664. Он возвестил о полном отказе от прежних взглядов. Столько лет громивший интеллигенцию, Или-одор теперь просил у нее прощения. Он порицал свои антисемитские выходки: «Народ израильский! Светоч мира! Ты особенно прости меня. Прах убитых во время погромов младенцев мучит мою совесть. Прости меня, самый даровитый, самый блистательный народ из всех народов»665.
По православным канонам Илиодор уже давно был церковным мятежником, ибо нарушал главнейшую монашескую заповедь повиновения духовному начальству. Что же касается его преображения из антисемита и шовиниста в интернационалиста, то к этому вряд ли можно было относиться серьезно. Илиодор просто доказал, что национализм являлся для него удобным политическим приемом. Он мгновенно развернулся в противоположную сторону, как только счел это более выгодным. Впрочем, не исключено, что, совершив этот маневр, Илиодор был вполне искренним. Недаром он говорил, что его казацкая природа не знает полутонов: если он верит, то верит истово — если теряет веру, то топчет ногами прежние святыни.
В декабре 1912г. Синод принял определение по делу иеромонаха. Илиодор, говорилось в этом определении, «выражает решительное сомнение в промыслитель-ном отношении Божьем к созданному им миру, спасительном Воскресении Господа Нашего Иисуса Христа, а также в значении и действительной силе Христовой молитвы», а также «суетно разглашал в печати» свои разногласия с духовным начальством. Ввиду этого Синод определил лишить Илиодора священнического сана и монашеского чина. Было решено ограничиться только этим, хотя некоторые члены Синода поднимали вопрос об отлучении еретика от церкви и даже предании его анафеме. Через несколько дней Илиодор был расстрижен и, по юридической терминологии того времени, «возвращен в первобытное гражданское состояние».
Бывший иеромонах Илиодор, а отныне Сергей фу-фанов был выслан под надзор полиции в хутор Большой Мариинской станицы области Войска Донского. Отрекшись от православия, он провозгласил себя основателем новой религии «вечной истины». «Колдуном я раньше был, — откровенно говорил он репортерам, — народ морочил». Теперь же фуфанов ратовал за возвращение к языческим верованиям и обожествлению сил природы. Он отрицал христианские таинства и обряды, церковную иерархию. Он пренебрег церковным браком, взяв в жены молодую казачку, тем самым исполнив давнее предсказание Мити Козельского. На степном кургане близ родного хутора фуфанов выстроил скит под названием «Новая Галилея», под которым по старой привычке вырыл подземный ход.
На Дону издавна было много сектантов, для которых человек, бросивший вызов господствующей церкви, являлся духовным братом. Не успел фуфанов поселиться в этих местах, как к нему потянулись духоборы, спрашивая совета и поучения. Таким образом, бывший иеромонах вновь становился центром религиозной смуты. У него по-прежнему оставались почитатели в Царицыне. Церковные власти распорядились читать в храмах послание к царицынской пастве по поводу лжеучения бывшего иеромонаха. Но, по донесению жандармского управления, послание возымело обратный эффект. Во время чтения из толпы прихожан доносились возбужденные выкрики: «неправда», «это не так».
фуфанов ободрял своих приверженцев обещанием рано или поздно вернуться к ним.
В то же время он не прекращал антицерковную и антиправительственную деятельность. Об этом стало известно благодаря доносу двух самых близких его почитателей, разочаровавшихся в нем как в вероучителе. Судебные власти предъявили бывшему иеромонаху обвинения в богохульстве, кощунстве, оскорблении императора и особ царствующего дома, а также в «образовании преступного сообщества, поставившего себе целью учинение ряда террористических актов». Дело в том, что в конце июня 1914 г. некая Феония (Хиония) Гусева всадила сапожный нож в живот Распутину около его собственного дома в селе Покровском, фуфанов признал: «Хионию Гусеву я знаю хорошо; она — моя духовная дочь... До 18 лет она была очень красива лицом, а потом сделалась уродом: у нее отпал нос. Сама она объясняет это тем, что она молила Бога отнять у нее красоту. И Он отнял. Просто она во время паломничества по святым местам, ночуя по ночлежным домам в больших городах, заразилась скверною болезнью, сифилисом, и сделалась уродом». Он заявил, что благословляет «эту героическую деву», хотя и отрицал непосредственное соучастие в покушении: «Гусева, как истинный герой, без всякого науськивания с моей или с чьей бы то ни было стороны решила сделать то, о чем мечтала».
Много позже фуфанов раскрыл подоплеку покушений666. В «Новой Галилее» ночью на берегу реки он собрал свою паству: «Собрание избрало трех самых красивых девушек., они должны были заманить и убить Распутина». Но Хиония 1усева сказала: «Зачем губить красивых женщин, жизнь которых впереди? Я женщина убогая и никому не нужная... я одна предам его казни. Батюшка, благословите меня заколоть его, как пророк древний заколол лжепророков». Впрочем, к красочному рассказу о ночном собрании, вынесшем приговор Распутину, следует относиться с такой же осторожностью, как и ко всем свидетельствам фуфанова, мешавшего правду и вымысел.
