– Мерзким? Здесь просто учатся.
– Это памятник гордыне и тщеславию.
У Шеллы была привычка иногда повторять слова отца, выдавая их за собственные мысли. Я всегда знал, когда она это делает, возможно, только на этом я и мог ее поймать.
– Так Ке-Хеопс Академию не одобряет?
– Никто не одобряет, Келлен. Семь Песков – это не страна. И они никогда не будут страной. А тебе нужно оттуда убираться, – глаза из капель воды переместились, словно Шелла пыталась рассмотреть ванную. – Ты с этой девушкой?
– С какой девушкой?
Шелла презрительно усмехнулась.
– У которой чума, Черная Тень. Что еще тебе делать среди этих варваров?
Слово «чума» в устах Шеллы меня насторожило.
– Что ты об этом знаешь, Шелла?
– Я… немного. Только что Совет запретил всем джен-теп находиться в Семи Песках до дальнейших указаний. Советы других кланов сделали то же самое, – Шелла выглядела растерянной и встревоженной. – Келлен, в Телейдосе творится что-то скверное. Пожалуйста, просто уезжай оттуда. Возвращайся домой.
– Ты разузнала про смертный приговор? – спросил я. – Ты знаешь, кто…
Вода задрожала, картинка почти растаяла.
– Все молчат, и мне кажется, что об этом знает только Совет. Даже отец не говорит со мной на эту тему.
– Тогда зачем мне возвращаться домой, Шелла? Стоит мне только появиться в городе, и тот, кто добился выдачи ордера, прикончит меня.
– Я защищу тебя! – воскликнула она. – Я не позволю никому причинить тебе вред, Келлен. Ты же мой брат.
Она бы сдержала свое слово. Шелле можно доверять, но только не когда она исполняет приказы нашего отца. Как бы сильно сестра меня ни любила, узы, соединявшие нас, всегда будут слабее тех, что связывали ее с Ке-Хеопсом. Вот что теперь определяло мою жизнь: все отношения были непрочными. Предполагалось, что Рейчис – мой партнер, но по большей части он доставлял мне только одни неприятности. Предполагалось, что Фериус моя наставница, но оказалось, что она и не собиралась учить меня. Нифения любила меня, хоть и недолго, но чем дальше я уезжал от наших земель, тем слабее становилась эта связь. А Сенейра? Она была помолвлена с Ревианом.
– Келлен? – спросила Шелла, ее голос звучал словно издалека.
Так что мне оставалось? Немного магии дыхания, взрывающиеся порошки и ордер-заклинание, по которому любой встречный маг мог получить солидную сумму за мою голову. В металле раковины я увидел собственное отражение с черными линиями вокруг левого глаза и искаженное выражение моего лица, ставшее насмешливым. Меня уже тошнило от Черной Тени, она разрушала не только мою жизнь, но и все вокруг. Вдруг я понял, что не могу даже представить, что кто-то может заставить других людей вот так же страдать. Я подумал о голосах, про которые говорила Сенейра во время приступов, о том, как они смеялись над ней, о боли, которую они причиняли ей, Тайну и даже Ревиану.
И Шелла, и Дексан предложили мне выход, надежду на лучшую жизнь, но цена была слишком высока – оставить Сенейру, ее семью, а может быть, и Семь Песков терпеть ужасы, которые их преследовали.
– Келлен, просто возвращайся домой, – сказала Шелла, и ее слова прозвучали, как капли воды стучат по бронзовой ванной, вытекают из плохо закрытого крана.
Я взял висевшее рядом полотенце.
– Я люблю тебя, сестренка. Береги себя, – не успела она ответить, как я вытер последние капли воды в раковине и повесил полотенце обратно на крючок.
Путь Грома
Путь аргоси – это путь Грома. Он грохочет нечасто, но без колебаний и угрызений совести. Аргоси не навязываются другим, но не позволят, чтобы причиняли зло невинным или держали их в плену. Когда равновесие воды нарушают те, кто хочет подчинить других своей воле, аргоси восстанавливают равновесие. Подобно грому, они делают это быстро и смело, иногда безжалостно.
32Шепоты
– Я тебе говорил, что крокодилы просто обожают такие местечки? – спросил Рейчис, сидя у меня на плече и вглядываясь в простиравшееся перед нами болото.
– И не раз, – я снова пошел вперед, стараясь ступать как можно тише, и все же от каждого моего шага листья хрустели, а насекомые жужжали с удвоенной силой.
– Келлен, вот реально дурацкая идея.
– И это ты тоже уже говорил.
Рейчис обычно только рад отправиться бродить среди ночи по мрачным местам, но в этом болотистом лесу мы оба отчего-то были напряжены. От того, что мы искали существо, умеющее призывать духов, демонов или подобную нечисть, которая может нас прикончить, или уничтожить наши души, или съесть нас живьем, легче не становилось.
– Если бы ты просто поцеловал девчонку, как я тебе сказал…
– И чем бы это помогло?
Белкокот фыркнул.
– Она бы так разозлилась, что избила бы тебя до полусмерти! Так сильно, чтобы ты и думать забыл, как рисковать нашими жизнями в поисках какой-то чокнутой ведьмы-шептуньи. Ты бы сейчас, например, искал мага, владеющего заклинанием заморозки, которое исправит твою распухшую рожу! – он разразился безудержным хихиканьем, и ему пришлось впиться когтями мне в плечо, чтобы не свалиться.
– Ах ты маленький засранец, я так и знал, что ты меня подставляешь!
