961. Крайне правые обрушились на Московскую городскую думу, поддержавшую требования блока о формировании правительства доверия: «Зашевелилась вся обирающая народ плутократия, представители банков жидовских, синдикатов, общеземского и городского союзов, неторгующие купцы Гучковы, менялы Рябушинские*.
В крайне правых кругах возникла идея создать в противовес Прогрессивному (или «желтому», как они его прозвали) блоку патриотический — «черный» блок. Однако давней бедой черной сотни являлась разобщенность, которую не так-то просто было преодолеть. Прежде чем договориться о совместных действиях, черносотенцам пришлось созвать три предварительных совещания. Первое из таких совещаний состоялось в Саратове 27-29 августа 1915 г., сразу же после возникновения Прогрессивного блока. Совещание называлось «частным», и действительно круг его участников был весьма узким. В Саратов приехали уполномоченные от 14 монархических организаций. Председателем совещания был избран почетный член Саратовского отдела Союза Михаила Архангела Н.П. Тихменев. Вместе с тем в совещании принимали участие руководители провинциальных организаций, тяготевших к дубро-винскому направлению.
Прежде всего саратовское совещание продемонстрировало свои верноподданнические чувства, одобрив принятие Николаем II должности Верховного Главнокомандующего — решение, которое вызвало несогласие даже в правительственных кругах Царя пытались предостеречь, указывая, что в обстановке военных неудач весьма рискованно брать на себя ответственность за командование войсками, так как скорых побед не предвидится, а любые поражения будут бить по авторитету монарха и монархии. Кроме того, отъезд царя из столицы в Ставку, которая размещалась в Могилеве, не позволит императору руководить правительством. Восемь министров пошли на беспрецедентный шаг для самодержавной монархии, подписав коллективное письмо, в котором пытались отговорить Николая П от опрометчивого поступка. Участники Саратовского совещания заверяли царя: «Узнали с чувством глубокого благоговения о принятии Тобой, Государь, воительст-во бранными силами России*. Одновременно с этим черносотенцы заявляли: «Но боимся мы, государь, что за время твоего отсутствия правительство не справится с предательством интеллигенции и промышленных классов, стремящихся ради своей корысти использовать тяжелое положение России и вырвать из рук твоих самодержавную власть». Во избежание вакуума власти крайне правые предлагали назначить доверенного сановника, облеченного чрезвычайными полномочиями. «Государь, власть нуждается в сильных и твердых руках человека, который сумел бы, по Твоему приказанию, во время Твоего отсутствия пресечь яд революционной смуты...»1 Крайне правые не называли имя государственного деятеля, которого они прочили на роль диктатора. Возможно, имелся в виду А.Н. Хвостов, вскоре ставший министром внутренних дел.
Одновременно с назначением сановника, облеченного неограниченными полномочиями, черносотенцы предлагали распустить Государственную думу, которой вменялось в вину произнесение митинговых речей, вселявших недоверие населения к власти. «Государственная дума была пособницей нашему врагу, лучшим, чем вся его артиллерия...» — подчеркивали черносотенцы. Что же касается думского «Прогрессивного блока», то, по словам черносотенцев, осуществление его программы «все немцы эвдут с затаенным, радостным трепетом, как верную победу свою». Крайне правые обрушились на военно-промышленные комитеты, созданные летом 1915 г. для мобилизации промышленности на военные нужды. Комитеты заявили о себе как оплот либеральной оппозиции. Хотя комитеты успели проработать чуть больше месяца, участники Саратовского совещания безапелляционно заявляли, что их слабость и неспособность к делу уже полностью выяснилась. Черносотенцы требовали взять в руки казны все частные заводы, фабрики и мастерские, могущие изготовлять оружие, снаряды и все необходимое для снабжения войск боевым материалом. «Рабочие и служащие казенных заводов должны быть также милитаризованы», — подчеркивалось в решениях Совещания В «Обращении» Саратовского совещания к правительству монархисты предупреждали об опасности новых революционных выступлений: «Все поведение левых указывает на то, что вожаки их рассчитывают воспользоваться несчастьем родины и повторить 1905 год». Черносотенцы ободряли министров, утверждая, что враги самодержавия оторваны от народной почвы: «Правительство должно помнить, что в России нет силы, могущей открыто побороть царскую власть, что все так называемые «народные движения» искусственны, поддерживаются наихудшими людьми и подавить их ничего не стоит. Фрондирующая кадетствую-щая интеллигенция дерзка, но труслива; социалисты более смелы, но их такая ничтожная кучка, что только растерянностью и бездеятельностью правительства может быть объяснено их влияние на учащуюся молодежь и на рабочих, с которыми оно находится в неестественной связи». Для предотвращения революции, уверяли крайне правые, необходима твердость, «так как от уступок левые еще больше смелеют и предъявляют еще большие требования». Крайне правые выражали готовность встать на защиту монархии, если правительство пойдет им навстречу: «Если левые опять затеют смуту, по примеру октября 1905 года, то правительство не только не должно мешать правым поднять противосмутное движение, как оно это делало в 1905 г., а, напротив, оно должно вооружить всех монархистов; а теперь, не медля, сделать распоряжение выдавать им свидетельства на право ношения оружия беспрепятственно».
