313. Автор вторых воспоминаний была аристократкой, урожденной княжной Голицыной, дочерью черниговского губернского предводителя дворянства. Когда в поместье предводителя пришла весть о погроме в соседней деревне, все члены семьи князя Голицына «...как безумные завопили «ура». Чувство гордости за мужика, которого евреи и агитаторы совращали с пути истинного... это чувство, чувство гордости за мужика охватило нас... «Молодцы, вот так молодцы!», «Вот тебе и революция!», «Вот вам монархический народ!» кричали мы все наперерыв, охваченные, как дети, восторженным порывом»314315.
Монархический народ состоял не только из русских по крови. В Иркутске, по сообщениям газет, «среди черносотенцев был замечен переодетый полицейский урядник, носящий итальянскую фамилию. Встав в театральную позу, урядник-итальянец взывал: «Кто за русский народ, переходи на нашу сторону!»316 В Казани в патриотической манифестации участвовали татары во главе с муллой Г. Баруди317. Патриотические чувства выражали также джанкойские цыгане, правда, проявили их в основном в грабеже имущества ремесленников-евреев, проживавших в Карасубаре. Это вызвало неодобрение у мусульман: «К вечеру один из представителей местных мусульман Аджи Джепар во главе нескольких человек своих друзей обошел дома всех джанкойских цыган, принимавших участие в грабеже, и без сопротивления отобрал награбленный товар, который тут же был передан беднякам»316. И уж совсем анекдотический случай отмечен в Твери, где в погроме участвовал часовой мастер — еврей Э. Зильберман318.
В фонде министерства юстиции сохранились сведения об осужденных за насильственные действия и грабежи во время погромов. Разумеется, это неполные сведения. К тому же они касаются только тех осужденных, кто обратился за помилованием. И все-таки даже на основании этих данных можно составить представление о погромной толпе в целом. Удалось выявить I860 лиц, причастных к бесчинствам в октябре 1905 г.319 Подавляющее большинство — мужчины, женщин всего 12. Самому старшему из погромщиков исполнилось 75 лет. Ни преклонные лета, ни телесная немощь не препятствовали участвовать в погромах. Так, 66-летний житель Орши И.Ф. Битюков поднялся чуть ли не со смертного одра и приковылял к месту побоища. Не имея сил убивать, он наслаждался тем, что ковырял костылем в мозгах убитых320. Погромы не были делом рук легко возбудимой и податливой на посторонние влияния молодежи. Только десятая часть погромщиков не достигла совершеннолетия (21 год), тогда как 63% осужденных за погромы были в возрасте 21-40 лет.
По отзывам очевидцев, еврейские магазины в Киеве разбивали «мужчины разных возрастов и не только простые, но даже и в красных околышках (так называемых дворянских шапках), попадались солдаты в шинелях нараспашку и в сюртуках, ученики городских училищ, и изредка встречались и гимназисты с ломами. Среди женщин преобладал тип кухарок и торговок, но участвовали и в шляпах и ротондах, нагруженные всяким магазинным товаром до смешного»321. Однако документы министерства юстиции рисуют иную картину. К ответственности за погромы были привлечены всего три дворянина, среди них — полтавский помещик П. Кривошеин, который поднял ночью работников в своем имении и с обнаженной шашкой руководил разгромом. Дело прекратили, так как П. Кривошеин «признан был учинившим преступление в состоянии болезненного беспамятства на почве хронического алкоголизма»322.
Более отчетливо прослеживается участие купцов. В Кременчуге газеты обвиняли в натравливании и подпаивании хулиганов владельца винного магазина Мищенко. В Николаеве погромщиков возглавляли владелец писчебумажного магазина Пархоменко и городской подрядчик Савин. Впрочем, из первогильдийных купцов к ответственности было привлечено всего двое. Таким образом, участие представителей привилегированных классов в погромах было незначительным: три дворянина, пять потомственных почетных граждан, несколько купцов.
Вопреки распространенному мнению, обитатели дна оказались в стороне от погромов. Среди осужденных за погромы всего семь человек, которых можно причислить к бродягам и уголовникам. С другой стороны, от внимательных наблюдателей не укрылась профессиональная сноровка многих погромщиков. Криворожские жандармы «указывали на наличие в толпе громил со специальными приспособлениями для взлома, которыми и открывали лавки»323. В Екатеринославе «к каждому дому, где производился грабеж, подъезжал фаэтон, нагружался, куда-то уезжал с какими-то субъектами и затем вновь возвращался»324. Ростовские громилы спешили за бесценок спустить награбленное: золотые часы продавались по рублю, швейные машины — по полтине. Возможно, опытные уголовники, принимавшие участие в грабежах, просто не попали в поле зрения правосудия.
