— Излишне спрашивать, господин референт. Продолжайте. Что вы предлагаете?
— Всем следует собрать свои группы с оружием не позже чем через три часа у погрузочного пункта № 13 Зеленого вокзала. На дрезинах передвигаться способны?…
Примечания:
[1] Саракшианский час приблизительно равен 2,6 земного часа (см. приложение)
[2] «..Знакомый, очень знакомый проселок, ведущий к Розовым Пещерам… Но тогда почему он не стреляет? Может быть, он повел их дальше обычного места?.. На обычном — слишком сильно пахнет…» БВИ. А.и Б. Стругацкие. Обитаемый остров.(GPI: \\S15-Literature-Historical\S\Strugacky\53\p9)
[3] БВИ. Архив документации КГБ (GPI: \\CGU-Archiv files\volume1314\file257\p2) Фрагмент
[4] БВИ. Архив документации КОМКОНа-2 (GPI: \\СС2-Archiv files\volume1614\file0061\p1)
[5] Впоследствии сопровождение было постоянным при каждом посещении пещер.
[6] БВИ. Архив документации КОМКОНа-2 (GPI: \\СС2-Archiv files\volume1614\file0062\p1)
ХОД 11
Саракш
В 62 милях от Столицы,
Разъезд № 256
26 июля 2158 года, 7.10 (время земное)
Да, библиотеки здесь не должно быть. Она стоит на Бухарестской, там, где большой двор, окруженный старинными домами из серого камня. А вот сейчас — почему-то тут, рядом со стоянкой глайдеров. Окна в библиотеке не слепые, как в прочих домах. Коричневая дверь, как обычно, открыта. За оконными стеклами — свет.
Всеслав, держа Мишку на руках, поднялся по стертым ступеням и осмотрелся. Да, все как всегда: впереди зал для малышей. Смешные розовые вычислители и такого же цвета столы и кресла, большой стереоэкран, круглый «пятачок» для объемного видео, полки, плотно уставленные «настоящими» бумажными и силикопластиковыми книгами, ковер с потешными зверушками. Там маленький Всеслав брал сказки в ярких обложках и фильмы в леденцово-прозрачных коробочках. Слева — зал серьезного народа, то есть старшеклассников. Полки уже в полный рост и нет яркой пестроты. Столы с вычислителями и проекторами, как у взрослых, только поменьше. Разумеется, каждый вычислитель подключен к БВИ. В среднее окно, когда его открывали, всегда норовила просунуть ветку старая акация… да, так оно и есть. А вот стоит в углу в синем горшке достопримечательность библиотеки — великан-кактус. Шипастый двухметровый столб всегда обладал своеобразным чувством юмора и умудрялся внезапно притронуться ко всем, кто ослаблял бдительность. Ой! Как обычно, к-колючка ты мексиканская! Так его, кажется, называла Фарида из пятого «в»…
Всеслав поудобнее устроился с Мишкой на диване. В зале было тихо, но вот незаметно едва различимый шорох пополз со стороны полок. Он перешел в шепот, потом в бормотание. Стали понятны отдельные слова, они начали собираться во фразы.
— …быть может, даже не приснится. Во всяком случае, неизвестно — что именно…
— Думаю, вы не правы, сударь. Разве нет примеров обратного? Ну, вот увидите, будто…
Всеслав с изумлением обнаружил, что голоса ему хорошо знакомы:
Прохор Громов: — Бред. Например, будто медведь отгрыз мне голову, а у меня новая выросла, львиная. Я задрал медведя и достал свою голову, только уж с бородой и всю в слезах. Когда проснулся, я действительно заплакал…
Кузнец Сидоров: — Снились Дусины клеенки цвета беж и коварные шпиёнки в Бангладеш!
Федор Никитич Хворобьев: — Боже! Какой вы счастливый человек! Какой счастливый! Скажите, а вам никогда не снился какой-нибудь генерал-губернатор или… даже министр?
Йозеф Швейк: — Кадету Биглеру приснился сон. Он — майор, на груди у него signum laudis и железный крест. Он едет инспектировать участок вверенной ему бригады. Но не может уяснить себе…
Пан Паулюс(перебивает): — Сон, сударь мой, не только отдых для тела; сон — это вроде очищения и прощения за прошедший день. Сон — особая милость; и первые несколько минут после хорошего сна всякая душа чиста и невинна, как дитя.
Гамлет: — Умереть… Уснуть и видеть сны…
Врач с «Геи»: — Однажды мне приснился сон, будто после долгого блуждания по тёмной, пустынной местности я встретил человека; он подошел ко мне и дружески подал руку. Вглядевшись поближе в его улыбавшееся, доброе лицо, я внезапно понял, что это не человек. Под искусно натянутой кожей скрывалось какое-то существо, которое двигало ее изнутри; оно растягивало губы в добрую улыбку и наблюдало за мной через глазные отверстия холодным, тупым и одновременно торжествующим взглядом.
Сель (задумчиво): — …Какой я сегодня сон видела! Будто мою голубку схватил коршун и уносит. Я стала кричать, а голоса нет… Вдруг орел поднялся — и камнем на коршуна! И они задрались так, что летели перья. Но тут я проснулась. Какая досада!.. Я так и не узнала, спас ли орел голубку…
Пан Паулюс: — А вот мне кажется, что сон — это как бы темная и глубокая вода. Она уносит все, о чем мы не знаем и не должны знать. Странный осадок печали, который образуется в нас, вымывается и уплывает в это безбрежное море подсознания. Наши дурные и трусливые поступки, все наши обыденные и постыдные грехи, унижающие нас глупости и неудачи, секунды лжи и нелюбви, все то, в чем провинились мы, и то, в чем другие виноваты перед нами, — все это тихонько утекает куда-то за пределы сознания. Сон безгранично милосерден: он прощает нас и виновных перед нами.
