- Что это? – прошептала Кесса, зачарованно глядя на дымящуюся гору. Она уже видела подобное – в книге о Речнице Ойге…
- Это Церикс, - пожал плечами Оборотень. – Гора как гора. Дымит часто, но чтобы плевалась – этого я не видел.
- Церикс? Там нас ждёт большой караван? – Кесса посмотрела на гору и поёжилась. «Смелый народ тут живёт…»
- Да, у ртутных рудников, - кивнул Делгин. – Эти Хонтагны не любят спускаться в Хоугет – едут напрямик в Ойти. Вот там хорошо платят!
Он сощурился, вглядываясь в белеющие зубцы, и указал на едва заметную чёрную точку на склоне.
- Это дозорная башня Хоугета. Мы пройдём под ней. Оттуда уже два шага до киноварных шахт, и там будет ночёвка. Если не мешкать, успеешь посмотреть на старый беличий город.
- Да? И на могилу Речника Кевегна? – Кесса вздрогнула, но не от холода. – Но Кардвейт меня не отпустит…
- Но и не удержит, - ухмыльнулся Делгин.
…Скалы здесь громоздились одна на другую, и у Кессы кружилась голова, стоило ей посмотреть вверх. Вниз, в бездонные пропасти, она и вовсе старалась не заглядывать. Даже анкехьо, огромный панцирный ящер, был крохотной песчинкой на склоне самой маленькой из этих гор. За громадной дозорной башней – древней, изрезанной ветрами, едва отличимой от здешних скал – дорога уходила в сторону, петляя по склонам, и выводила на бескрайнее плато, уставленное многоцветными шатрами. Увидев его, Беглец замедлил шаг и заревел так громко, как только мог. Горы подхватили его зов, Делгин прижал уши, мертвяки молча направили на ящера копья. С плато донёсся ответ, и Кессе показалось, что камни дрожат, сотрясаемые рёвом.
- Тут много твоих родичей, - прошептала она, распластываясь на панцире. – Тут тебе скучно не будет!
…Гомон, рёв и топот на плато стихли только в сумерках, когда все шатры были расставлены, животные – привязаны и накормлены, а места в бесконечно длинной веренице караванов – поделены. Кардвейт успел к самому отъезду – на рассвете Хонтагны отправлялись в путь.
- Хаэй! – окликнул Кессу Делгин, спускаясь с откоса. Он был весел, чему-то усмехался и на ногах держался нетвёрдо.
- Солнце садится. Идём!
«Не потерять бы дорогу,» - думала Кесса, едва поспевая за проворным Оборотнем. Он почти бегом спускался с плато на отвесный склон. Тут была когда-то мощёная дорога, и остатки плит, ограждавших её, ещё виднелись из-под серой травы. Внизу – за прилепившимися друг к другу скалами – простиралась тёмная, почти чёрная в багровом закатном свете равнина, а за ней блестела вода. Из-под скал выползал сизый дымок, и от него защитная печать на коже Кессы жглась и щипалась.
- Киноварь жгут, - поморщился Делгин. – Дрянь, не воздух!
- Тут, внизу, шахты? И мы сидим над ними? – поёжилась Кесса. «Шахты, шахты… Шахты с немёртвыми работниками и механизмами из костей! Ох, не к добру всё это…»
- Не шахты. Малые печи. Большие – в той стороне, мы мимо пойдём, - махнул рукой Делгин, высматривая в траве прочные, не расшатанные плиты.
- А тут есть стража? Им сказать бы про Саркеса… - Кесса едва не запнулась на последнем слове. Тут, среди гор, она казалась себе очень маленьким существом – и все её дела представлялись полной ерундой. И если уж торговец Хейлог со своим маленьким караваном не захотел её слушать…
Делгин остановился и обернулся.
- Хейлог тогда поверил тебе. И в Роохе он говорил со стражей. Они так над ним смеялись, что он до сих пор злится. Я не хочу, чтобы смеялись и надо мной. Ничего не случилось ни в Роохе, ни в Хоугете, и никаких знорков-Некромантов там не было. Может, ты и Чёрная Речница, но…
Он вздохнул и пошёл дальше.
Кесса видела перед собой лишь его спину, пока дорога не вильнула влево, плотнее прижимаясь к откосу. Оползни слизнули половину террасы, оставив лишь узкую тропу, усыпанную булыжниками. Одинокий кривой фаман, неведомо как выросший на обрыве, оплёл камни корнями и занавесил путь ветками. Хвои на них почти не было.
- Вот он, город земляных белок, - прошептал Делгин, пробираясь под аркой ветвей и ступая на поваленную арку ворот. – Говорят, он назывался Цериксом, по имени великой горы.
Кесса остановилась посреди заросшей тропы и подняла взгляд на обрыв. Она не сразу поняла, что видит.
Дикая скала, сложенные друг на друга кирпичи и булыжники, ровно пригнанные плиты древних стен, - всё давно поросло мхом и серой травой, выветрилось, потеряло цвет, узоры и причудливую резьбу. Весь склон был изрыт древними пещерами, над ними темнели другие, но тропы и лестницы, ведущие к ним, осыпались. Многие своды обрушились, открыв внутренние залы ветрам и снегу, и там теперь поднялась трава, проросли кусты. Кесса шагнула на истрескавшийся порог, и камень захрустел под ногами. Оборотень схватил её за плечо и оттащил от провала.
- Не ходи! Тут вся гора изрыта, - прошептал он Кессе на ухо. – Тысячи нор! Если упадёшь – никогда не поднимешься. Я покажу, где могила Кевегна, но больше не ходи никуда!