Саратовское совещание решило создать бюро для содействия взаимному общению монархических организаций и рассылки им руководящих сообщений. Бюро возглавил председатель астраханской народно-монархической партии Н.Н. Тиханович-Савицкий. Монархисты пришли к соглашению о необходимости скорейшего созыва всероссийского совещания, подготовка которого была возложена на председателя Одесского союза русских людей Н.Н. Родзевича.
Почин провинциальных отделов был подхвачен в столице. Правда, черносотенцам так и не удалось скоординировать свои действия, что привело к созыву в ноябре 1915 г. сразу двух монархических совещаний. Петроградское совещание 21-23 ноября 1915 г. было подготовлено правой фракцией Государственной думы и правой группой Государственного совета. На совещание прибыли 250 человек: высшее духовенство, депутаты, сенаторы, деятели объединенного дворянства. Само совещание было приурочено к съезду объединенного дворянства. В провинции ревниво следили за подготовкой аристократического столичного форума. Н.П. Тихменев писал Н.Н. Родзевичу: «Провинция будет, нужно думать, представлена на съезде весьма бедно, да устроители за этим едва ли гонятся — им нужна не организация сил, а демонстрация своего собственного могущества и великолепия»962. Если инициаторы совещания стремились продемонстрировать свою близость с властью, то эта задача была выполнена. Почетным гостем совещания был отставной министр внутренних дел НА Маклаков, а с действующим министром АН. Хвостовым уполномоченные монархических организаций советовались по всем программным вопросам. Председателем совещания был избран бывший министр юстиции И.Г. Щегловитов. Предполагалось, что перед его авторитетом и высоким положением склонятся черносотенные лидеры, погрязшие во взаимных интригах. Но как вспоминал впоследствии сам Щегловитов, «председательствование это возбудило во мне глубочайшее разочарование: я увидел, что достигнуть объединения, по крайней мере в пределах, для меня желательных, нет никакой возможности»963.
Устроители монархического совещания постарались привлечь на него черносотенцев всех оттенков и направлений. На совещание пригласили лидера Отечественного патриотического союза В.Г. Орлова, считавшегося среди крайне правых сторонником равноправия инородцев. Но участие Орлова привело к отказу от участия в совещании уполномоченных от Союза Михаила Архангела. Что касается дубровинцев, то их отношение к Петроградскому совещанию было весьма настороженным. А.И. Дубровин в частной переписке называл его «бутафорским марковским съездом». Тем не менее верхушка всероссийского дубровинского союза решила принять участие в Петроградском совещании. По словам товарища министра внутренних дел
С.П. Белецкого, «боясь разборов на съезде, АН. Хвостовым и мною было устроено примирение АИ. Дубровина с Марковым»964. На одном из заседаний давние враги демонстративно обменялись рукопожатием. Однако примирение на публике отнюдь не означало преодоления разногласий. В докладе столичного охранного отделения указывалось, что на совещании существовала скрытая оппозиция: «Видную роль в означенном течении недовольных играла на совещаниях группа «дубровинцев» с самим доктором Дубровиным во главе. Чувствуя себя здесь, в присутствии видных деятелей Государственного совета и Государственной думы, как бы на втором месте и не решаясь открыто выступить со свойственной им резкостью выпадов и резолюций, эта среда крайних и неумеренно правых монархистов все время сдерживалась надеждами развернуться вовсю именно на съезде в Нижнем Новгороде, одним из видных организаторов коего и является Дубровин*965.
0 существовании подспудных течений свидетельствовала борьба вокруг решений Петроградского совещания. В первоначальном варианте резолюций фигурировало почти ультимативное требование удалить неугодных черносотенцам министров. Это встревожило председателя правой группы Государственного совета АА Бобринского, который немедленно направил Щегловитову письмо. Граф Бобринский писал: «Возражения мои зиждутся на том соображении, что Съезд монархистов представляет из себя как-никак — улицу; правую улицу — но все же толпу... Но улица, хотя бы и совсем правая, не должна бы, по моему мнению, позволять себе давать указания государю или критиковать его действия»