По-моему, он говорил не столько со мной, сколько с самим собой. Одну за другой он поставил на табуретку передние лапы, подняв подбородок, чтобы нос был выше уровня воды. Он чуть-чуть постоял так, потом залез в воду целиком. Через несколько минут я посмотрел на слегка намокшую и очень озадаченную мордаху белкокота.
– Ну как? – спросил я.
– Пока не знаю. А как это должно быть?
– Тепло.
Рейчис кивнул:
– Ага, точно, тепло.
– Уютно, наверное.
Он снова кивнул:
– Ага… вот именно. Уютно, – его взгляд смягчился, глаза призакрылись. Потом он устроился на спине, уставившись в потолок. Из воды торчали только его морда и лапы. – Уютно…
– Тебе точно хорошо?
Он выставил из воды переднюю лапу и указал на край ванны.
– Дай, – сказал он полусонным голосом.
Сначала я не понял, о чем он говорит, а потом сообразил, что он показывает на тарелку.
– Ты серьезно?
– Дай.
Не зная, что еще делать, я взял с тарелки одну печеньку и уже хотел вложить ее Рейчису в лапу, но он успел убрать ее под воду, а вместо этого открыл мохнатую пасть. Я положил туда печенье и вскоре услышал чавканье белкокота, который жевал и мурлыкал от удовольствия одновременно.
– О да, – пробормотал он, за жеванием разобрать его слова было трудновато. – Вот так я теперь хочу жить.
– А как насчет охоты… то есть насчет того, чтобы прикончить кролика?
Рейчис проглотил печеньку.
– Сейчас я хочу прикончить еще одно печенье. Дай.
Я реально не понимаю белкокотов.
Я, должно быть, заснул, потому что разбудил меня стук в дверь.
– Келлен? – спросила Сенейра.
– Секундочку!
Я выбрался из ванны, умудрившись не перевернуть табуретку Рейчиса, что закончилось бы немалым количеством укусов и царапин на моей наконец-то чистой коже. Я схватил полотенце и быстро вытерся, потом взъерошил волосы. Над маленькой раковиной висело зеркало, отражавшее мое свежевымытое лицо. Вот, значит, как я выгляжу.
– Келлен? Я только хотела…
Ручка двери начала поворачиваться.
– Не входи пока, – взвизгнул я и обернул полотенце вокруг талии. Фериус как-то сказала мне, что людей в приграничье нагота не заботит так, как джен-теп, но я всегда подозревал, что она просто хотела, чтобы я опозорился.
Удостоверившись, что хотя бы мало-мальски соблюдаю приличия, я открыл дверь. Сенейра держала в руках стопку вещей, в которых я узнал свою сменную одежду. Когда я еще учился магии дома, у меня был порядочный большой гардероб – для занятий, на каждый день, для торжественных случаев. У человека, объявленного вне закона, обычно всего две пары одинаково грязного дорожного платья – и то если повезет.
– Отец вернулся к Тайну. Я, как смогла, привела твою сменную одежду в порядок, – сказала Сенейра. – Она вроде уже высохла – я повесила ее у огня.
Я хотел было извиниться за то, что выбежал из комнаты Тайна, но потом подумал, что, если Фериус прикрыла меня перед Береном, может, и Сенейра в это поверила. Наверно, я был просто не готов к тому, что она узнает, какой я трус.
– Спасибо, – сказал я, взяв у нее одежду.
Она, кажется, смотрела на мой торс, поджарый и загорелый после четырех месяцев в приграничье, но все равно особо разглядывать там было нечего.
– Что-то не так? – смущенно спросил я.
– У тебя шрамы, – ответила Сенейра.
– У кого их нет, – я схватил рубашку и поскорее напялил на себя.
– Не в нашем возрасте. И не столько, сколько у тебя, – она поймала мой взгляд, похоже, она мне сочувствовала. – Извини, Келлен, я не хотела…
– Все нормально, – ответил я. Не то чтобы меня всю жизнь избивали, но за последние несколько месяцев я попадал в такое количество передряг, немудрено, если вид у меня немного потрепанный.
Сенейра перевела взгляд на Рейчиса, который все еще лежал на своей табуретке.
– Ты принимаешь ванну вместе со своим зверем?
В устах Сенейры это прозвучало куда хуже, чем мне казалось.
– Я… не всегда, он просто…
– Келлен, – прорычал Рейчис, все еще лежа в воде, – скажи этой девчонке, что если она сейчас мне все испортит, я клянусь всеми девятью богами белкокотов, что вырву ее глаза и заставлю их съесть.
– Что он сказал? – спросила Сенейра.
– Тебе лучше не знать.
Она кивнула.
– Я пойду. Тебе, наверно, уже спать хочется. Я просто надеялась…
До меня вдруг дошло, что стою перед ней в одном полотенце и совершенно не готов услышать конец этой фразы – что бы она ни хотела сказать.
– Что такое?
– Фериус говорит, что завтра вы возвращаетесь в Академию. Я… отец не разрешит мне туда пойти. Он говорит, слишком велик риск, что кто-нибудь меня увидит, – она показала мне маленький предмет, сшитый из ткани, который держала в руках, и я не сразу догадался, что это детская игрушка, отдаленно похожая на лошадку. У моего народа нет кукол – они слишком похожи на симпатические фигурки, которыми некоторые маги пользуются, чтобы мучить своих врагов. – Ты не мог бы передать ее Тайну? Она долго была его любимой игрушкой. Он уже года два твердит, что уже вырос из этих игр… я не знаю. Может, я просто веду себя глупо.
