еще больше:
— На эм-до.
— Обуревает ужас меня, что потребной красою речи не обладаю. — усомнился Всеслав. — Однако не пытающийся свершить — не свершит. Итак:
Олег-провидец строит теперь намерение на будущее
Свести счеты с плохо мыслящими хазарами.
На принадлежащие им деревни и пашенные просторы
Вследствие их необузданной агрессии
Он воздействовал силой двуотточенного лезвия и пламени…
Лаборантка хихикала.
— Всенеобходимо многоупражняться преимущественно… изустно. — Лунин тщательно подбирал слова на щелкающем инопланетном наречии. — Больше скрупулёзного опыта — лучше благое последствие. Включайте ваш… устройственный изменятель… чтимая девица. Следуем далее.
Полигон «Кобра», Южная Монголия
Комплекс «Саракш», мультидром
14 января 2158 года, 15.09
-Внимание! — инструктор был воплощением свирепой строгости. — Сейчас на расстоянии тридцати-пятидести метров от Вас будут проходить танки. Разумеется, это голограммы. Но не беспокойтесь за качество — все на высшем уровне. Ваша задача: не более чем за 10 секунд определить их тактико-технические данные и государственную принадлежность. Все понятно?
— Так точно!
— Готовсь! Начали!
Взметнулась пыль, пахнуло дизельным выхлопом, рев и рычание двигателя заложили уши. Из-за бугра, взрывая широкими гусеницами дерн, вынеслось пятнистое бронированное чудовище. Резко остановилось, повернулось вокруг оси на триста шестьдесят градусов, повертело плоской башней и вдруг последовал гулкий орудийный удар. После чего машина исчезла.
— «Вепрь». Государство Неизвестных Отцов. — незамедлительно определил Лунин. — Основной средний танк времен мировой войны на Саракше и первых послевоенных лет. Считается устаревшим. Снят с производства, но кое-где в захолустье все еще состоит на вооружении. Отдаленно напоминает германский T-III 1940 года. Боевая масса — 28 тонн. Экипаж — 6 человек. Вооружение — одна пушка 2,49 дюйма. Боекомплект — 70 снарядов. Четыре стандартных пулемета и к ним 7938 патронов. Броня — лобовая и корпуса — 1,18 дюйма, борт и башня — 0,78 дюйма. Мощность двигателя — 500 лошадиных сил. Максимальная скорость — 22,99 мили в час. Запас хода по шоссе — 136,7 мили.
— Дальше. — инструктор быстро перебрал кнопки пульта дистанционного управления. Еще один танк проделал те же самые маневры.
— Тяжелый танк «Вампир». Это уже наши дни. Также Государство Неизвестных Отцов. Изготовитель — машиностроительные заводы Нилу Барабаша. Боевая масса 43 тонны. Экипаж — пять человек. Вооружение: две 2,9-дюймовых спаренных пушки, многоствольный малокалиберный автоматический миномет и два пулемета «мельница-34». Возможна установка огнемета. Боекомплект — 79 выстрелов, 32 мины и 5100 патронов. Габариты: 29 футов, 11 футов, 9 футов, клиренс 1,8 фута. Максимальная скорость по шоссе 28,5 миль в час, по местности 14 миль в час. Запас хода по шоссе 124,27 мили. Двигатель: Нилу Барабаш — М700, мощность 700 лошадиных сил. Толщина брони от 0,6 — до 4 дюймов.
— Отлично. — инструктор коварно поводил бровью. — Ну, а это?
Многобашенный монстр впечатлял размерами и первобытной мощью. В нем было что-то от панцирного динозавра — самодовольство, невозмутимость, полное презрение ко всему, что может попасться на пути.
— Какой красавец! — в восторге прошептал Лунин. — У вас даже он есть!
— У нас есть все. — веско ответил инструктор. — Так что скажете?
— Это наш земной Т-35, советского производства, эпоха начала Великой Отечественной, к Саракшу не имеет никакого отношения. Можно остановить изображение, хочется полюбоваться?
— Разумеется. — Инструктор нажал кнопку «пауза». Танк эффектно замер. Падающая фонтанчиками пыль неподвижно зависла. — Его тактико-технические данные тоже знаете?
— Несомненно. Масса…
— Достаточно. Зачетная оценка — «отлично». Кстати, не хотели бы Вы поработать со мной здесь, на полигоне?
— Спасибо за предложение, было бы интересно, но…
— Жаль.
Комментарий Сяо Жень:
21 января прибыла свежая почта от Странника-Сикорски. Все занятия для курсантов в тот день были отменены. Тройку обитателей комнаты № 5 буквально силой отрывали от вычислителей и приводили на обед и ужин. Циркуль, Ревушка и Кот лихорадочно читали, смотрели, слушали, изредка перебрасываясь скупыми комментариями.
В общем, события развернулись по сценарию, практически не отличавшемуся от самых мрачных предсказаний в чрезвычайном докладе моего деда. Если и были отличия, то в худшую сторону. Кое-чего даже В.Лунин предвидеть не сумел.
