Мой мохнатый домашний любимец временно устыдился, и я снова сосредоточился на танце. Проблема была не только в движениях, но и в том, чтобы уловить ритм. Я всегда думал, что джен-теп – грациозный народ; с детства нас учат царственным позам и движениям, а также плавным жестам, с помощью которых мы творим заклинания. Мы с друзьями часто смотрели, как дароменские или гитабрийские торговцы, проезжающие через наш город, танцуют по ночам рядом со своими караванами, и всегда смеялись над их варварскими плясками. Панакси шутил, что нужно позвать целителей, потому что у наших гостей припадок. Но здесь, под звездным небом в дикой пустыне, неуклюжим оказался я. После танцев у меня оставалось хорошее ощущение. Естественное. Просто я был никудышным танцором.
– У меня не получается, – сказал я, отходя от Фериус.
Она не отпускала меня.
– Ты вскоре поймаешь ритм танца, просто позволь ему прийти к тебе. Это, наверно, то же самое, что и смешные жесты, когда ты творишь свои заклинания.
– Это совсем другое. Без магических жестов не бывает чар.
Она ухмыльнулась и лукаво мне подмигнула.
– Я тебе кое-что скажу, малыш, – нет лучшего заклинания для мужчины, чем хороший танец.
Я не дурак. Я, конечно же, понял, что она имеет в виду. Женщинам нравятся мужчины, которые умеют танцевать. Конечно, в других странах это наверняка важно, но мне от этого было не легче. Единственной девушкой, с которой я бы с удовольствием потанцевал, была Нифения, а она осталась в моем родном городе; ее женихом стал мой лучший друг, она собиралась стать магом, жила жизнью, о которой я и сам когда-то мечтал, и, возможно, за всем этим уже забыла обо мне.
Я отошел от Фериус, споткнулся и с трудом удержался на ногах.
– Глупость какая-то.
– В чем проблема, малыш?
Я не хотел отвечать. Я не хотел говорить ей, что мои ноги уже устали, а лицо болело в месте, куда врезал Конопатый. Я не хотел, чтобы она знала, как у меня начинают дрожать руки и что я вот-вот разревусь, подобно двухлетке, который не может уснуть, потому что боится темноты.
Вот только я действительно боялся темноты. Я боялся того, что может меня в ней подстерегать.
– Меня пытаются убить – ты что, не понимаешь? Мне не нужно учиться танцевать, мне нужно научиться драться!
– Ударь меня, – внезапно сказала Фериус.
– Что? – спросил я.
Она сняла шляпу и положила ее на землю.
– Давай, малыш, ударь меня.
Рейчис притрусил поближе.
– Я должен это видеть, – вставил белкокот.
– Забудь, – сказал я. – Ты всю жизнь училась драться. Думаешь, я не знаю, что ты просто отшвырнешь меня в сторону?
– И то верно, но обещаю тебе, что не сделаю ничего, чего ты не делал за последний час, – словно в доказательство она подняла одну руку на уровень плеч ладонью внутрь, а другую держала как раз над бедром, словно танцевала с невидимым партнером.
Я так разозлился, что готов был броситься на нее, но сохранял самообладание. Вместо того чтобы ринуться на нее как неуклюжий увалень, я притворился. В последний момент я уклонился вправо, целясь в ее незащищенный бок.
Фериус отбросила меня, как пустой мешок.
Она все еще танцевала со своим невидимым партнером, насвистывая эту свою веселую мелодию и кружась на месте. Я заставил себя остановиться и несколько секунд смотреть, пока не понял систему ее движений. На этот раз, атаковав ее, я двинулся не туда, где аргоси была, но туда, где она будет.
Она снова отшвырнула меня, да так, что вокруг меня аж ветер поднялся. Когда я повернулся к Фериус, она словно продолжала танцевать сама по себе. Ее движения не походили ни на одно боевое искусство. Проклятье, они и выглядели-то не особо изящно.
– Как ты это делаешь? – спросил я.
– Давай, малыш. Еще одна попытка.
Ладно. Но сейчас тебя ждет сюрприз.
Проблема была в том, что я все пытался играть по ее правилам, но у нее было преимущество: тренировки и опыт. Так что на этот раз я решил сжульничать. Поднимаясь на ноги, я подхватил пригоршню песка. Бросившись на Фериус, я поднял левую руку, словно собирался ее схватить, но в последнее мгновение другой рукой я бросил песок прямо ей в лицо. На этот раз все получится. В то мгновение, как песок попадет в аргоси, она собьется, и тогда я толкну ее другой рукой. Несильно, конечно, просто легкое прикосновение, чтобы показать, что я ее перехитрил.
