г. усматривал один из главнейших грехов обновленцев в том, что они «проводили новый принцип народовластия в виде земско-соборного представительства в Государственной думе от населения, как противоположного взглядам союза на объединение в Государственной думе народа с царем, названное ими полицейско-бюрократическим строем»616. Было бы большим преувеличением видеть в обновленцах убежденных сторонников парламентской системы. Они хотели бы изменить третьеиюньский избирательный закон. Вместе с тем обновленцы не подвергали сомнению необходимость сохранения выборных учреждений. Об этом ясно заявил Марков на собрании курского отдела Союза русского народа: «Можно быть недовольным 3-й, 4-й Думой, 20-й, разгоните их, выберите настоящую, русскую, но, как учреждение, Государственная дума необходима: без этою России не существовать»617. Сторонники обновленного совета уделяли большое внимание подготовке выборов в IV Государственную думу. Как и во всех остальных сферах деятельности, черная сотня собиралась вести игру по собственным правилам, т.е. использовать рычаги, недоступные другим политическим партиям. Председатель одесского отдела Союза Михаила Архангела разработал план совместных действий черной сотни и государственной власти. «У нас в России, — констатировал БА Пеликан, — видимо, утвердился представительный строй, и правительству необходимо овладеть представительным строем и, прежде всего, взять в свои руки дело выборов»618. Он предложил набор «технических» приемов, начиная от специально подобранных избирательных комиссий и кончая подвозом избирателей на автомобилях — «это очень нравится мелкому собственнику».
Б А Пеликан опирался на опыт проведения дополнительных выборов по городу Одессе. При помощи махинаций был избран правый кандидат барон Рено. Председатель одесского Союза русских людей Н.Н. Родзевич писал по поводу выборов: «Вся «честь победы» принадлежит Пеликану, который и явился организатором возмутительной вакханалии. Не говоря об автомобилях, чуть не силой тащивших избирателей к урнам... были случаи, когда «наши» шли за чужих, даже за евреев, и, конечно, подавали за Рено. Иные шли по несколько раз, все под новой фамилией. Обманом, угрозами всу-чали записки с фамилией Рено и жидам. Этому содействовала и полиция. В избирательных комиссиях были «свои» люди, которые принимали записки от заведомо подставных лиц. Подозреваю я и подлость при счете записок Все это наблюдалось еще 29-го. 30-го приезжал Пуришкевич, виделся с Пеликаном, и с этих пор его энергия удвоилась. В результате лишних 200 голосов за Рено»619.
Дубровинцы, в отличие от обновленцев, считали парламентскую работу ненужной. Устав Всероссийского дубровинского союза предусматривал участие черносотенцев в выборах. Но при этом выдвигались совершенно неприемлемые условия. Дубровинский съезд в ноябре 19П г. постановил коленопреклоненно молить царя, «чтобы среди членов Государственной думы были бы и члены по назначению Его Императорского Величества. Чтобы члены Государственной думы за речи свои, хотя бы и в Думе произнесенные, подлежали бы законной ответственности в общем уголовном порядке и чтобы уничтожен был принцип несменяемости членов Думы»620. В довершение всего дубровинцы требовали, «чтобы во изменение ныне существующих основных законов восстановлен был бы порядок изменения основных законов таким образом, чтобы воля 1Ьсударя Императора только одна видоизменяла бы законы без всякого участия Государственной думы»621.
Дубровинцы обвиняли своих соперников в угодничестве перед властями. «Если вы находите, что Союз русского народа создан в угоду министрам и исправникам, — патетически восклицал А.Н. Борк, — то слепо следуйте за «обновленным Главным советом», как послушные овцы следуют за передовыми баранами, и вы благополучно доберетесь до тучных пастбищ, министерских передних и негласных субсидий»622.
Лидеры обновленного Главного совета в свою очередь порицали дубровинцев за безудержные нападки на правительство. «Если, по примеру доктора Дубровина, каждый раз, как нам покажется, что тот или иной из поставленных самим царем министров действует неправильно или даже во вред народу, мы будем всенародно издеваться, позорить и шельмовать такое лицо, то где же будет разница между членом Союза русского народа доктором Дубровиным и членом партии социа-листов-революционеров доктором Покровским», — вопрошал Н.Е. Марков623. Обновленцы критиковали «Русское знамя» за «...неоднократное появление статей, разжигающих самые опасные инстинкты, возбуждающие крестьян и мещан против правительства, дворянства, духовенства и купечества, вообще принятое этой газетой демагогическое и революционное направление»624.