Так, известие о начале распада Государства Неизвестных Отцов вызвало в Пандее оживление реакционных сил. Фанатики-фундаменталисты, к которым пандейцы прежде особенно не прислушивались, теперь закричали о провидении, отдающем богоизбранной Пандее охваченные беспорядками земли бывшей Метрополии. Дервиши с бритыми головами, пятнистыми лицами, в лохматых безрукавках и широких желтых штанах заунывно голосили всюду: «Во славу Человека — Мирового Света! За Святое Величие! Славна смерть за веру!» Стихийно происходили митинги, во время которых экзальтированные толпы требовали войну во имя религии. Правительство попыталось подавить беспорядки полицейской и военной силой. И тогда полыхнуло. Взбунтовавшиеся пандейские фундаменталисты сформировали правительство из религиозных лидеров, поспешно вооружились, захватили весь юг страны и горы Зартак, осадили столицу. Бои между повстанцами и карательными подразделениями приобрели характер взаимного геноцида.
Гражданская война в Хонти закончилась. Но как! В ночь Тузла Блаженного было перебито множество как унионистов, так и патриотов. Обессилевшая в результате междоусобиц, недавней атомной войны с Отчизной и Тузлинской резни страна замерла в коматозном состоянии. Голод сопровождался эпидемиями прежде неведомых болезней — микробы тоже мутировали.
Так что для распавшегося Государства Неизвестных Отцов угрозы со стороны северных соседей не существовало. Но это слабо утешало, поскольку Островная империя с лихвой компенсировала снижение напряженности на севере. Островитяне превратили фарватеры у берегов Отчизны в оживленные подводные магистрали. Состоялся первый по настоящему массовый десант группы флотов «Ц» Островной Империи. Ураганные ракетные удары смели с лица земли укрепленные точки Гвардии. Хотя в этом, собственно, не было необходимости: гвардейцы, как и прочие лояльные граждане, жестоко страдали от лучевого голодания и в лучшем случае могли лишь героически погибнуть — об эффективном сопротивлении и речи не было. Последовавшему вслед за обстрелом нашествию подверглось все побережье бывшего Государства Неизвестных Отцов. В нем приняли участие до 10 000 островитян. Морские пехотинцы разорили все, что смогли, на 6–8 миль вглубь территории. Побережье было превращено в сплошную минную полосу. Дороги буквально вымостили противотанковыми фугасами, бездорожье усеяли противопехотными осколочными и зажигательными зарядами. И без того малочисленное население прибрежной зоны в ужасе бросилось на восток, усугубляя беспорядки.
В Отчизне начался лавинообразный рост численности умственных расстройств. Причем заболевания были трудно диагностируемы. У сошедших с ума, как правило, соседствовали мания преследования и безудержная агрессивность по отношению к мнимым преследователям. Переходы от почти адекватного поведения к аномальному были резкими и беспричинными. Вдобавок, спектр сумасшествий неуклонно ширился. Поведение больных было чрезвычайно опасным для окружающих. Непредсказуемость действий душевнобольных в сочетании с их дьявольской изобретательностью превратилась в гремучую смесь. Гвардейцы быстро уничтожили сумасшедших в своих рядах, однако для армии захват и применение оружия умалишенными стали истинным бичом.
Р.Сикорски просил помощи. Блистательный Странник, до сих пор виртуозно распутывавший самые умопомрачительные клубки сложнейших противоречий, впервые признался, что в одиночку ему не справиться с проблемами. Максим Каммерер, вошедший во вкус и наотрез отказавшийся покинуть Саракш, не мог помочь ему ничем существенным. В этой связи хотелось бы опять обратиться к неоднократно цитируемым мною комментариям прогрессора Сергея Переслегина: «Следует подчеркнуть, что двадцатилетний Максим не имел абсолютно никакой подготовки в области прогрессорской или хотя бы контактерской деятельности. Его «работа» на Саракше привела к уничтожению Центра системы гипноизлучателей. Последствия, о которых доныне с удовольствием пишут в антипрогрессорских книжках, действительно были очень тяжелыми. Правда, авторы почему-то забывают добавить, что кризис удалось преодолеть в основном усилиями прогрессора Максима Каммерера»[9]. Мне совершенно ясны мотивы, побуждающие С.Переслегина именно так оценивать телодвижения Мака Сима. Корпоративная солидарность. Пункт первый Кодекса прогрессоров: «Прогрессор безгрешен». Пункт второй Кодекса прогрессоров: «Если прогрессор согрешил, смотри пункт первый». Но С.Переслегин намеренно и грубо искажает истину. Во-первых, кризис в распавшейся Отчизне не удалось преодолеть. Во-вторых, что же это за усилия такие? Р.Сикорски, убедившись, что неугомонного Мака не удается отправить домой, действительно давал ему определенные поручения. Список этих поручений оставляет тягостное впечатление: выследить, изловить, ликвидировать. М.Каммерер выполнял функции бульдога, костолома, вышибалы, но не прогрессора в полном смысле слова. Взять, хотя бы, операцию, которой Максим гордился больше всего. В конце февраля 2158 года ему удалось обезвредить короля спекулянтов Прешта-Тихоню. Но при этом Каммерер абсолютно не осознавал целей акции, ее значимости и результатов, что для блистательного Странника было яснее ясного[10