Фериус подняла бровь – так она упрекала меня за ненаблюдательность.
– Нам и тут неплохо. Иди к брату.
Тайн несколько часов то проваливался в забытье, то снова приходил в себя; всякий раз, когда начинался приступ, его тело корчилось в неукротимых судорогах. Сенейра с отцом тогда держали мальчика, словно он был рыбой на леске, которую пытался вырвать у них какой-то невидимый человек, держащий удочку. Сенейра кивнула и уже отвернулась, но потом остановилась.
– А вы?… Теперь, когда вы помогли Рози вернуть меня домой, вы уйдете из города?
Лицо Фериус смягчилось, и когда она заговорила, ее голос звучал непривычно официально.
– Не волнуйся, дорогая. Это бремя слишком тяжелое даже для таких сильных плеч, как твои. Мы пойдем по этой дороге вместе с тобой.
– Спасибо, – сказала Сенейра. Она благодарно улыбнулась нам и вернулась к постели брата.
– Ты только что говорила, как Рози, – заметил я.
Фериус в четвертый раз потянулась к курительной соломинке, но остановилась и похлопала себя по карману, будто с самого начала только и хотела нащупать содержимое кармана.
– Не говори ерунды, малыш.
– Точно-точно. Обычно ты говоришь, как пьяный дароменский пастух, но только что ты говорила, как Рози.
Я ждал, что она снова начнет возражать, но она не стала.
– Первое, чему учишься в пути по длинным дорогам, малыш: язык – это не только слова, которые ты подбираешь во время разговора, но и то, как именно ты их говоришь.
Я задумался об этом. Фериус обычно не желает, чтобы люди знали, о чем она думает – блин, иногда мне кажется, что она даже не хочет, чтобы люди воспринимали ее всерьез, – и поэтому говорит с этим тягучим приграничным акцентом. Но сейчас она хотела, чтобы Сенейра чувствовала себя в безопасности, чувствовала себя защищенной. До сих пор ее охраняла Рози, поэтому Фериус говорила так, как говорила бы Рози, чтобы Сенейре было легче ей поверить.
– Знаешь, ты даже простые вещи превращаешь в сложные, – сказал я.
Фериус улыбнулась.
– Путь Полевой Ромашки, малыш.
Она вытащила одну из своих колод и сдала нам по восемь карт, попутно рассказывая правила новой игры, мы несколько раз сыграли. Я иногда поглядывал на Сенейру и ее отца, потом снова переключался на игру. Через некоторое время я услышал, как храпит Рейчис, который отключился в своем ящике. Казалось, что времени прошло немного, в очередной раз вглянув на Сенейру и Берена, обнаружил, что они спят, положив головы на край кровати Тайна.
Полагая, что теперь моя очередь сдавать, я потянулся забрать колоду у Фериус, но в ту же секунду карты рассыпались по полу. Я собрался было упрекнуть ее за неуклюжесть, но глаза Фериус были закрыты. Это было очень странно.
Фериус Перфекс никогда не засыпала, не убедившись, что мы в безопасности. Она всегда расставляла ловушки вокруг лагеря или баррикадировала вход, если мы ночевали в доме. Я хотел растолкать ее, но мои веки так отяжелели, что закрывались сами по себе.
Стоп, подумал я. Глаза у меня уже закрыты. Почему я не могу их открыть?
Разумеется, у меня было множество причин уснуть. Я был измучен, мне было скучно, я уже сто лет не ел. Но у меня была одна замечательная причина бодрствовать: невыносимый страх, что на нас нападут.
Проснись, сказал я себе. Приказ не возымел никакого действия. Что-то не давало мне открыть глаза.
Страх. Нащупай свой страх.
Во сне я дал своему страху разгуляться в полную силу, вообразив картины, которые обычно всячески старался игнорировать. Я покрылся холодным потом, стараясь вырваться из цепких пальцев Морфея, покуда непобедимое желание бежать боролось с желанием спать. Не знаю, что говорит обо мне тот факт, что я был так сильно напуган, что проснулся даже тогда, когда это не удалось бдительной Фериус. И тогда-то я его и увидел.
Он был высокий – по крайней мере, выше меня. Светильника над кроватью хватило, чтобы я различил смуглые черты его обветренного, красивого лица. На нем были черные штаны для верховой езды и массивные сапоги со шпорами. Он носил рубашку из мягкой белой ткани, а его левое запястье украшал браслет из какого-то сверкающего черного камня. На голове у него была черная дароменская шляпа, какие носят в приграничье, на первый взгляд такая же, как у Фериус, но чуть позже я заметил нечто странное: на полях его шляпы были символы, нанесенные серебром. Иероглифы. Магические узоры, которые я узнал, потому что видел их ежедневно с момента своего рождения. Тогда-то я и заметил, что рукава его рубашки закатаны и на каждом предплечье вытатуировано по три уже выцветших татуировки.
Джен-теп, заключил я, когда испарились остатки сонного заклинания и я сумел подняться на ноги.
– Надо же, какие люди, – сказал он, опустив руки вдоль тела, готовый сотворить еще одно заклинание. – Здравствуй, Келлен из дома Ке.
20Гость
У меня было еще с дюжину стальных карт Фериус, поэтому ловким движением я выхватил одну из кармана, чтобы метнуть во врага. Я уже давно не практиковался и умудрился прорезать одежду и поранить палец, потому что неправильно держал карту.
