- Эх-хе… Все в лесу, все в делах, - покачал головой рыжий эльф – один из соседей Речницы. – А скоро и ты отсюда уйдёшь. А могла бы остаться. Копьё ты держишь уверенно, с магией осваиваешься, звери к тебе привыкли. Мало свежей крови в этих краях, мало…
Кесса удивлённо мигнула.
- У меня дом есть, - напомнила она. – И Речник Фрисс. Если бы не ливни и ящерный гон, я после Весеннего Излома ушла бы.
В Залу вошёл одинокий служитель с длинным блюдом, стал раскладывать по опустевшим тарелкам что-то белесое, похожее на мягкий лёд, и все оживились и загомонили. Поблескивающий ломоть плюхнулся на тарелку Кессы, и та настороженно потыкала его вилкой.
- Это кецери, - сказал рыжий авларин. – И такого ты точно не ела. Много сразу нельзя, дай я заберу лишнее…
Три четверти ломтя исчезли с тарелки, и Кесса поскорее прибрала просвечивающий кусок и сунула его в рот. Потом она замотала головой и потянулась за чашей – съеденное следовало побыстрее запить!
Это была рыба – не рыба даже, а Листовик, но пропитанный странной горечью, пряный и кислый, пропахший мокрым мхом и едкими испарениями кислотных рек. Кесса попробовала в стенах Меланната много странных пряностей, но тут не узнала ни одной. Может, их и не было, - только мох, сырая земля и зимние ливни…
- Нравится? – спросил авларин, с сожалением покосившись на опустевшее блюдо в руках служителя. – Это гуш, рыба-остров. А вот что с ней делают – этого никто не знает. А то бы ели кецери каждый день. Вот, выпей ещё, смой горечь.
- Это еда пернатых ящеров? – тихо спросила Кесса, отодвинув чашу. – Эту рыбу принёс зурхан? За то, что вы сделали ему доспехи?
Эльф мигнул. Смех и разговоры вмиг затихли, и снова все смотрели на Речницу – но она уже не удивлялась.
- Зурханы тоже хотят жить, - сказал рыжий авларин. – И защищать себя и свой лес. Поэтому у них будут доспехи – а оружием их одарил Намра. И если они захотят, они поделятся с нами рыбой и травами, а если нет – мы ничего от них не потребуем. И было бы неплохо, о Кесса, если бы ты не вела разговоры о зурханах, когда уйдёшь из Меланната. Это ни к чему.
…Холодные зимние дожди и безумные ураганы Дикерта, - всё давно миновало, и воздух над моховыми дебрями вновь превратился в удушающее раскалённое марево. По ночам приходили грозы, по утрам весь двор был усыпан лепестками и обрывками листвы. Лес цвёл, казалось, даже папоротники покрылись соцветиями, и повсюду реяли канзисы, распустив щупальца по ветру, и сновали мальки фамсов, и цеплялась за остроконечные крыши небесная тина. Кесса, надев полосатую броню, бегала от башни к башне – но, похоже, привыкнуть к местной жаре ей было не суждено. Чёрная куртка давно упокоилась на самом дне дорожной сумы, и, если бы не медузы и колючие травы, Речница убрала бы туда же всё, кроме нижней рубахи и набедренной повязки.
- Река моя Праматерь! У нас в это время ещё к воде не подойдёшь, - качала она головой, выжимая промокшие от пота волосы. – Только-только лёд сошёл, и Река вздувается, и хорошо, если где-то увидишь зелёный листик…
- Да, холодно у вас там, - кивал Вейниен, подсовывая чёрной харайге кусочек рыбы. – Даже ящеры не прижились. А пока ты доберёшься до своей реки, там уже потеплеет?
- Там уже зима настанет, - вздыхала Кесса. – Какой Хесс всё-таки огромный! Я, когда слушала легенды, и не думала о таких длинных дорогах!