— Ах, до чего же вы всегда много и, самое главное, убедительно говорите. И до чего же правильно поступаете. — негромко сказал Всеслав, глядя на переплеты. — И как безоглядно вам верят наивные мальчики и девочки и как хотят подражать.
Голоса настороженно затихли.
— А потом дети вырастают, и к некоторым приходит Большое Понимание. То самое, после которого жить не хочется. Только вот приходит Понимание, как это произошло со мной, не благодаря вашим словам и поступкам. И даже не вопреки. Скорее, помимо вас. Так что не обольщайтесь, нет у меня никаких злых или благодарных речей для вас — вольных, либо невольных лжецов. — Всеслав качнул головой, Мишка, пыхтя, тоже, — Точнее было бы сказать, что вы мне безразличны теперь. «А что нам его безразличие, его не будет, а мы останемся!» — подумали вы сейчас.
Пан Паулюс собрался возмутиться, но Всеслав жестом попросил его помолчать:
— Нет-нет, если и не высказались вслух, то, во всяком случае, внутренне глубоко убеждены в этом, о, бессмертные жители вечной страны. Я мог бы поспорить и доказать, что, когда не будет меня, не станет и вас, но только вот спорить нет никакого желания. Хотелось бы лишь, чтобы вы поняли — вас уже не стало, когда вы и ваши слова перестали отзываться во мне. Так-то вот… Пойдем, Миша?
Медвежонок снова кивнул с готовностью. Они покинули сухо затихший читальный зал. На ступеньках остановились и невольно зажмурились от весело брызнувшего в глаза света чистого утреннего солнышка…
— Ну видите же, что человек спит, нет, обязательно надо так лампу повернуть, чтобы в глаза сверкнуло. — простонал Кот, потягиваясь и зевая. — Изверги! Мучители! Палачи! Злодеи! Живодеры!
— Дык ведь все рано пора вставать. — фыркнул дневальный солдат, драивший мыльной тряпкой серый пол. — Что- то заспались вы сегодня, господин Кот! Даже команды «подъем» не слыхали. На вас не похоже.
Кот повозился на узкой откидной полке, подминая под щеку жесткую подушку: — Заспишься тут с вами, жди… Который час? У-у, всего-то… А что там снаружи? Почему стоим? Давно?
— Только что остановились. Думаю, ненадолго. — отозвался Циркуль, выключая светильник.
Лязгнула дверь, вошел Череш.
— Как всегда, что-то стряслось с путями. — пояснил подпоручик. — Я, с вашего разрешения, поделился с ремонтниками остатками нашего продовольствия — все равно нам его некуда девать. Они пришли в неописуемый восторг и пообещали «сей момент» навести порядок. Так что, полагаю, скоро двинемся дальше. И вообще: до Столицы осталось часа четыре от силы, так что пора гладить и одеколонить портянки.
Кот отбросил серое одеяло, потянулся и босыми ногами прошлепал к оконцу. Вращением рукояти отодвинул броневую заслонку. За толстым пуленепробиваемым стеклом блестели несколько рядов рельсов и бурел небольшой поселок из полутора десятков деревянных домиков с рубероидными крышами. За покосившимся некрашеным палисадником у домика с табличкой «Служба обхода. Разъезд № 256 Южной Магистрали» собралась стайка бледнолицых худеньких мальчишек. Они тыкали пальцами в сторону состава и, судя по оживленной жестикуляции, обсуждали достоинства «государей». Потом сорвались с места, перепорхнули на вершину большой кучи угля и, сменив точку обзора, продолжили обсуждение. Кажется, они были в совершеннейшем восторге от танков. Через одну линию путей, пыхтя, лоснился серебристо-серый обтекаемый паровоз. Некоторое время Кот с интересом рассматривал образец саракшианских транспортных технологий, с одобрением хмыкнул и вернул заслонку в прежнее состояние.
— Поваляюсь еще пару минут. — сообщил он, вернулся к полке, улегся на правый бок лицом к серой металлической стене, чуть слышно зудевшей от работы вентиляционной системы.
Строго говоря, валяться бы не следовало. Скопилось великое множество неотложной работы. Ночью «Саракш-2» ретранслировал целый ворох сообщений с Земли, прежде всего относящихся к событиям у Белого Холма. Кот передал Циркулю для ответа ледяное послание Геннадия Комова. Тот требовал подробных разъяснений. На возмущение Циркуля: «Отчего мне?!», Кот иронично ответил: «Укрепляй свой статус свидетеля, а я уж, так и быть, стану обвиняемым.» Шпилька, понятно, не улучшила их охлаждающихся взаимоотношений. Раулингсон живо интересовался итогами обследования сооружений Странников, как обычно фонтанировал фантастическими предположениями, с нетерпением ожидал встречи, восторженно описывал ход работ с голованами. Кажется, Абалкину удалось вступить в полный контакт с киноидами, которых классифицировали как разумных существ. Во всяком случае, Ревушка уже свободно общался с голованами как на базовом языке Отчизны, так и на линкосе. И, кажется, псы-сапиенсы признали Ревушку (за его заслуги?) членом стаи… Поступило также сдержанно-раздраженное письмо от Странника-Экселенца, которое Кот прочел прежде всего и сосредоточенно размышлял над ним. Р.Сикорски сообщал, что М.Каммерер готовится, форсируя возможности десантного бота, произвести со станции «Саракш-1» стремительную высадку на Дзасогу — самом восточном из островов Архипелагов. Дистанционное ознакомление с жизнью Островного государства привело наблюдателей и аналитиков КОМКОНа-2 к стойкому убеждению, что столицы как таковой у империи