Этого я не ожидал.
Я взял у нее куклу.
– Я передам ему.
– Спасибо, – поблагодарила она, а потом посмотрела мне в глаза. – Скажи ему, что я его люблю. Наверно, он не понимает по-настоящему, что происходит. Когда я уходила из лечебницы, он подумал, что я снова сбегаю, снова бросаю его. Я не хотела, чтобы он думал… Я все испортила, Келлен.
Пока я придумывал, что бы такое утешительное сказать, она уже исчезла, а я остался стоять в своем полотенце.
– Брысь, Рейчис, – сказал я, одеваясь. Он мрачно посмотрел на меня, но все-таки встал и перепрыгнул с табуретки на край ванны.
– Вытри меня, – приказал он, указывая на чистое полотенце.
– Что на тебя нашло? – спросил я. – Одной ванны хватило, чтобы превратить тебя в испорченного домашнего любимца?
– Вытри меня, – повторил он, встав на все четыре лапы, и приготовился отряхнуться, отчего я почти непременно снова вымок бы насквозь, – а не то я обойдусь сам.
Что я точно знаю о белкокотах? Иногда они бывают редкими засранцами.
24Семь талантов
Рейчис приложил все силы, чтобы убедить меня, что ему полагается вторая ванна, но я отказал наотрез, а так как никто, кроме меня, его не понимает, все его попытки объяснить Сенейре, чего он хочет, были истолкованы как желание выйти на улицу. В конце концов Рейчис сдался, хотя предварительно и сообщил, что жуткая месть обрушится на всякого, кто встанет между ним и его новообретенной любовью к ваннам и сдобному печенью.
Когда я все-таки добрался до постели, она оказалась очень удобной. Я решил, что отключусь, едва коснусь головой подушки, но что-то не давало мне уснуть. Может, дело было в привычке к дорожным ритуалам: собиранию дров, приготовлению места для лагеря, расставлению ловушек. Или в болтовне о всякой ерунде под звездным небом с моими друзьями Фериус и Рейчисом. А может быть, я не мог уснуть оттого, что мне просто было паршиво. Фериус не накричала на меня, даже не разозлилась, но с того разговора в лечебнице мы не обменялись ни единым словом. Рейчис же спал (и храпел) с усердием истинного праведника.
Я вертелся с боку на бок примерно с час, потом вышел на балкончик с видом на идеально ухоженный сад. Не знаю, сколько я там простоял, пока не заметил Рози, передвигавшуюся так бесшумно, что я ее даже еле услышал. Рози отрабатывала какие-то боевые приемы. Выглядело это так, словно она сражается с невидимым противником. В ее движениях было такое завораживающее изящество, что в конце концов я оделся и спустился к ней вниз.
– Как это называется? – спросил я.
– Эрес трида, – отвечала она, не сбиваясь с ритма и двигаясь с грациозной точностью по вымощенной гравием садовой дорожке. – Стиль боя на песке.
– Боя на песке?
– Я сказала что-то непонятное? – Рози развернулась на 90 градусов, отставленная назад нога легко скользнула по неровной земле.
– Просто я…
Аргоси остановилась. Я так и не понял, то ли она завершила последовательность движений, то ли я действовал ей на нервы.
– Бой на песке. Часть второго таланта.
– Второго таланта?
Глаза у Рози сузились, и я четко понял: она думает, будто я над ней издеваюсь.
– Я не знаю, что это такое, – сказал я. – Честно.
– Второй талант. Эрес, – она произнесла это слово так, будто я уже должен был его знать, а потом пояснила: – Оборона.
– Вот оно что.
Она вышла из боевой стойки и встала передо мной.
– Назови семь талантов аргоси.
Вопрос застал меня врасплох.
– Я… я не знаю…
– Я думала, что ты изучаешь пути аргоси.
– Я тоже так думал.
– Тогда назови мне семь талантов!
Я начал злиться из-за того, что она говорила со мной как с идиотом, но все-таки не хотел показать, что не знаю вещей, которым Фериус должна была меня научить.
– Э… наверно, гордыня? Может, танец?
– Гордыня? Танец? – она покачала головой и раздраженно прищелкнула языком. – Семь талантов странника-аргоси – это Отвага, чтобы путешествовать по всему свету; Оборона, чтобы защитить себя и других; Красноречие, чтобы общаться с незнакомцами; Проницательность, чтобы не попасть в ловушку; Выносливость, чтобы выжить где угодно; Увещевание, чтобы добиться того, что тебе нужно; Восприимчивость, чтобы увидеть то, чего не видят другие.
– Я… я ничего этого не знал.
Взгляд Рози смягчился, совсем чуть-чуть, а потом она коротко кивнула мне.
– Прости меня, я ошиблась. Когда я увидела тебя с идущей по пути Полевой Ромашки… с Фериус… я решила, что ты – тейзан Фериус.
– А что такое тейзан?
– Ученик… изучающий пути аргоси. Я думала, что она рассказала тебе о семи талантах, чтобы ты мог сделать следующий шаг на своем пути. Нас с ней обучал один и тот же маэтри – наставник, поэтому я решила…
Я почувствовал, что заливаюсь краской как от стыда, так и от ярости.