Замшелые валуны громоздились у входа в одну из пещер. Она уцелела после большого обвала, и все её залы были закрыты – а камни закрыли и главный вход. В одну из гранитных глыб на высоте человеческого роста была глубоко вплавлена глиняная плитка, покрытая цветной глазурью. Краски не выцвели, и рисунок не стёрся, - ярко-рыжий кот стоял на синих волнах, и его хвост заканчивался длинным лезвием.
- Тут была надпись, - Делгин отодрал пласт мха и потыкал в едва заметные щербинки. – Имя. Тут очень быстро растёт мох, не пройдёт и года, как всё сотрётся.
Кесса провела пальцем по углублениям. Мох изъел их, но буквы ещё угадывались.
- Кевегн, - прошептала она. – Речник Кевегн с Островов Джалур…
Она прижалась щекой к холодному камню. Вокруг было тихо, только свистел в скалах ветер, да нетерпеливо сопел, переминаясь с ноги на ногу, Делгин.
- Зачем ты пришёл сюда? Ты знал, что не вернёшься живым? – тихо спросила Кесса, но никто не ответил ей.
- Эррх! Это просто камень, - жёсткие волосы Оборотня поднялись дыбом, как волчья шерсть, и даже борода встопорщилась. – Не говори с ним!
«Тут, наверное, легко умирать,» - Кесса посмотрела на раскалённую макушку солнца, исчезающую в далёкой заводи. «Такая странная местность…»
- Пойдём! – Делгин протянул к ней руку. – В темноте потеряем тропу!
Кесса нехотя поднялась на ноги, ещё раз оглянулась на безмолвный камень. «Из всех Чёрных Речников,» - угрюмо думала она, - «я нашла только одного, и то мёртвого. И он лежит тут, и он не поможет мне найти живых. Может, послушать Хейлога и вернуться с первым караваном?»
Огромный караван растянулся до горизонта, и Кесса, плетясь в самом хвосте, едва могла увидеть с вершины «голову», уже спустившуюся в ущелье. Странные звери шли там, и она непременно подошла бы к каждому из них и рассмотрела со всех сторон, - но Делгин и двое мертвяков исполняли приказ Кардвейта, и Кесса, как привязанная, сидела на спине Беглеца. Анкехьо, вдоволь наговорившийся и наигравшийся с сородичами, шёл спокойно, даже на кусты не оглядывался. И то сказать, здесь, на горных тропах, трава вырастала неприглядной и едва ли вкусной…
- И никто не погиб из пленников, да? – спросила Кесса в волнении. История о Речнике Кирке подходила к концу, и странница старалась запомнить каждое слово.
- Все они ушли живыми из дома Ильзура, - кивнул Оборотень. – А Кирк ушёл, когда зажили раны когтистых ящеров. Все, кто жил в округе, приносили им лучшие листья и рыбу, и они вылечились быстро. А когда изыскатель Кирк проводил их в лес, он сам ушёл из тех мест. И больше никто в Рате не смел торговать рабами!
«Пусть так, но я не пошла бы в Рат,» - думала Кесса, заглядывая в сумрачное ущелье. Почти весь караван уже спустился в межгорье, понемногу приближался к нему и Беглец. «Чёрным Речникам помогают даже огромные харайги! А меня уже выставляют из Хесса…»
- Когда мы приедем в Ойти, эти мертвяки не будут ходить за мной? – спросила она, покосившись на неживых Хонтагнов. Их прикрыли от ветра и воды соломенными накидками, громко шуршащими при каждом шаге.
- Тебя передадут ойтисской страже, - сдвинул брови Делгин. – Кардвейт сам договорится с Ойти. У них нежити нет. Может, посадят тебя под замок. А может, отпустят под заклятием. Так или иначе, тебя заставят ждать караван знорков – и уехать вместе с ними. Мне это не по нутру, знорка, но с Кардвейтом не поспоришь. Он и так не в духе с самого отъезда!
- Да, я помню – иначе плакало твоё жалование, - кивнула Кесса и принялась разглядывать отвесные скалы. Тёмный камень был изрезан длинными поперечными бороздами, и на их дне рыжели пятна лишайника. Сама скала, исхлёстанная ветрами, были слишком твёрдой даже для корешков мха…
Караван выбрался на гребень, нависший над долиной, и головные отряды повернули на узкое плато. Кесса, услышав снизу стук, заглянула через козырёк над дорогой и увидела чёрные провалы, торчащие балки и свисающие тросы подъёмников. И уж совсем внизу – полусотней локтей ниже – огромную повозку на костяных лапах и десяток Квайет рядом с ней.
«Киноварные шахты?» - Кесса попыталась вспомнить, что такое киноварь. Слово было знакомо, но что оно обозначало?.. Странный дымок коснулся ноздрей, и магическая печать снова опалила кожу.
Оборотень громко чихнул и потёр нос – неприятные испарения добрались и до него.
- Кто там встал столбом? – сердито пробормотал он, выпрямляясь во весь рост на панцире анкехьо. – Хаэ-э-эй! Шевелитесь!
Земля тихонько содрогнулась – без единого звука, потом послышался еле слышный треск – и дорога с оглушительным грохотом обрушилась вниз по склону, увлекая за собой камни, разбитую повозку с киноварью, панцирного ящера и его седоков. Кесса, уцепившись за кошму и торчащие из панциря шипы, видела, как мелькают уступы и расщелины. Наверху рычали и выли, и отчаянно ревел, махая лапами и хвостом, летящий Беглец. Его подбросило на выступе, и он кувыркнулся в воздухе, и Кесса зажмурилась, ожидая страшного удара, - но бегущий вниз поток булыжников и гальки подхватил ящера и поволок дальше, пока с плеском не обрушился в ручей. Шипы вырвались из пальцев, и Кесса кубарем покатилась в холодную воду.