Светильники, с тонким звоном полопавшись, в последний миг успели вспыхнуть и подсветить тёмный дым, тянущийся над взорванным кварталом. Нингорс пролетел над развалинами, выписывая круг за кругом в дымном облаке. Он к чему-то принюхивался – усы мелко дрожали, даже пасть приоткрылась.
- Приятный дым, - пробормотал хеск, расправляя крылья во всю ширь – теперь он медленно и плавно чертил круги, опускаясь всё ниже.
- Вот видишь – они хорошо взорвались! – сказала Кесса, пытаясь что-нибудь высмотреть в темноте. Невидимый горький дым клубился вокруг, обжигая глаза.
- Если ты ещё злой, летим дальше – тут много развалин!
- Постой, - хеск шумно втянул воздух. – Это не из-за взрывов. Очень приятный дым… Ты знаешь этот запах, Шинн?
Кесса старательно принюхалась и пожала плечами.
- Ничего непонятно. Раскалённый камень и горелое дерево… может, солома и тряпки.
- Не только… - Нингорс ещё раз глубоко вдохнул и сложил крылья, опускаясь на остатки взорванной башни.
Её третий этаж как ветром сдуло, но второй ещё держался. Взрыв пробил в потолке дыру, искрошил стены, разметал жалкие остатки утвари по углам – они темнели там неразличимой грудой. Нингорс принюхался и выловил из неё что-то длинное, слабо позвякивающее. На свету двух лун оно блеснуло белым металлом.
- Ух ты! Покажи! – Кесса влезла на плечо Нингорса и воззрилась на покорёженный медальон. На короткой серебряной цепи толщиной с полмизинца болтался тёмно-бурый, почти чёрный блестящий камешек. Его оправа погнулась и почернела, и сам он дымился.
- Ал-лийн! – прошептала Кесса, роняя на горячий медальон маленький водяной шарик. Вода, и без того неприятно-желтоватая, побурела. Нингорс выловил камень и лизнул.
- Это оно, - сказал хеск, сжимая медальон в ладони. – То, что заставило Агаль замолчать, - вот этот камень.
- Река моя Праматерь! – воскликнула Кесса, едва не свалившись в груду обломков. – Ты уверен? Это не аметист… а что это такое? Почему он, камень, горит?
- Какая разница? – пожал плечами хеск, обматывая цепочку вокруг плеча. – Эта штука прочищает мозги даже издалека. Я возьму её себе.
Долго выть под дверью не пришлось – обитатели дома наместника не спали, и тяжёлые створки тут же распахнулись. Под пристальными взглядами десятка Вайганов, Улсу и проснувшихся панцирных ящеров Нингорс вышел на середину залы, туда, где остался лежать выложенный камешками чертёж.
- Мы закончим сегодня или нет? – спросил он, глядя на летающих рыб. – Если вам нужны эти трубы, то на рассвете отправляйтесь за глиной и песком. Если нет, то с рассветом улетим мы.
- Я слышу разумные речи, - проговорил, не открывая пасти, самый крупный Вайган. – У тебя будут глина, песок и циновки, будет анкехьо для перевозок и двое помощников. Если Улсу захочет, он тоже пойдёт с тобой. Печи и круги мы освободим для твоих нужд. Завтра утром приступай к работе.
Хеск втащил пару циновок на спину анкехьо и растянулся во весь рост, опустив голову на сложенные руки. Тёмный камешек, привязанный к плечу, тускло поблескивал. Кесса, закусив губу, осторожно поднесла к нему Зеркало Призраков и увидела, как за рябящей гладью проступают высоко вознесённые ветви, и крылатые тени скользят в них. Ей почудились хвостатые силуэты ящеров, живущих на небесном своде, потом всё заслонила колючая ветка и быстро сгущающийся мрак. Речница мигнула.
«Ничего не понимаю,» - думала она, сворачиваясь на спине сонной мергесты. «Что за ёлки, причём тут камень… Может, это каменное дерево? На таком живут Амариски… Кого бы спросить, чтобы ответил?»
…Высокая, в рост Нингорса, толстостенная глиняная труба неторопливо кружилась на жёрнове. Хеск, забравшийся в неё, уже спрятался с головой, и она всё вытягивалась – стенки, разминаемые с двух сторон плавниками и ладонями, становились всё тоньше.
- Хватит! – замахал плавником Вайган, приглядывающий за трубой сверху. – Уже тонко! Снимайте её, ставьте сушиться!
Жёрнов остановился. Толстая глиняная труба медленно отделилась от камня – Нингорс поднимал её, взявшись изнутри за края.
- Левее! И выше! – указывал ему направление отвлёкшийся от котлов пернатый ящер. Пока варево булькало, он, оседлав шуструю мергесту, бродил у жёрнова, превратившегося в гончарный круг. Новая труба встала рядом с тремя похожими, и он, понюхав её, одобрительно кивнул.
- Теперь то, что снаружи? – спросил он, подгоняя к жёрнову ящера с грузом глины. – Циновки нужны?
- Потом, - отмахнулся Нингорс. Его мех был перемазан глиной и потемнел от песка и воды, заляпался даже камешек на плече, - но глаза больше не наливались огнём, и шерсть на загривке не дыбилась. Кесса облегчённо вздохнула – Агаль наконец-то замолчал, и можно было заняться делом.
- А почему эти трубы – Вольтовы? Вольт же демонологом был. Причём тут водоводы? – тихо спросила Кесса у ближайшего Вайгана – он выглядел большим, древним и умным.
- Вайнег их знает, - развёл плавниками тот. – Я умею вызывать дожди и чистить воду. Строить и копать мне не доводилось.
