Все перечисленные организации кроме общего названия объединяла неприязнь к либеральным и демократическим ценностям. «Памятники», как иронически называли членов объединений, организовали несколько акций протеста. Самой громкой была акция в Центральном доме литераторов, которую организовал Константин Смирнов-Осташвили, рабочий, увлекавшийся литературой. Он был членом редколлегии журнала «Наш современник», основателем и руководителем Клуба друзей журнала и членом Патриотического объединения «Отечество*. Правда, на людей, которым приходилось с ним сталкиваться, наладчик вакуумного оборудования, входивший в редколлегию популярного почвеннического журнала, производил странное впечатление. Юрий Чекалин вспоминал: «Встречал я и Осташвили- Он жил недалеко, через несколько дворов от меня. Пожилой, маленького роста, где-то под метр шестьдесят, в мятом пиджачке. Говорил много, но как-то двух слов связать не мог. Видно было, что шестерка»1042. После раскола «Памяти* Смирнов-Осташвили возглавил «Союз за национально-пропорциональное представительство «Память», который выступал с требованием «максимально сократить присутствие этнических евреев*, а также их жен и мужей в органах государственной власти, науке и культуре. Пропагандировал свои взгляды Смирнов-Осташвили в основном в московском сквере на Пушкинской площади, причем зачастую полемизировал с В.И. Новодворской, выступавшей поблизости перед своими сторонниками из Демократического союза.
18 января 1990 г. Осташвили во главе своих сторонников ворвался в Дом литераторов, где происходило заседание общества «Апрель» (писатели в поддержку перестройки). Члены «Памяти» развернули в зале плакаты антисемитского содержания: «Долой сионизм!», «Апрель! Кто ваш спонсор?», «Москва — не Тель-Авив, Верховный Совет — не кнессет, КПСС — не херут!». В результате завязавшейся драки был избит литератор Анатолий Курчаткин. Инцидент вызвал широкий общественный резонанс. Смирнов-Осташвили был арестован и осужден на два года заключения Через некоторое время он был найден повешенным в тюремной камере, что дало повод его сторонникам говорить о ритуальном убийстве разоблачителя врага еврейского заговора. Современные исследователи задаются вопросом, почему к этому инциденту было приковано внимание мировой прессы: «Возникает вопрос о случайности или неслучайности проявленного мировой общественностью интереса к инциденту, происшедшему 18 января 1990 г., — в самом деле, пол года информировать читателей о вполне интеллигентской потасовке довольно-таки странно, тем более что в 1990-м г. в СССР проходили куда как более кровопролитные события (в первую очередь в Закавказье)»1043.
Подобная неадекватная реакция прослеживалась и по другим акциям «Памяти», например по скандалу в редакции газеты «Московский комсомолец»», куда ворвались активисты «Памяти». Тысячи публикаций и новостных сюжетов были посвящены в общем-то незначительным эпизодам. Возможно, столь бурный отклик на выступления «Памяти» объяснялся тем, что эта организация была первой, открыто провозгласившей себя националистической и антисемитской. Между тем сама «Память» проделала определенную идейную эволюцию. Сначала «памятники» высоко оценивали деятельность И.В. Сталина. С 1989 года идеология организации приобрела «православно-монархический» характер. Выступая за установление в стране самодержавного строя, «Память» отказывает потомкам Романовых в праве на российский престол, считая, что нового монарха должен «призвать» сам народ на Земском соборе. Дмитрий Васильев отмежевался от фашизма, заявив: «Мы не нацисты и не экстремисты, мы — убежденные сторонники самодержавия, наш идеал — Русь в виде православного царства».
В конфликте между президентом Б.Н. Ельциным и Верховным Советом в 1993 г. «Память» поддержала сторону Президента. Лидер организации одобрил ввод войск в Чечню, а во время президентских выборов 1996 г. поддержал Бориса Ельцина, рассматривая усиление его позиций как очередной шаг по пути к реставрации в России самодержавия. Дмитрий Васильев был доверенным лицом Ельцина.
После смерти Дмитрия Васильева «Память» сначала возглавил Олег Кассин, а с июля 2005 г. — Георгий Боровиков. Организация существует до сих пор, видоизменив свое название на Русский Фронт Освобождения «Память» (РФО «Память»). Во время так называемых «Русских маршей» колонна «Памяти» идет первой в знак признания заслуг этой организации перед русским национализмом. Хотя в настоящее время «Память» не имеет даже малой толики той известности, которой она пользовалась в начале 90-х годов, она стала образцом для подражания для многих патриотических организаций. В этом усматривается еще одна параллель с дореволюционным «Русским Собранием», давшим начало множеству черносотенных союзов.
