502. Особое внимание уделялось вооружению. В фондах черносотенных организаций скопилось немало просьб прислать оружие. АХ. Давыдов писал А.И. Дубровину: «Умоляю вас как главу нашего дела, дайте на наш Гомельский отдел 35 револьверов и 100 финских ножей»503. Иногда указывали желаемую марку оружия. Б.В. Никольского запрашивали из Костромы: «Не можете ли вы добыть нам 50 (или более) револьверов из числа конфискованных правительством? Мы не гонимся за браунингами и будем рады, если получим «Смит и Вессон» или какой-нибудь другой системы»504.
Руководители черной сотни постарались наладить бесперебойное снабжение отделов. Н.М. Юскевич-Красковский курсировал между Гельсингфорсом и Петербургом, закупая в Финляндии револьверы. Приемочная комиссия под руководством вольного художника АА Майкова проводила экспертизу и намечала адреса для рассылки. Председатели губернских отделов Союза русского народа лично являлись в столицу за грузом. ФД Клюев из Архангельска удостоился похвалы АИ. Дубровина: «...проявляет в делах боевой дружины большую тактичность и вообще умеет очень легко прятать концы»505. Других пришлось выручать из неприятных историй. Тульского председателя В.П. Рознатов-ского по пути в родные места перехватило московское охранное отделение и изъяло багаж. После возмущенного письма В.П. Рознатовского тульским черносотенцам вернули корзину с 50 револьверами и цилиндрический снаряд с фитилем.
Хотя большая часть территории страны находилась на чрезвычайном положении, черносотенцы не имели хлопот с разрешением на ношение оружия. В январе 1906 г. по жалобе Союза русского народа «установленный общий порядок собирания сведений заменен был представлением просителями удостоверений от совета союза, по предъявлению таковых канцелярией Градоначальника разрешения выдавались без замедления»506. За один месяц в столице было выдано 120 таких разрешений, в Одессе за 2 года выдали 686 разрешений, из которых около 300 получили члены Союза русского народа.
Львиную долю оружия черносотенцы добывали из государственных арсеналов. В Петербурге полиция выделила Союзу русского народа 100 револьверов из своего запаса. По распоряжению тульского вице-губернатора А.Н. Хвостова черносотенцы получили 600 наганов. В Одессе, согласно официальному рапорту, выдавались только револьверы, но, по агентурным наблюдениям, у черносотенцев имелись винтовки «Бердан». Члены елисаветградского отдела Союза русского народа решили не отставать и получили разрешение на приобретение винтовок. Артиллерийский склад подготовил к выдаче 20 винтовок и 1532 патрона. Однако сделка все же не состоялась.
По утверждению нескольких дружинников, с ведома петербургского градоначальника В.Ф. фон дер Лауница были похищены пулеметы с военного полигона. На самом деле, как сообщал А.В. Герасимов, градоначальник носился с идеей скупить у революционеров оружие при помощи черносотенных дружинников. Однажды он с торжеством сообщил, что ему удалось выкупить пулемет за 2 тыс. рублей. «Удалось выяснить, что пулемет был выкраден из ораниенбаумской стрелковой офицерской школы, — очевидно, теми самыми людьми, которые продали его Лауницу. Я доложил об этом Столыпину, который много смеялся»507. Не подлежит сомнению, что черносотенцы доставали динамит и бомбы. В помещении Главного совета стоял железный сундук с полсотней снарядов. Легкостью, с которой союзники приобретали оружие, иной раз пользовались их противники. Члены эсеровского комитета в Одессе записывались в Союз русского народа и получали «при содействии настоящих союзников оружие по удешевленной цене, которое и распространяли среди своих единомышленников»508.
Специфический контингент дружинников облегчал эту задачу. Например, петербургский боевик КА Булаев продал полученный от союза револьвер «Бульдог», затем получил «Смит и Бессон», который также продал, потом получил «Парабеллум» и продал его. Тут терпение «старших» лопнуло, и КА. Булаева выгнали из дружины.
При выходе на дела столичные боевики надевали под одежду панцири, предохранявшие их от пуль. Такой же защитой пользовался, разъезжая по провинции, АИ. Дубровин. Большой спрос был на парики, накладные усы и бороды. Петербургские дружинники были загримированы не хуже артистов императорских театров. В одесском отделе выдавали напрокат студенческую форму для проникновения на территорию университета.
