Такими обломками был усеян весь берег, но Речница хотела найти свой – и посмотреть, получилась ли из него известь. Она пошарила в галечных россыпях, только попусту испачкав ладонь – камешек, видно, далеко улетел.
- Хорошие заклинания, - раздалось сбоку от Кессы, и она, вздрогнув, выпрямилась. – Смертоносные, как Старое Оружие.
Речник Фрисс стоял рядом, рассматривая обгоревший причал. Кесса вспыхнула. «А я-то думала, что хожу тихо! Он, наверное, проснулся, когда я на него глядела…»
- Такая магия, наверное, днём получается лучше, - заметил Фрисс, скользнув взглядом по груде камешков. – Канфен говорил, что даже молнии сильнее при свете дня.
- Днём тут много людей, - вздохнула Кесса. – А магия всё-таки опасна. Не хотелось бы кого-то обжечь. Это я тебя разбудила, Речник Фрисс?
Тот покачал головой и выбрался из-за коряги на открытый берег – туда, откуда хорошо была видна Река.
- Вышел посмотреть, нет ли тревожных огней. Обещали зажечь, если что-то случится, - он вгляделся в западный край неба и пожал плечами, поворачиваясь к Кессе. – Не холодно тебе здесь?
Он прикрыл её половиной плаща, и Речница прижалась щекой к тёплой броне. Кованые пластины не обжигали холодом – наоборот, согревали, будто под ними, как под стальными перьями Горки, струилась горячая кровь.
- Давно не слышно взрывов, - задумчиво сказал Фрисс. – Даже Волна не заходит в Энергин. Теперь там Гиблые Земли. Верно, через несколько лет будут искать в них безопасный путь и продавать поддельные карты.
Он криво ухмыльнулся.
- А я думаю, что есть настоящая дорога, - прошептала Кесса. – И что однажды мёртвая земля очистится. И в Энергине, и за Великим Лесом.
- Было бы неплохо, - отозвался Фрисс. – И даже если нет – однажды я туда вернусь. Так и не поговорил с отцом… это никуда не годится.
- Я пойду с тобой, - сказала Речница. – Говорят, мне везёт. Если так – мы найдём настоящий безопасный путь.
Фрисс усмехнулся и подул на её макушку. Кесса смутилась и отвела взгляд. Рассвет над обрывом разгорался всё сильнее, и волны Реки окрасились зеленью и серебром.
- Посмотри, рассвет отражается в воде, - кивнула Речница на искрящуюся рябь. – Я давно такого не видела…
Зелёные и серебристые блики дрожали на воде, отражались от припорошенных инеем камней обрыва. Фрисс с невесёлой усмешкой взглянул на них – и вздрогнул. Набросив свой плащ на плечи Кессы, он подошёл к воде, опустился на корточки и зачерпнул полной горстью. Вглядевшись в прозрачную влагу, он странно всхлипнул и разжал пальцы. Искрящиеся капли падали в воду, Кесса присмотрелась к ним – и изумлённо мигнула. Болезненная жёлтая муть сгинула, будто не было, и ветер, летящий над Рекой, уже не отдавал тухлой рыбой – он нёс терпкий запах палой листвы и обжигающий зимний холод.
«Нуску Лучистый! Если золотень ушла, то…» - Кесса вздрогнула всем телом, хотела закричать, но не успела. Речник Фрисс схватил её в охапку и легко поднял на руки. Он дрожал от сдавленных рыданий и не сразу смог сказать хоть слово. Речница хотела погладить его по спине, но не могла и рукой шевельнуть. Фриссгейн уткнулся лицом ей в плечо и судорожно вздохнул.
- Волне конец, Кесса! Волна сгинула, - выдохнул он. – Воды Великой Реки снова чисты… Больше никто не нападёт на вас, ни одна подземная тварь!
- И все будут живы, - прошептала Речница, прижимаясь к его броне. – И все вернутся домой.