Впрочем, в грабежах и убийствах принимали участие вполне добропорядочные люди, не имевшие уголовного прошлого. В киевскую сыскную полицию обратился статский советник Федор Шиповский с заявлением, что его повар А.И. Щигленко спрятал в квартире награбленные вещи. Сыщики произвели обыск и обнаружили никелированные часы, большое количество серебряных вещей, золотые булавки, музыкальный ящик и два галстука. Вещи были опознаны владельцами. Допрошенный после обыска повар заявил, что «все эти вещи он спрятал в квартире Шиповского, имея намерение представить их в полицейский участок, но сделать этого не успел, так как 20 октября был аресто-. ван по подозрению в убийстве во время беспорядков какого-то еврея»1.
251 (13,5%) человек, осужденный за погромы, принадлежали к сословию мещан, а свыше 1660 человек (86%) были крестьянами. Следует сделать оговорку, что к началу XX века сословная принадлежность далеко не всегда соответствовала социальному положению и роду занятий. Многие жители городов, занимавшиеся ремеслом, промыслами и розничной торговлей, по паспорту являлись крестьянами. Например, к ответственности за участие в ярославском погроме привлекли 4 мещан и 9 крестьян. Между тем все они жили в городе. Крестьяне, переселившиеся в город или приехавшие на сезонную работу, были теми самыми ломовыми извозчиками, мясниками, лабазниками, дворниками, лотошниками, половыми и даже «полотерами», которые собирались толпами для расправы с крамольниками.
Большинство рабочих, трудившихся на фабриках и заводах, также официально считались крестьянами. Участие рабочих в погромах зафиксировано в 14 горо-дах и поселках. В одних случаях беспорядки устраивали сезонники, в других — рабочие крупных предприятий. Например, в Таганроге в монархической манифестации шли рабочие металлургического, котельного и кожевенного заводов, а также железнодорожных мастерских325. Камнем преткновения в рабочей среде были забастовки. Рабочие завода Новороссийского общества в Юзовке отказались примкнуть к забастовщикам, а когда в стычке с демонстрантами, несшими красные флаги, погиб рабочий-подросток, начали избивать революционеров326.
Впрочем, забастовщики порой тоже участвовали в погромах. Бастующие шахтеры из окрестностей Кривого Рога сочли начавшийся в городе погром удобным случаем поправить свое положение. 25 октября они разбили лавки торговцев в селе Веселые Терны, а затем направились к Кривому Рогу. «Проходя мимо рудников Колачевского, Брянских, Цыбульки, Новороссийского, Ростовского, Дубовой Балки, Шмаковского, Галковского, Карнаватского и других, рабочие требовали прекращения добычи и уводили с собой людей»327. «27 октября в м. Кривой Рог из соседних местностей прибыли толпы шахтеров, в числе около 5 тыс. человек, и погром еврейских жилищ вспыхнул с новой силой»328. Помимо Кривого Рога, погромы охватили четыре шахтерских поселка в Славяносербском уезде Екатеринославской губернии329.
Особенно активно в погромах участвовали грузчики. В Одесском порту грузчики так называемой московской артели были костяком патриотической манифестации, а потом участвовали в побоищах на городских улицах. В Рыбинске крючники на пристани были крайне недовольны железнодорожной стачкой, оставившей их без средств к существованию. Еще 15 октября жандармский доклад предупреждал: «Так как вагоны для погрузки не подаются, то грузчики остались без работы, а стало быть, без хлеба, и сейчас слышится недовольство на забастовавших»330. 20 октября крючники устроили засаду на пути демонстрации железнодорожников и избили ее участников.
Свою роль сыграло прямое натравливание со стороны хозяев. В Горбатове (Нижегородская губерния) земские служащие Романов и Горбунов пытались создать среди прядильщиков кредитное товарищество. Местные богатеи решили расправиться с мутившими воду интеллигентами. «Поднес хозяин водки, сказал: «Вон «земские» бунтуют против царя, от этого плох промысел стал, платить вам нечем, бей их», — и одичавшие от темноты, нужды и проклятой водки люди окончательно озверели»