В 90-х годах национальный вопрос стал центральным в программных документах целого ряда групп и движений: «Русского национального единства (РНЕ)*, основанного выходцем из «Памяти» Александром Бар-кашевым, и «Славянского союза», который возглавил выходец из РНЕ Дмитрий Демушкин. Активно использовала националистическую риторику Национал-боль-шевистская партия (НБП) Эдуарда Лимонова. В начале 2000-х годов на волне антиамериканских и антикав-казских настроений в связи с событиями в Косове, Чечне и терактами в Москве возникло Движение против нелегальной иммиграции (ДПНИ). Лидером движения стал Александр Белов (настоящая фамилия Поткин).
Националистические лозунги нередко использовались и продолжают использоваться политиками в популистских целях. Начало этому положил Владимир Жириновский. Успех его партии ЛДПР на выборах 1993 г. связывают с громкими националистическими заявлениями Жириновского. Десятилетие спустя его примеру последовал Дмитрий Рогозин, возглавлявший в 2003 году блок «Родина». Избирательный блок добился определенного результата, выразившегося в формировании фракция «Родина» в Государственной думе.
Наплыв мигрантов в российские города способствовал росту ксенофобии и популярности националистических идей в молодежных субкультурах, клубах футбольных фанатов и т.д. Возникли различные неофашистские группировки, хотя их численность была сравнительно невелика. В настоящее время на российской политической сцене присутствуют различные группы и движения, которые используют националистическую идеологию, имеющую определенное родовое сходство с дореволюционным черносотенством. Однако в России произошло не только заимствование, но и настоящее возрождение черносотенных организаций, провозгласивших себя прямыми наследниками
Союза русского народа, Русской монархической партии и общества хоругвеносцев.
Первая из черносотенных организаций так и называлась «Черная сотня». Она была создана летом 1992 г. выходцем из «Памяти» А.Р. Штильмарком. Он был сыном офицера и вспоминал, как вместе с отцом ездил по заброшенным монастырям и осматривал храмы, отданные под хозяйственные нужды. Постепенно он пришел к убеждению, что мерзость и запустение воцарились целенаправленно: «Я вообще заметил, что в тех монастырях и храмах, где устраивали гаражи, библиотеки, тюрьмы, больницы — везде туалет оказывался на месте алтаря. Пройдет несколько десятков лет, прежде чем я познакомлюсь с книгой «Кицур Шулхан Арух» и ужаснусь тому цинизму, с которым иудеям настоятельно предлагается глумиться «над храмами акумов»1044. Он окончил педагогический институт, стал учителем географии. Размышления над причинами несчастий России привели его в «Память», но он вышел из этого общества, когда оно «опустилось до поддержки Ельцина». А.Р. Штильмарк задумал создать организацию под названием «Черная сотня». В начале 90-х годов название прозвучало как вызов: «Мы осознанно пошли на некий эпатаж: да, мы — «Черная сотня», Русская организация, бескомпромиссная в своей идеологии, искренняя, непримиримая к врагам России, какие бы посты они ни занимали и какие бы маски на себя ни надевали».
Программа организации гласила: «Черная сотня стремится к возрождению в России православного государства и общества в интересах русского и иных коренных народов1045. Черносотенцы считали самодержавную монархию «наилучшей из возможных форм государства», но в то же время подчеркивали, что являются реалистами в политике и, не ожидая немедленного выполнения своих требований, видят один из путей восстановления самодержавия в «установлении сильной национальной власти». В программе указывалось, что Россия должна проводить политику воссоединения со странами «так называемого ближнего зарубежья» в единую державу — Российскую империю. В их понимании Россия является моноэтническим государством. При этом «Черная сотня», подобно дореволюционным черносотенцам, не признавала деления русских, украинцев и белорусов, считая их одним народом, «искусственно разделенным для захвата России тайными международными силами». Программа «Черной сотни» также отвергала принцип отделения церкви от государства и отстаивала «историческое единение Церкви с Царской властью и другими государственными структурами». Под экономической частью программы подписались бы коммунисты. Черносотенцы выступали против приватизации, начатой реформаторами в правительстве, и требовали национализации предприятий оборонной промышленности, основных видов транспорта, транспортных путей, крупных промышленных предприятий, предприятий добывающей промышленности. «Природные ресурсы России, а также банковский капитал находятся исключительно в пользовании государства. Частные банки прекращают свою деятельность».
«Черная сотня» выпускала одноименную газету, представлявшую собой малоформатный листок. Компьютерная техника в ту пору была доступна не каждому, макет верстался вручную при помощи ножниц и фломастера. В период политического кризиса осени 1993 года «Черная сотня» прин