После получения известий о манифесте события в Одессе развивались примерно по такому же сценарию, как и в других городах. Следует, правда, отметить отсутствие обычных слухов о надругательстве над царским портретом. Зато всю Одессу облетели заносчивые слова, приписываемые евреям: «Мы дали вам Бога, дадим и царя!» Впоследствии один публицист, опубликовавший работу о погромах, пытался доискаться до источника этой фразы: «Один инженер 3-в, встретив в дни свобод еврея П-ца, обменялся с ним поздравлениями, заметив, что евреи немало поработали для завоевания свобод. Искаженные слова 3-ва и вложены были, кому надо, в уста евреям»286.
19 октября в разных частях города прошли несколько патриотических манифестаций. Самая многочисленная вышла из района морского порта и прошла по центральным улицам. В монархическую манифестацию были брошены три бомбы, убившие 6 человек, причем одной из жертв стал сам террорист. Охранное отделение установило личность террориста: «...была брошена еще одна бомба известным охранному отделению анархистом Яковом Брейтманом, который, убегая от преследования, сам был случайно убит разорвавшеюся при его падении и находившеюся у него бомбою». Данный факт подтверждается другими источниками. О Яше по кличке Портной, метнувшем бомбу в черносотенцев и погибшем при взрыве, сообщает в своих воспоминаниях лидер одесских анархистов ДИ. Новомирский287.
После первых столкновений начался массовый погром. Военные и гражданские власти Одессы действовали столь же двусмысленно, как власти в Киеве. В русскую и заграничную прессу попал дневник чиновника по особым поручениям, присутствовавшего на совещании командующего войсками барона А.В. Каульбарса с подчиненными. В дневнике цитировалась речь А.В. Каульбарса, который с военной прямотой заявил: «Будем называть вещи их настоящими именами. Нужно признать, что все мы в душе сочувствуем этому погрому. Но мы не должны переносить злобу, которую мы, может быть, имеем против евреев, в нашу служебную деятельность»288.
Градоначальника Одессы генерала Д.Б. Нейдгардта обвиняли в том, что перед погромом он удалил полицию с городских улиц и тем самым развязал руки погромщикам. Впрочем, многие полицейские сами участвовали в беспорядках. Сенаторская ревизия, изучавшая обстоятельства одесского погрома, пришла к выводу, что нижние полицейские чины стреляли в воздух, а затем показывали войскам на дома, откуда якобы прозвучали выстрелы289. Один из чиновников вспоминал, что
градоначальник был удручен телефонными известиями о начавшемся погроме и говорил подчиненным: «Новая беда, господа: мне сообщают из такой-то части — он назвал при этом одну из отдаленных частей города, что готовится еврейский погром. Этого еще недоставало! По озабоченному виду его можно было заметить, что это неожиданное известие произвело на него сильное впечатление»290. Однако евреям, избиваемым на одесских улицах, запомнилось другое поведение градоначальника. На мольбы прекратить погром Д.Б. Нейдгардт ответил: «Я ничего не могу сделать, вы хотели свободы, вот вам жидовская свобода»291.
Вообще для чиновников различного ранга, служивших в Херсонской губернии, к которой принадлежала Одесса, было характерно сочувствие погромам, даже когда они безукоризненно выполняли свой служебный долг. В поселке Бирзула Херсонской губернии погромщики загнали евреев в уборную на железнодорожной станции, где они провели три дня и были освобождены херсонским вице-губернатором, прибывшим в поселок с воинской командой. Когда спасенные начали жаловаться на погромщиков, вице-губернатор прочитал им нотацию: «То, что произошло с евреями в Бирзуле, является ответом на действия их братьев в Одессе, провозгласивших южно-русскую республику и кричавших о свободе. С евреями только сквитались — не больше»292. Несомненно, точно так же думали многие чиновники в черте оседлости и за ее пределами.