Целью боевых дружин являлось оказание помощи полицейским властям. О том, как это происходило, дает представление следующий эпизод. 27 июня 1907 г. в Одессе городовой задержал 15-летнего подростка А Басистова с бомбой под мышкой. Однако выяснилось, что член боевой дружины Союза русского народа А Басистов выполнял задание полицейского агента. Он вошел в доверие к коммунистам-анархистам и уговорил их продать ему бомбу. Агенты сыскной полиции собирались схватить анархистов при передаче груза, но вмешательство городового сорвало хитроумную комбинацию509.
Некоторые черносотенные организации наладили собственную агентурную сеть. Особенно преуспело в этом петербургское Общество активной борьбы с революцией, одна из самостоятельных черносотенных организаций, действовавшая в основном в рабочей среде. За три дня до взрыва на «Аптекарском острове» «активники» получили сведения, «что на г. Столыпина должно быть совершено покушение в самом ближайшем будущем, что покушение это будет совершено при помощи нескольких бомб и в то время, когда министр еще не уедет с дачи»510. Охрана ПА Столыпина не обратила должного внимания на предупреждение. Это позволило эсерам-максималистам произвести разрушительный взрыв на даче первого министра.
После этого случая «активники» действовали на равных правах с полицией. 28 августа 1906 г. гатчинским жандармским управлением железной дороги «были задержаны около 15 вооруженных лиц, которые, по удостоверению их в Петербурге, оказались членами Союза русского народа активной борьбы с революцией»511. Задержанные пояснили, что охотятся за революционерами, готовящими нападение на поезд, и обещали держать жандармов в курсе дела. Через два дня «активники» явились к начальнику жандармского отделения и потребовали экстренный поезд. Вместе с жандармами «активники» прибыли к месту нападения. Там завязалась перестрелка. Были убиты двое нападавших, в том числе некий Григорьев. Впоследствии выяснилось, откуда у черносотенцев были точные сведения о времени и месте нападения. Григорьев оказался членом Союза русского народа и агентом охранки, подготовившим нападение в провокационных целях. Провокатора пристрелили в организованной им перестрелке512.
Черносотенные дружины часто нападали на рабочих, заподозренных в революционных настроениях. В свою очередь крайне правые гибли в стычках с боевыми дружинами социал-демократов и эсеров. В 1907 г. были убиты 24 монархиста. Жизнь крайне правых была далеко не безопасной. Вступившие в союз должны были мириться с постоянным риском.
Так, например, только случайность спасла весь состав бакинского отдела Союза русского народа. Под домом, который арендовал союз, нашли адскую машину весом 27 фунтов, начиненную нитроглицерином и гремучим студнем. По заключению специалистов, взрыв должен был снести здание союза и соседние дома.
Но если сила была на стороне черной сотни, в городе устанавливался режим террора. Заведующий полицией на Кавказе обращал внимание департамента на деятельность Тифлисского патриотического общества: «Не ограничиваясь пассивной ролью указателей подозреваемых ими в политической неблагонадежности лиц, «патриоты», пользуясь попустительством военных чинов, при содействии последних, сами начали производить различные следственные действия, обыскивая и задерживая по своему усмотрению вне всякого контроля полицейских и жандармских чинов»513.
От нападения дружинников не был застрахован никто. Судя по дневнику ярославского лавочника ИА Андреева, красный цвет раздражал черносотенцев не хуже, чем быков на корриде: «Увидят на рубашке красный пояс и испорют, или красную рубашку или красную подкладку у фуражки — за все пороли до упадку сил»514.
Разнузданнее всего черносотенцы вели себя в Одессе. Атаманы боевых дружин подчинялись председателю одесского отдела Союза русского народа графу АИ. Ко-новницыну. Нравственные качества носителя исторической фамилии ставили в тупик даже небрезгливых людей. Побывав и уездным предводителем дворянства, и земским начальником, его сиятельство на пятидесятом году жизни докатился до более чем скромной должности заведующего матросской прачечной. Согласно официальным документам «...причинами увольнения от службы графа Коновницына были произведенные им растраты общественных сумм, займы из городских и тминных касс, взятки при приеме новобранцев»515. Но стоило А.И. Коновницыну стать председателем отдела Союза русского народа, как он превратился в подлинного хозяина города. На одесских улицах он появлялся в сопровождении личной охраны, расчищавшей проезд для графа, а возле его квартиры дежурили полицейские чины. Дневник полицейского агента рисует времяпрепровождение черносотенного вождя: «Приезжал Коновницын домой каждый вечер сильно пьяным, его окружали дружинники, выстроившись по лестнице рядами. Граф заплетающимся языком кричал: «Бей, ребята, жидов!» Те в ответ кричали: «Ура!*