ГЛАВА VIСвятая черная сотня
«Святая Черная Сотня» — так называл своих соратников знаменитый черносотенец иеромонах Илиодор. Черносотенцы подчеркивали свою приверженность православию. В программных документах монархических союзов говорилось о необходимости поднять значение церкви во всех сферах жизни. «Основоположения» Союза русского народа провозглашали: «В общественных делах и самоуправлении Православная Церковь должна иметь непосредственное участие, а в приходской жизни она должна быть единственной устроительницей и руководительницей»625. Кандидат в члены Главного совета Союза русского народа АА Майков подчеркивал историческую роль русской православной церкви: «Православная Церковь в тяжелую минуту спасла Россию, и, благодаря Ей, русский народ сохранил свою политическую свободу»626. Однако отношения черной сотни с Русской православной церковью были гораздо более сложными, чем могло показаться на первый взгляд.
ЧЕРНОСОТЕННОЕ ДУХОВЕНСТВО
По нашим подсчетам, в 1906-1908 гг. десятая часть председателей губернских отделов и почти треть председателей уездных отделов Союза русского народа являлись священнослужителями627. Значительную часть повседневной деятельности монархических союзов занимало выполнение религиозных обрядов, чем они резко отличались от других политических партий, особенно левых, пропагандировавших атеизм. Молебны, молитвы, крестные ходы и манифестации с хоругвями — все это заменяло черносотенцам митинги и иные формы деятельности, характерные для большинства политических партий. Особенно ярко это проявлялось во время съездов русских людей, сопровождавшихся общими молитвами, благословениями архиереев и торжественным выносом икон. Третий съезд русских людей, состоявшийся в Киеве в праздник Покрова, принял решение: День Покрова Пресвятой Богородицы признать днем праздника всех Монархических организаций; соорудить икону Покрова Пресвятой Богородицы, как покровительницы Монархических партий, для чего открыть подписку; на первое время икону хранить в Киеве, а засим перевозить ее в места, куда будут собираться последующие Съезды». Икона, написанная придворным иконописцем В.П. Гурьяновым под руководством художника Виктора Васнецова, получила среди черносотенцев название «икона Покрова Монархическая». Ее привозили на все монархические съезды. Знамена отделов Союза русского народа хранились в храмах, хотя известны случаи, когда крестьяне требовали убрать из церквей знамена союзов с «непристойными рисунками зверя и лягушек». Им было невдомек, что это гербы древних русских городов.
Активные сторонники Союза русского народа и других черносотенных организаций принадлежали к крайне правому крылу православного духовенства, отличавшемуся воинствующим фанатизмом и, как правило, имевшему антисемитские взгляды. За редким исключением они были искренними и непреклонными в своих убеждениях людьми, готовыми пострадать за веру. В эту группу входили митрополит Владимир (Богоявленский), архиепископы Антоний (Храповицкий) и Макарий (Гневушев), епископы Гермоген (Дол-ганов), Евлогий (Георгиевский), Серафим (Чичагов) и Питирим (Окнов), архимандриты Арсений (Алексеев) и Виталий (Максименко), митрофорный протоиерей Иоанн Кронштадтский (Сергиев) и протоиерей Иоанн Восторгов. Следует отметить, что два будущих патриарха Московских и всея Руси, Тихон (Белавин) и Алексий (Симанский), до революции являлись почетными председателями соответственно ярославского и тульского отделов Союза русского народа. Семь священнослужителей из этого списка причислены православной церковью к лику святых, шесть из них приняли смерть во время революции и репрессий советского периода. Прославление священномучеников, состоявшееся на рубеже XX и XXI веков, накладывает определенный отпечаток на освещение их политической деятельности. Современные православные авторы излагают биографии святых черносотенцев в традициях житийной литературы. Однако при своей жизни служители церкви, вступившие в ряды черной сотни, вызывали самые противоречивые оценки современников.
Степень участия священнослужителей, причисленных к лику святых, в черносотенном движении была различной. Самым почитаемым из святых, состоявших в рядах Союза русского народа, был протоиерей Иоанн Кронштадтский (И.И. Сергиев). Он служил настоятелем Андреевского собора в Кронштадте и был основателем Дома Трудолюбия. Его пастырская и благотворительная деятельность еще при жизни принесла ему славу праведника и даже пророка, а его проповеди в сотнях тысяч экземпляров расходились по всей России. Но у протоиерея имелось немало врагов, называвших его оборотистым дельцом, извлекавшим выгоду из своей репутации чудотворца и целителя. Иоанн Кронштадтский тоже обличал своих противников, одним из которых он считал Льва Толстого — «сына противления» и «предтечу антихриста». В своих проповедях он проклинал писателя за то, что тот совратил безбожным учением едва не третью часть русской интеллигенции, особенно юношество, и предрекал ему лютую смерть без покаяния.