Избиения людей сопровождались разнузданным грабежом. В Одессе было разграблено 1632 помещения293, в Киеве — около 1500294 (по сведениям полиции — 1800). Вслед за Киевом и Одессой наибольший ущерб понесли Ростов-на-Дону — 580 жилых и торговых помещений, Богополь и Голта — 374, Умань — 350, Херсон — 330, Екатеринослав — 250, Нежин — 250, Измаил — 220, Аккерман — 183, Кривой Рог — 129, Саратов — 117. Всего, по нашим подсчетам, пострадало 10 093 дома. В это число входят также магазины, лавки и квартиры. Значительные трудности возникают при попытке определить ущерб в денежном исчислении. Современники называли различные цифры. Наивысшая — 52 119 703 р. (за год — с 17 ноября 1905 г. по 17 октября 1905 г.)295. По нашим подсчетам, за две октябрьские недели был нанесен ущерб в 25 641 451 р. 88 к Хотя сумма вычислена с точностью до копейки, ее следует рассматривать как достаточно условную. Мы располагаем сведениями о денежных потерях лишь по 97 погромам. Отсутствуют сведения об убытках от крупных погромов в Баку, Аккермане, Кишиневе, Саратове, Симферополе, Феодосии, Тифлисе, Туле и других городах. Невелика достоверность имеющихся данных. В одних случаях приходится использовать весьма приблизительные, сделанные «на глазок» оценки. В других случаях убытки, подсчитанные самими потерпевшими, чрезвычайно завышены.
Евреи пытались защищать свои жизни и имущество. В ходе погромов спешно создавались отряды самообороны, в которые записывались не только евреи. В Новороссийском университете в Одессе был организован коалиционный совет из представителей различных партий. Совету подчинялись 15 отрядов самообороны, именовавшихся по буквам греческого алфавита: альфа, бета и т.д В самооборону вступали не только люди революционных убеждений. Участник ростовской самообороны М. Милованов рассказывал о своем сослуживце: «Он все время и всегда был против наших выступлений, забастовок Рабочее движение он рассматривал как происки японцев и англичан при посредстве евреев, которых он иначе как жидами не называл. Но когда начался погром, железнодорожниками была организована самооборона для борьбы с черной сотней, он один из первых вступил в эту самооборону и в первый же день ее выступления был убит пулей охранника или черносотенца»296.
Чаще всего отряды самообороны несли караулы на окраине еврейских местечек и были призваны оповестить соседей в случае угрозы. Реже подобные отряды выступали с оружием в руках. Население Богополя, узнав о погроме в расположенном на другом берегу Буга местечке Голта, развело мосты и организовало оборону. Одновременно с этим часть богопольцев переправилась на лодках через реку, чтобы помочь своим соотечественникам. Но ни спасти Голту, ни уберечь Богополь не удалось. Более удачно действовала самооборона в Стародубе: «...к месту погрома явилась еврейская организация самообороны, состоящая из 150 человек молодых евреев, и револьверными выстрелами разогнала толпу громил и рассеяла по улицам города»297298.
Для черносотенцев еврей с револьвером и бомбой представлялся исчадием ада. В реальности наспех организованная самооборона из юнцов, не имевших опыта конспирации, была легкой добычей. Полоцкая самооборона по неосторожности выдала свое местонахождение в гостинице «Золотой якорь» и была разоружена солдатами. После этого в гостиницу вломились черносотенцы и железными брусьями из разграбленной скобяной лавки разделались с задержанными5. Кровавые события разыгрались в Орше. 22 октября в город прибыл отряд рабочих ткацкой фабрики в Ду-бровне. Отряд был обнаружен еще на окраине и укрылся в чьей-то хате. Черносотенцы окружили убежище и убили 10 дружинников. Оставшиеся в живых 13 человек спрятались в другом доме и утрюм 23 октября попытались покинуть Оршу. На сей раз черносотенцы убили семерых. На этом череда убийств не кончилась. В тот же день из Шилова прибыл еще один отряд самообороны численностью в 11 человек При отправлении он был выслежен жандармами, которые телеграфировали об этом в Оршу. Черносотенцы поджидали отряд самообороны на вокзале и прямо на перроне забили насмерть еще семь человек Схожий случай вспоминал большевик Яков Шумацкий. Когда бундовский отряд из Гомеля отправился в Речицу, его руководитель Лейба по кличке Страдалец вызвал подозрение тем, что приобрел в кассе билеты сразу на всех членов отряда. С поезда бундовцы попали в руки черносотенцев. Сам Страдалец погиб, получив 11 штыковых ран299.
Пока одни убивали, другие спасали. Во время погромов не было недостатков в ярких примерах человеколюбия. Русские жители еврейских местечек нередко с опасностью для жизни спасали соседей. Капитан речного парохода Замиховский, «несмотря на угрозу, принял на борт евреев, бегущих в Каховку»300. Несколько пострадавших семейств из Кривого Рога нашли убежище у крестьянина А. Федоренко, «который предоставил им свой дом, потребовал для него казачью охрану, и он же в течение трех дней доставлял безвозмездно пострадавшим провианты»301