Она в последний раз зашла в грибную башню – не с водой и не с пустым коробом, просто попрощаться. Пёстрые шляпки, как и прежде, топорщились на каждом уступе, грозя уронить лестницу – или укрепиться и на ней. Белесые нити змеились во мху, обвивали комья слежавшегося пепла. Кесса склонилась над ними, примеряясь, как удобнее будет поддеть кусок перегноя. «Если не выставлять на ветер и не жалеть воды – может, до Реки донесу? Растут хорошо, на вкус недурны…»
- Не выйдет проку из этой затеи, - негромко заметил Иллингаэн, останавливаясь в дверях, и Кесса, вздрогнув, выронила комок земли и повернулась к нему. – Свитки говорят, что пробовали многие, но никто не сообщил об удаче. Говорят, что и Куджагла на вашей земле не вырастает.
- Жаль, - вздохнула странница. – У вас вкусные грибы. Наверное, другим Чёрным Речникам они тоже нравились…
- Очень может быть, - покивал Иллингаэн. – Но не всё получается так, как хотелось бы. Та же ярга… Чего не хватает ей в прудах и протоках?! Жиреет, живёт долго, но о нересте и не думает… Ладно, едва ли ты хочешь об этом слушать. Зайди перед отъездом в Залу Клинков. Не только Риланкоши хотел бы сделать тебе подарок.
Риланкоши был щедр – так, что Кесса даже смутилась и не хотела принимать дар. Её треугольные башмаки ойтисской работы ещё не сносились, как она ни шлёпала в них по моховым лесам, - а целитель отдал ей настоящие авларские сапоги со звериными когтями! Не у каждого эльфа-юнца такие были, все недоросли бегали в лубяных оплётках…
Кесса собирала припасы – прозрачные авларские лепёшки, и сушёные грибы, и нарезанную на тонкие прокопчённые полоски яргу, и полную флягу уна… В этой фляжке раньше была цакунва, но сосуд давно опустел – и странница наполнила его до краёв. Ун вкусен, и цакунва вкусна, но между краями, где их готовят, дикие бесплодные земли…
- Что же, вина ты с собой не возьмёшь? – удивилась эльфийка-ключница, заворачивая припасы в серебристые листья. – Не понравилось?
- Тут Агаль наступает на пятки, - насупилась Кесса. – Нужен ясный разум. А какая ясность после меланнатского вина?
И этим утром во дворе громыхало и лязгало – из кузниц и шорных мастерских выносили что-то громоздкое, завёрнутое в циновки, грузили на алайг, и ящеры приседали и взрыкивали под увесистым грузом. Иллингаэн стоял у ворот, непривычно резким голосом отдавал указания, пока последний из нагруженных ящеров не выбрался на лесную тропу.
- Ловушки ты минуешь по реке, - сказал Иллингаэн, обернувшись к Кессе. – В Скейнат она тебя проводит. А дальше – ищи дорогу. Не знаю, поможет ли это тебе, но…
Он протянул Речнице круглый деревянный щит – один из тех, с которыми тренировались эльфы-юнцы.
- Будь это простое дерево, оно давно разлетелось бы в щепки, - усмехнулся он. – Но… видела ты в Зале Клинков сломанные или зазубренные деревянные мечи? Или расколотые щиты? Повесь на спину – по крайней мере, прикроешься от шальной стрелы. А что до сражений… Избегай их, пока сможешь. До воина тебе далеко, как до третьей луны.
Зеркало Призраков куталось в лиловый туман, пронизанный алыми молниями, странные сполохи пробегали по нему от края до края, и подвески тревожно звенели. Вейниен смотрел на него недоверчиво, поднёс к древней пластине палец, но потрогать не решился.
