- Стало быть, Эмма будет откладывать яйца, - сказала Кесса. – Это, наверное, больно.
- Люди так не умеют, - решительно замотала головой Сима. – Ничего не получится.
Ветер даже ночью не утихал и шелестел в молодой траве, стучал высокими сухими стеблями, трогал борта корабля, но хиндикса со спущенным шаром и снятыми парусами не отзывалась на его свист. Груды дров громоздились на её палубе, и те, кто хотел спать на корабле, улеглись прямо на поленницы. По бортам свисали мешки, полные сухих листьев, стрякавного волокна и свежей травы. Ещё три корабля улетели этим вечером, и злаки, примятые ими, не успели распрямиться, эта хиндикса ждала полудня, чтобы улететь следом. Дебри сухой осенней травы быстро редели, уступая место молодой поросли, все – и люди Фейра, и жители Нануры и Фьяллы, и кочевники-олда – проводили дни и ночи в степи, вырубая остатки сушняка. С юга неспешно, но неотвратимо надвигались летние грозы с их ветвистыми молниями и вечным запахом горелой травы. Близился Майнек, первый месяц лета.
Глава 08. Прибрежная тропа
- Ал-лииши, - прошептала Сима, заворожено глядя на воду в плошке, зажатой меж её ладонями. Жидкость забурлила, качнулась с края на край и закружилась медленным водоворотом. Ингейн одобрительно кивнул, убрал когтистую лапу с запястья Симы и коснулся когтем её лба.
- Обучится, - сказал он Сьютару Скенесу. Старейшина Фейра в ожидании ответа стоял у порога, словно прикованный к месту, только его взгляд иногда отрывался от хеска и плошек с водой и скользил по пещере. И Кесса тихо стояла рядом с ним. Ей было не по себе.
- Хорошо, - сказал Сьютар. – Тогда возьми её в ученики. Семейство Нелфи согласно платить, и я со своей стороны помогу тебе с дровами и утварью. В этой пещере не так много пригодных вещей…
Он махнул рукой, указывая на лежаки и сидения у очага. Сейчас огонь был потушен, только угли багровели в каменном кольце, источая жар. Пещеру освещал маленький факел, воткнутый в горшок, и в его свете Кесса видела, что циновки на полу – чистые, хоть и не новые, и завалы полуистлевшего хлама по углам сгинули, будто их не было. Исчез и вечный запах подгнившей травы и несвежей кислухи – теперь тут пахло смолистым деревом и пряностями. Новые лежаки из толстых пластов сосновой коры, сидения, оплетённые жёлтыми листьями Руулы, прикрытые травяной завесой полки, - много нового появилось в пещере Фирлисов за последние дни, и даже Сьютар смотрел на это с одобрением.
- Отчего бы и нет, - гребень на затылке Ингейна качнулся, растопырив острые зубцы. – Как часто ты, Сима, будешь приходить на уроки?
- Я… - Сима оглянулась на дверную завесу – там, скрываясь в тени, стоял Окк Нелфи. – Я училась бы каждый день! Я взаправду стану чародейкой, да, Ингейн?
- Станешь, - кивнул хеск. – Что скажешь ты, Окк? Занимаясь по Акену в день, она обучится быстро.
- Тогда пусть берётся за дело, - сказал старший из семьи Нелфи, опустив тяжёлую руку на плечо Симы. – Завтра, едва рассветёт, ты пойдёшь сюда, к чародею Ингейну, и будешь учиться колдовству. И так будешь приходить каждый день.
Сима закивала, горящими глазами глядя на хеска.
- А что с Кессой? – спросил Сьютар. – Или с другими из нашего рода? У Кирин, или у Нуука, или у Каэна, или у Оты есть дар? И что ты скажешь о Хельге из семьи Айвинов?
Синий ящер качнул головой.
- Никто из пятерых Скенесов не может колдовать. Я такого не видел. Говорили, что знорки рождаются без дара, но увидеть это самому… Это очень тяжко, - он произнёс несколько странно звучащих слов на незнакомом языке. – И то же с Хельгом. Он очень умён, много знает. Тому, что ляжет в голову, мог бы он меня учить. Тому, что нужно делать…
Хеск развёл руками. Он сам был расстроен, и Кесса сдержала вздох досады. «Хорошенькое дело,» - угрюмо думала она, глядя на неподвижную воду в плошке. «Как я стану Речницей, если не могу колдовать?!»
- Нет так нет, - склонил голову Сьютар. – Удачного дня, Ингейн.
Он вышел из пещеры, придерживая за плечо Кессу. Окк, уступив им дорогу, вошёл внутрь и задержался там надолго. Кесса оглядывалась на дверную завесу, но Сьютар держал её крепко.
- Слышала, что сказал чародей? – нахмурился старейшина, заглядывая Кессе в лицо. – Больше не ходи к Фирлисам. Толку не будет. Хотя… не будет и вреда. Ингейн – знающий маг, понимает в травах. Можешь говорить с ним. Но не с другими Фирлисами!
- Ага, - кивнула Кесса, зная по опыту, что спорить с дедом бесполезно. Странно было думать о том, что Сима станет настоящей колдуньей – может, даже сильнее Эммы! – и обидно было за себя и кровь рода, лишённую колдовских даров…
- Да, магия – это не наше, - вздохнул Сьютар, будто угадав её мысли. – И хвала богам! Мы всегда были почтенными жителями, без всех этих… странностей и заскоков. Ладно, иди гуляй, пока мать не позовёт!