Не дожидаясь ареста, фуфанов скрылся из «Новой Галилеи». Местные духоборы переодели его в женское платье, нарумянили, надели парик и дали провожатых. В Ростове-на-Дону журналисты прогрессивной прессы отправили его на север, к «славным русским литераторам», среди которых был Максим Горький. Так, при помощи «газетных стервятников», как он выражался совсем недавно, Труфанов бежал в Норвегию. Перейдя ручей на границе, он патетически воскликнул, хотя ни одна душа уже не могла слышать его: «Прощай, проклятая родина! Прощай, бедная страдалица Россия! Измучили меня на твоей груди насильники, мракобесы, предали и бестолковые духовные дети и почитатели*.
Поселившись в Христиании («городок вроде Саратова», писал он жене), фуфанов писал книгу-обличение о Распутине под названием «Святой черт». В этом далеком крае, несмотря на начавшуюся мировую войну, он ни на минуту не терял связи со своими приверженцами. О том, насколько он овладел умами темного люда, говорит следующий курьезный факт. В Царицын неведомо откуда прибрел Лжеилиодор, впоследствии арестованный полицией и оказавшийся мещанином Степановым. Часть паствы признала его за нового вероучителя, в коего вселился дух фуфанова, и беспрекословно исполняла его повеления.
Настоящий фуфанов пытался продолжить свою борьбу из-за границы. Достойно удивления, что после своего отречения он продолжал носить на груди значок Союза русского народа. Официально черносотенные организации отвернулись от богохульника и крамольника, хотя в частном порядке кто-то из лидеров крайне правых сожалел о пламенном агитаторе. Осенью 1916 г. он направил своим бывшим друзьям проклятье за то, что они пытаются сохранить вековые цепи рабства. «А вот что вам нужно делать, — советовал он, — собравшись, пропеть похоронный марш старой России и отслужить панихиду без вечной памяти по союзу русского народа и прочим монархическим, прочим мошенническим организациям».
За границей Труфанов написал книгу о своих отношениях с Распутиным, в которой проводил мысль, что Распутин был дьяволом в ангельских одеяниях. Рукопись только готовилась, а уже носились сенсационные слухи о ее содержании и о том, какие неслыханные гонорары сулят автору иностранные издатели. Рассчитывая на коммерческий успех своего предприятия, "Цэу-фанов отправился в США. За ним внимательно следили русские подданные, жившие в Америке. Впоследствии Труфанов утверждал, будто бы русское правительство пыталось выкупить у него рукопись, предложив 25 тысяч рублей через американского архиепископа. Но ставки были выше. В августе 1916 г. архиепископ Алеутский и Северо-Американский Евдоким (Мещерский) телеграфировал Святейшему синоду: «Илиодор в Нью-Йорке. Продает жидам за 50 000 гнусную книгу о Царской Семье».
Книга "фуфанова была озаглавлена «Святой черт»1. К ее выходу в свет приложил руку историк и публицист С.П. Мельгунов, член кадетской партии и издатель журнала «Голос минувшего». Книга была напечатана в 1917 г., после падения монархии. Издатели попали в точку, так как свергнутая царская чета и их убитый фаворит были у всех на слуху. Первый тираж книги разошелся мгновенно, сразу же последовали переиздания. Однако правдивость сведений, сообщаемых в сочинении Илиодора, с самого начала вызывала серьезные сомнения. Он заявлял, что располагает документальными доказательствами всех фактов, приведенных в его книге, и подробно перечислил свои источники, начиная с отзывов о Распутине, слышанных им во время встреч с Николаем II, и кончая многотомным дневником «святой матери Ольги» — генеральши Ольги Лохтиной, одной из поклонниц старца, копировавшей все его записки и записывавшей все его слова, в которых она усматривала глубокий пророческий смысл. Проблема в том, что к моменту издания «Святого черта» фуфанов не располагал оригиналами документов, в частности письмами императрицы, похищенными им в селе Покровском. Оригиналы были изъяты полицией еще до бегства фуфанова за границу, остались только предусмотрительно снятые и спрятанные у родственников копии.
С.П. Мельгунов, написавший предисловие к книге фуфанова, поручился за идентичность копий, так как видел некоторые оригиналы документов до их изъятия. Одновременно с этим он предупреждал читателей: «Тон записок Илиодора производит нехорошее впечатление: дело не в запальчивости и естественном возмущении, хотя и запоздалом для автора, а в том явном стремлении обелить себя, представить себя каким-то наивным простачком, у которого упала вдруг пелена с глаз». С.П. Мельгунов также признался, что публикует рукопись с «сокращением, отчасти устраняя некоторые действительно фантастические утверждения Илиодора, отчасти избегая тех скабрезных деталей, которые любит Илиодор в описании того, как Распутин на практике осуществлял свою идею «изгнания блудного беса». Некоторые историки считают эту книгу «Святой черт», отредактированную издателями с оппозиционными взглядами, всего лишь пропагандистским пасквилем, наполненным вымыслами для дискредитации царской семьи. В то же время ряд фактов, упомянутых фуфановым и на первый взгляд представляющихся совершенно фантастическими, находит подтверждение в других источниках