…От готовых труб Кессу оттеснили окончательно. Она забралась на стол и оттуда, вытянув шею, следила, как промазывали глиной трещины на жёлобе, не выдержавшем обжига, и тут же спекали промазку белесо-зелёным огнём, как обматывали трубы циновками и «зашивали» щели между желобами, и как готовый тяжёлый груз укладывали на самых сильных ящеров-анкехьо. Улсу, уступив место у котлов помощникам-Вайганам, пересел на спину Тулхура, и вдвоём они совали всюду нос.
- Завтра уложим всё в землю и закопаем, - сказал Нингорс, проводив нагруженных ящеров до двери зала. Там их обступили взволнованно фыркающие сородичи. За соседней дверью булькало и клокотало, кто-то снова рвался взглянуть на эльфа, воина-гиену и новые водоводы. Кесса сочувственно вздохнула. «Станешь тут изыскателем…»
- Как ты, Нингорс? – тихо спросила она, когда из подвала вернулся вымытый и обсохший хеск. Он оттёр камешек от налипшей глины, и тот снова тускло блестел, отражая неяркий свет церитов.
- Сплю и ем, - пожал плечами Нингорс. – Как в нашем холме. Приятно занять голову и руки полезным делом.
- Хорошо, что Волна больше сюда не заглядывает, - сказала Кесса. – Тут всё разрушено… Как думаешь, она вспомнит об этом месте?
- Может прокатиться по окраинам, - буркнул хеск. – Если увидит целые постройки, свернёт и доломает. Но не вся – отряд или даже кучка воинов. Живых не найдут – разве что пойдут к центру, а тут их встретят ящеры.
- Пусть бы Волна никуда больше не заходила, - прошептала Речница, глядя в пол. Голоса Войксов слышались всё ближе к дому наместника – падальщики, не торопясь, выискивали в мёртвом городе трупы. Они начали поиски с окраин и теперь подошли к центру, и их многоголосый вой тревожил по ночам всех обитателей Элока. Даже спокойные анкехьо выходили на крыльцо и сердитым рёвом отгоняли падальщиков. А Кессе их голоса навевали кошмар за кошмаром, и всё про обугленный и взорванный обрыв над Рекой, дым, ползущий из каждой пещеры, и до неузнаваемости изувеченные тела на побагровевших камнях…
Один из Вайганов решился выбраться из убежища, чтобы проследить за укладкой труб – и даже дал намотать на себя один из канатов, на которых тяжёлый груз опускали в яму. С другой стороны за верёвку держался Нингорс, и ещё два конца Улсу поручил держать ящерам. Он, опираясь на посох, сам полез в яму, когда труба ровно легла на дно, - кости срастались быстро, и пернатый ящер ещё сильно хромал, но уже мог ходить. Кесса с края ямы смотрела, как от лучистого жара спекается глина, соединившая стыки старых и новых водоводов, и слышала, как тихо плещется внутри трубы вода, нашедшая себе русло.
- Ящеры сбросят вниз обломки и заровняют яму, - сказал Улсу, присаживаясь на панцирь Тулхура. – Спасибо, что поднял меня, Нингорс. Наверх мне пока не забраться.
- Дальше едем? – Нингорс сел рядом с ним, стряхивая с ладоней присохшую глину. Из обломков соседней башни выглянул Войкс, подкрался ближе, заглянул в яму. Алгана рявкнул на него, но падальщик не двинулся с места – только недовольно зашипел.
- Едем, - шевельнул хвостом проплывающий над ними Вайган. – Может, закончим до темноты.
…Из-за двери доносился громкий плеск – большие волны накатывали на стены, будто в залу втекло целое озеро. Кесса косилась на пол и удивлялась, что по нему ещё не бегут ручьи. Анкехьо и мергесты собрались у кормушек. К ним этим вечером подошёл, с трудом ступая на обожжённые лапы, раненый ящер. У чана с едой он лёг и долго собирался с силами, но всё же поднялся и сам поел.
- Когда жители сюда вернутся, у них, по крайней мере, будет вода, - заметила Кесса, отведя взгляд от стада ящеров к своей полупустой тарелке. – Интересно, успеют они до зимы? Тут столько всего чинить и строить…
- Весной придут, - фыркнул Нингорс. – К зиме только замолкнет Агаль, а им ещё идти обратно. Хорошо, если будет, кому строить. Не то Вайганам придётся перебираться в лес.
Кесса поёжилась.
- А бывает так, что города вымирают после Волны? И никто больше не приходит, и они стоят так, заброшенные, как Старый Город?
«Пещеры земляных белок,» - всплыло из глубин памяти. «Церикс, город в горах. Может, с ним было так же?»
- Тут всё было, - проворчал хеск. – Это плохой разговор, детёныш. Лучше ешь!
- Ешь да ешь, - поморщилась Кесса. – Пойду поговорю с Улсу.
…Тёмная река Волны не иссякала – бесчисленные орды так и шли к границе вдоль огненного потока. Их видел наблюдатель на самой высокой башне дома наместника, и ещё лучше они были видны Нингорсу, взлетевшему к разреженным розоватым облакам. Вернувшись на крыльцо, он был хмур и недобро скалил клыки.
- Должно быть, на берегах Джассии не осталось ни одного живого зверя, - проворчал он, складывая крылья. – Куда они ломятся? Сверху – горы, рядом – огненное озеро, между ними – ловушки Сиангов…
- Если только Сианги успели понаставить ловушек, - угрюмо прискрипел Улсу, и Тулхур фыркнул, соглашаясь с ним. – Никто не спускается вдоль реки, все идут вверх. Может, и их унесла Волна?