Кесса забралась на огромную корягу-причал и устроилась там, задумчиво глядя на воду и царапая ногтем полустёртые чёрные линии на древесине. Мишени почти уже смыл дождь, отверстия от попавших в цель ножей не отличить было от трещин на рассохшемся дереве. Кесса повертела в пальцах стеклянное лезвие и досадливо покачала головой. «Толку от этих ножичков! Если я стану Речницей, меня вся Река засмеёт! Где бы раздобыть немного магии? Мне бы самого малого разряда хватило бы…» - она тоскливо вздохнула, спрятала нож и посмотрела на Реку. Тёмная вода текла неспешно, и никто из её обитателей не появлялся на поверхности…
- Да, Великая Река старше этих скал, - раздался от обрыва негромкий голос Речника Фрисса. – Раньше они были её дном. Этот камень был тогда речным песком, илом и водяной травой. Вон сколько ила набралось, пока Река текла по этому руслу…
Речник указал на верхнюю кромку обрыва и поднялся с камня, выглядывая что-то среди белого крошева у подножия скал. Известняк понемногу сыпался – даже там, где его не рубили, часть обломков разбирали на известь или на заделывание дыр в полу и стенах, но под скалами ещё было, в чём покопаться. Те, кто пришёл сюда вместе с Речником, повскакивали и окружили его, перебирая мелкие камешки. Но он нашёл то, что искал, раньше них – и поднял на ладони.
- Ну вот, - сказал он, вытирая с найденного обломка песок. – Это ракушка, впечатанная в камень. Их много там, внутри скалы. Они жили тут, пока Река не сменила русло, и сейчас такие же существа живут на её дне.
- А я таких не видел, - сказал Кен, младший из семьи Аддакьюсов. Все загалдели наперебой, трогая пальцами ракушку.
- А я видела ракушки в камне, - сказала Ота Скенесова. – И такие, и круглые. Они красиво блестят! Жаль, что они не ползают…
- Это пустые створки, - Фрисс перевернул камень, но с другой стороны ракушек не было. – Только ил и песок внутри них.
- А рыбы? – подпрыгнула Мара Колхайдова. – Когда Река текла тут, в ней были рыбы? Они тоже там, в камне?
- Да, само собой, - кивнул Речник. – Келаррин Тонг – я у него учился – приносил как-то в столовую горсть каменных зубов и след плавника. Во-от такие зубы… и никому я не пожелал бы попасть этой рыбине в пасть.
- У-ух! – восторженно помотала головой Мара, и Кесса прикрыла рот, чтобы не засвистеть в изумлении. «Каменные рыбы!» - хмыкнула она. «Река-Праматерь, до чего чудно!»
- Но если Река была так высоко на обрыве, почему она упала? – Альюс поднял одну руку, показывая на скалы, и протянул вторую к воде, широко разведя их.
- Хаэй! – Сьютар Скенес вышел из пещеры и недовольно посмотрел на мелюзгу. – Речник Фрисс, нашёл бы ты время зайти ко мне. Надо обговорить кое-что, пока ты не улетел по королевским делам.
Фриссгейн посмотрел на него с сомнением, но всё же поднялся с камня.
- Река упала, когда Применение встряхнуло землю, - сказал он, склонившись к Альюсу. – Тогда много всего потрескалось и повалилось. Подожди, Сьютар, я зайду к тебе…
Кессе на миг стало не по себе – что-то холодное и липкое шевельнулось в груди. Подождав, пока перестанет качаться дверная завеса у входа в пещеру Скенесов, она спрыгнула с причала и замерла на пороге, обратившись в слух.
- Я, как главный жрец Фейра, устрою славный праздник! – обещал обрадованный чем-то Сьютар. Кесса вздрогнула.
- Успеешь ли к середине Иттау? Хороший месяц, тёплый и цветущий, - Речник как будто беззлобно усмехнулся, но в полумраке было не разглядеть лиц.
- Может, в конце, чтобы успели приплыть Листовики? – Сьютар что-то подсчитал про себя и тут же, спохватившись, пообещал:
- Половину расходов мы возьмём на себя. Нельзя же, чтобы дочь Скенесов вышла замуж за корягой, как какая-нибудь Эмма…
- Эмма и Ингейн не пригласят тебя главным жрецом. Никогда, - Фрисс и секунды не медлил с ответом, и Кесса усмехнулась, но улыбка тут же сошла с её лица.
- Ты увезёшь Кессу к себе? – спросил Сьютар.
- Да, на истоки. Там большая пещера, хорошо обустроенная. Пусть посмотрит и привыкнет до зимы.
Кесса вздрогнула снова и откинула завесу. Она ступила на порог, едва сдерживая дрожь, и надеялась, что её испуг не заметят.
- Я стану… - она запнулась и судорожно вздохнула. – Я стану Речницей?! Но я ничего не умею! Ни сражаться, ни колдовать…
Сьютар хлопнул себя по бокам и расхохотался.
- Кесса! Речница и жена Речника – не одно и то же, - он всхлипнул и помотал головой, отгоняя неуместное, но неодолимое веселье. – Что ты себе удумала?! Тебе не придётся сражаться с демонами. Там, как и здесь, нужно готовить, убирать в пещере, шить одежду, запасаться на зиму. Разве старшие матери ничему тебя не учили? Ох уж мне эти девицы…
Он покачал головой и снова заухмылялся. Кесса сердито сверкнула на него глазами, но он и ухом не повёл.
- Так что смотри, Фриссгейн. Не разоришься ли ты на всём этом деле? – Сьютар шевельнул пальцами, будто пересыпал семена-куны из ладони в ладонь, пересчитывая каждую денежку. – Хаэй! Нуук, ты чего уши развешиваешь? Я тебя вижу, обормот!
Он шагнул в длинный туннель, опустив за собой завесу. Из дальней пещерки донеслись т