Он не сразу успокоился. А потом сказал:
– Нет, я серьезно, тебе нужно было ее поцеловать.
Мне хотелось схватить поганца и закинуть на ближайшее дерево, но он бы просто спланировал обратно мне на голову. Треск у нас за спиной заставил меня резко обернуться, так что я едва не уронил Рейчиса. Но я ничего не увидел.
– Просто ветер, – заметил белкокот. – Он носит листья, а они…
– Я знаю, как это работает.
– И все равно надо было подождать Фериус.
Ага, подумал я, когда новый порыв ветра закружил листву вокруг нас. Я тоже так думал.
– Фериус не пустила бы нас, – сказал я не столько Рейчису, сколько самому себе. – Она сказала бы очередную ерунду вроде: «Никогда не обращай внимания на слухи про знахарок и ведьм-шептуний, малыш… это просто чушь».
Рейчис ухмыльнулся.
– А потом Рози сказала бы: «Моя… сестра… без нужды сочувствует… отшельникам», – собезьянничал Рейчис.
Для зверя он довольно хорош в передразнивании людей.
– А Фериус ответила бы: «Сестра, так говорят перед тем, как подрацца».
– Точно-точно, а потом Рози бы ввернула: «Ты сбилась с пути, идущая по пути Полевой Ромашки. Теперь мы должны драться насмерть… а может, просто снова играть в карты и таращиться друг на друга».
На меня напал такой хохот, что мне пришлось ухватиться за дерево, чтобы не упасть. Мы с Рейчисом продолжали этот выдуманный разговор, все глубже заходя в болото. Мы знали, что надо бы остановиться, но почему-то не могли.
В конце концов Рейчис сказал:
– Знаешь, почему это дурацкая затея?
– Ты уже сказал. Раз десять.
– Да, но ты знаешь, почему это дурацкая идея?
Я остановился.
– Почему?
Рейчиса пробрала дрожь.
– Потому что у меня от этого места мурашки по шкуре, а я белкокот, обычно это мы вызываем у других мурашки.
Мы услышали легкий смех, словно ветроловка закачалась на ветке. Он танцевал вокруг нас, будто каждая нотка крепилась к спинке летающего вокруг нас насекомого.
– Кто там? – спросил я, уже запуская руки в мешочки за поясом.
– Неужели никто не предупредил тебя, господин меткий маг? Опасно связываться с Мамой Шептуньей в ее собственном доме.
Рейчис заворчал и принюхался.
– Я ее не вижу.
– Кто ты? – спросил я и закрыл глаза, чтобы понять, откуда донесется ответ.
– Зачем спрашиваешь, джен-теп? – она протянула это слово, так что оно прозвучало как джеенн-теееееп. – Может, пытаешься обмануть Маму Шептунью? Может, пришел убить ее?
– Мы никого не собираемся убивать, – парировал я.
– Нет?! – переспросил Рейчис, и в его голосе явно прозвучало разочарование.
Мои попытки определить по звуку, местоположение ведьмы позорно провалились. Она словно бы носилась по воздуху вокруг нас. Рейчису тоже не удавалось уловить ее запах.
– Что-то здесь не так, – заключил белкокот.
– Мои духи не хотят, чтобы вы нас выследили, меткий маг. Они колеблют воздух. Духи всегда помогают Маме Шептунье.
– Тогда почему ты боишься показаться? – спросил я. – Предпочитаешь оставаться невидимкой, заражая невинных Черной Тенью?
– Черной Тенью? – выплюнула она. – Не надо говорить тут такие вещи, меткий маг.
Шорох листьев и хруст густого подлеска наполнили воздух.
– Хочешь увидеть Маму Шептунью? Берегись своих желаний.
Я совсем не ожидал увидеть фигуру, появившуюся из-за деревьев. Я воображал женщину за сорок или даже за пятьдесят, крупную и мощную. А увидел девочку лет десяти-одиннадцати, не больше, босую, в простом крестьянском платье до пят. Волосы у нее были длинные и черные, и на ней была шляпа, которая, не будь она такой помятой и потертой, подошла бы какому-нибудь богатому господину.
– Ты еще ребенок, – сказал я вслух. Наверно, не лучшая моя идея.
– Я – то, что ты видишь, меткий маг, и то, чего ты не видишь, тоже.
Рейчис издал низкое ворчание.
– Она мне уже не нравится.
Девочка сделала еще один шаг к нам, и чем ближе она подходила, тем сильнее мне становилось не по себе от ее присутствия, словно она была здесь своя, а мы чужие.
– Не подходи, – сказал я.
– А то что? – спросила она, голос у нее был детский, а манеры – взрослой женщины. – Сожжешь меня своими чарами? Давай, меткий маг, покажи Маме Шептунье, на что ты способен.
Я вовсе не собирался поджаривать девчонку, даже если она и не была девчонкой.
– Я не хочу ссориться. Мне нужно кое-что спросить.
Девочка усмехнулась.
– А вдруг я хочу поссориться?
Вот тебе и мягкий подход. Я поднял руки, взяв внушительное количество порошков, чтобы произвести впечатление. Я не собирался целиться в нее, просто хотел сделать предупредительный взрыв, но едва я подбросил порошки в воздух, ее губы зашевелились, и я услышал шептание. Порошки внезапно вылетели у меня из рук, закружились в высоте и полетели прямо на меня и Рейчиса. Я нырнул как раз вовремя – они пролетели надо мной, смешались и взорвались красно-черным сиянием, которое, коснись оно меня, могло бы здорово обжечь.