– Стоп-стоп, парень, – сказал джен-теп, уже складывая пальцы в магическую фигуру магии огня. Рукава у него были закатаны, и выцветшие татуированные узоры огня на правом предплечье замерцали. Я не сразу понял, что это за заклинание – на огонь или молнию было не похоже – но магия огня по большей части означала какую-то форму энергии. И боль.
Краем глаза я заметил, как что-то пролетело мимо меня и стукнуло вторженца по голове. Оказалось, это была шляпа Фериус. Никакого вреда она, разумеется, не причинила, но по крайней мере сбила противника с толку.
– Что происходит, малыш? – спросила она, отчаянно тряся головой, чтобы проснуться.
– Магия шелка, – ответил я, бросая в мага стальные карты, но я все еще не мог проснуться, и ни одну я не метнул с достаточной силой, и ни одна не попала в цель, это не принесло никакой пользы.
– Вообще это не магия шелка, а магия дыхания и немного…
Вторженца прервал Рейчис, который выпрыгнул из своего ящика и мгновенно вцепился ему в шею. Я поднырнул и бросился джен-теп под ноги, схватив его изо всех сил и опрокинув назад, так что он врезался в смотровой стол. Он умудрился скинуть Рейчиса, одновременно высвободив одну ногу и сильно пнув меня в бок. Я откатился назад, чтобы он не смог попасть в меня заклинанием. У меня освободились руки, и я достал из мешочков порошки, чтобы дать достойный ответ.
– Что происходит? – требовательно спросила Сенейра. Спотыкаясь, она шла к нам, отойдя от кровати брата.
Мое внимание привлекло какое-то клацанье. Фериус держала что-то в руке. Это была короткая металлическая трубка примерно дюймов восемь в длину. Она шевельнула запястьем, и внезапно трубка удлинилась, а потом еще и еще. Теперь она была больше двух футов в длину и одним концом приставлена к шее мага.
– Я знаю, что нас с малышом легко испугать, но поверь мне, с белкокотом лучше не связываться.
Маг посмотрел на Рейчиса, примостившегося наверху стеклянного шкафчика. Его мех сделался кроваво-красным, без единой полоски, и вид у него был такой, будто он колебался и не знал, сначала вырвать вторженцу горло или глаза. Для полноты картины он зарычал.
Вторженец ни на мгновение не переставал улыбаться.
– У вас тут прямо маленькое цирковое представление. Даже дрессированного зверя завели.
Рейчис заворчал.
– Я точно сожру его глаза. А вы можете поделить между собой его уши.
Маг посмотрел на меня.
– А ты что думал, Келлен, сын Ке-Хеопса? Что твоя приятельница-аргоси сумеет прищучить меня своим прутом или что белкокот сможет запустить в меня когти, прежде чем я сотворю одно очень действенное заклинание?
– Ответ на этот вопрос ты получишь позже, – сказала Рози, вырастая у него за спиной. В ее руке блеснула короткая острая игла, которую она легонько прижала к горлу мага. – А пока что нам нужно познакомиться. Я – идущая по пути Шипов и Роз.
– Хорошо, что ты решила к нам присоединиться, – сказала Фериус.
Маг стоял как вкопанный.
– Идущая по пути Шипов и Роз? Я предположил бы, что игла – это как раз по части Шипов.
– Это один из них, – отвечала Рози, потом наклонилась и с нежностью прошептала ему на ухо: – Думаю, остальные показывать не надо. Ты как думаешь?
Маг очень медленно поднял руки вверх.
– Ладно, ребята, не будем делать резких движений. В конце концов, меня сюда пригласили.
– Пригласили? – спросил я. – Ты же пытался…
– Дексан? – с удивлением спросил Берен Трайн, подойдя к нам. – Дексан Видерис?
– Он самый, – сказал человек, слегка усмехнувшись, словно это все было одно большое недоразумение. – Может, попросите их убрать оружие?
Берен в шоке посмотрел на нас, словно это мы были виноваты во всей этой шумихе.
– Пожалуйста, отпустите его. Этот человек здесь по моему приглашению.
Дексан фыркнул.
– Значит, это теперь так называется – «приглашением». Вы наняли четверых бывших маршаллов Даромена, чтобы они вытащили меня из моего любимого салуна, – он опустил руки и добавил: – Кстати, они в полном порядке, господин Трайн, если вас это интересует. Мне не показалось правильным убивать людей, которые просто зарабатывают на жизнь.
Кстати, простите за сонное заклинание, – он сказал это нам всем. – Хотел сначала выяснить, что тут за обстановочка. Честно, я даже удивился, что оно сработало, магия снов мне никогда особо не давалась.
Заклинание было слабым и могло бы вообще не сработать, но мы все так устали, что не могли сопротивляться. Если бы вторженец оказался магом шелка, с которым мы сражались неделю назад, мы все уже были бы покойниками.
– Ты джен-теп? – спросила Сенейра у Дексана. – Из народа Келлена?
– Одна страна, разные кланы, – он приподнял шляпу. – Дексан Видерис, мэм. Полагаю, нужно добавить, что, строго говоря, мы с Келленом больше не джен-теп.
– Ты изгой? – спросил я.