- Семечко Древа и перо шонхора, - он протянул Кессе оперённую бусину на коротком шнурке. – Будешь вспоминать Меланнат в своих краях. Заходи к нам как-нибудь… может, когда у вас будет много Чёрных Речников, и ты сможешь отвлечься. Расскажешь нам новые истории…
Водяной волк дремал под навесом, когда Кесса, закинув за плечи дорожную суму, шла к воротам – но, когда она миновала его скамью, он встрепенулся и побежал за ней. У привратной башни он остановился, и Речница присела рядом и погладила его по загривку. Агюма шевельнула ушами, но зубы скалить не стала.
- Постараюсь вернуться, - прошептала Кесса. – Да устоит Меланнат!
Лес затих, все листья замерли в неподвижности, только над тёмной водой струился едва заметный ветерок. Карна неспешно текла, вбирая воды Нейкоса и унося их вниз, к Безднам, и опавшие лепестки плыли по ней. Маленькая лодка ждала Кессу у настила – там, где весной эльфы ловили рыбу корзинами. Среди тёмных ветвей ещё поблескивали чешуйки.
- Поплывёшь к истокам, - криво усмехнулся авларин-провожатый. – Увидишь, как камешки блестят под водой… Когда лодка чиркнет по серому камню на дне, сойдёшь на берег, весло и верёвку оставишь в лодке и вытолкнешь её на стремнину.
- А что там, в Скейнате? Такой же моховой лес? – Кессе было не по себе, и ей всё время хотелось оглянуться на Меланнат, но она знала – увидит лишь непроходимые заросли.
- Он далеко протянулся, - кивнул эльф. – Поменьше говори с Куай и не спи у воды без защитного круга. Звери не тронут, но за жителей никто не поручится. Когда Агаль немного усилится, мирных жителей останется мало…
- Я постараюсь защитить их, - тихо пообещала Кесса.
- Защити для начала себя, - ухмыльнулся авларин, отвязывая канат. Кесса поймала смотанную верёвку, кольцами сложила её на корме и взяла весло.
- Ал-лииши!
Колдовское течение подхватило её и потянуло к верховьям, мимо лепестков, плывущих по чёрной воде, и теней, скользящих в глубине. Кесса оглянулась в последний раз – лес сомкнулся, листья папоротников повисли до земли, и уже не найти было ни причала, ни дороги, ни черепичных крыш.
- Да хранит вас Кетт, всесильный в водах! – крикнула она, сложив ладони у рта. – Силы и сла-а-авы!
- А-а-авы… - донеслось с берега, и где-то сердито ухнул потревоженный зурхан. Кесса опустила весло в чёрную воду. «Чёрная Река,» - подумала она, выглядывая в потоке всплывшие коряги и гнилые ветки. «Я была на Чёрной Реке. И теперь я плыву домой.»
Часть 10. Главы 21-22. Крылатый попутчик
Глава 21. Скейнат
Беспорядочные яркие вспышки хлестали по глазам, обжигая даже сквозь закрытые веки. Кесса дёрнулась, больно ударившись плечом о бортик, замигала, прикрываясь ладонью. Туман, прорезанный белесыми сполохами, медленно складывался в очертания гигантских папоротников, серебристых прибрежных кустов, плавучих водорослей и чёрной воды. Ветви тянулись друг к другу над сонной рекой, но никак не могли сомкнуться, и солнечный свет дробился на волнах, на бортах лодчонки, на полосатой броне Кессы и на её лице. Но разбудил странницу не он.
Охнув, она едва успела склониться над мерцающим Зеркалом. По древнему стеклу шла белесая рябь, волнами перекатываясь от верхнего края к нижнему. Казалось, вся поверхность пластины стала жидкой и вот-вот закапает с оправы. Кесса тронула Зеркало пальцем – оно полыхнуло жаром. Волны катились, как и раньше, не замечая руки. Под ними в серо-лиловой полумгле скользила чёрная тень – то ли рыба, то ли ивовый лист, по краям опоясанный белыми огнями. Узкие пучки света вырывались из них, пронизывая темноту, и что-то там взрывалось багряными облачками.