Я был так сосредоточен на ее движениях, что у меня в голове проигрывались все детали. Песок вылетел из моей протянутой руки, но Фериус каким-то неведомым образом уже ушла назад, словно невидимый партнер наклонил ее в танце. Песок пролетел прямо у нее над головой, и практически ни одна песчинка не коснулась ее щеки. Я все еще пытался понять, как это возможно, когда почувствовал, что в повороте она берет меня за руку. Я даже не понял, что, пока бросал песок, потерял равновесие, а теперь она использовала это против меня.
В очередной раз падая, я взглянул ей в лицо. Она улыбалась. Это была не злорадная усмешка и не мрачная ухмылка человека, для которого даже тренировка – самая настоящая битва. Я не был ни врагом, ни учеником Фериус. Аргоси действительно просто танцевала со мной, как и несколько минут назад.
Упав на спину в нескольких футах от нее, я все еще удивлялся. Я понятия не имел, как она меня одолела, поэтому я приподнялся на локтях и смотрел на нее. У нее все выглядело так легко, так непринужденно. Я почувствовал бы себя круглым дураком, если бы не вид Рейчиса, который в нескольких ярдах от меня стоял на задних лапах и неуклюже подражал движениям Фериус. Когда он заметил, что я на него смотрю, то опустился на все четыре лапы, а его мех встал дыбом и окрасился в черный цвет с кроваво-красным отливом.
– Что? Что? Я ничего не делал. Только скажи об этом кому-нибудь, и я…
– Кому я скажу? – спросил я. Рейчис удивительно тщеславен, учитывая, что иногда ему нравится держать за щеками кусочки кроличьего мяса на тот случай, если он вдруг проголодается. – Лучше сядь, а то снова порозовеешь.
Он встревоженно посмотрел на свою шкурку, а потом усмехнулся, явно довольный ее грозным окрасом.
– Ну что, малыш? – спросила Фериус. – Теперь ты мне веришь?
Я поднялся на ноги и кивнул. Не было никаких сомнений, что ее танцы могут пригодиться в драке, а это значило, что этим умением мне нужно будет овладеть.
Фериус остановилась и бросила на меня странный взгляд.
– Ты все еще не понял.
– То есть как? Я не…
– Нельзя научиться танцевать, пока не научишься находить в танце радость.
Радость. И какую радость прикажете мне находить в приграничье, где моя жизнь все время висит на волоске? Все когда-то родное, близкое и знакомое было от меня в сотнях миль. Что на этой суровой границе, что среди своего народа – я везде чужак. Я один и, наверно, буду один всю свою жизнь.
Фериус жестом пригласила меня присоединяться. Я послушался и снова закружился в танце.
– Келлен, слушай меня.
Я кивнул.
– Это не драка. Тут не надо прилагать усилия и все контролировать, как в этой вашей магии. Не надо ничего искать. Танец сам найдет тебя.
– Как?
– Просто откройся танцу. Я не твой противник, я не твоя девушка, можешь даже перестать видеть во мне женщину.
– Нет?
– Неа. Я просто другой человек, который свободно движется в теплом воздухе ночи, – она чуть отклонилась назад. – Посмотри на небо.
Я запрокинул голову и посмотрел на звезды. В моем родном городе, где фонари бросают на все тусклый свет, их и вполовину так не разглядишь, но здесь небо было словно в футе надо мной, как будто я мог дотянуться и дотронуться до нее пальцем.
– Эта пустыня, – сказала Фериус. – Здесь и сейчас. Это самое прекрасное место на земле, правда?
Да. Не знаю, как или почему, но я в жизни своей не видел ничего более прекрасного. А ведь это была далеко не первая ночь в приграничье. Но сегодня все было иначе. Я не мог оторваться от этих звезд. Они словно бы двигались, вращались надо мной, танцевали, убаюкивая меня.
– Ты не Келлен, сын Ке-Хеопса, – сказала Фериус. – Ты не изгой из джен-теп. Ты – вольная душа, и никакие цепи тебя не сковывают.
Я почти не слышал ее слов, но их смысл все равно до меня дошел. Я уже давно так себя не чувствовал. Самое близкое ощущение, которое удалось вспомнить, – момент, когда придумал идеальное заклинание, удерживаешь его в неподвижности, пока слова не слетели с твоих губ, и в эту же секунду творишь его.
– По-моему, я готов танцевать, – сказал я. Но когда я снова взглянул на Фериус, то обнаружил, что пейзаж вокруг нас движется. Мы танцевали – и, похоже, давно.
Очень медленно Фериус позволила нам остановиться.
– На этом заканчивается урок, – сказала она второй раз за ночь.
– Но мы только начали. Я только-только почувствовал…
Фериус отпустила мою руку и указала на костерок.
– Смотри.
Огонь почти угас, дрова превратились в пепел. Рейчис свернулся клубком и спал рядом, его шкурка была тускло-коричневая под цвет земли.
– Сколько времени?
– Немало, – сказала Фериус. – Но теперь нужно остановиться. Пора отпустить танец.
– Почему?
– Потому что там, в городе, с хорошими людьми происходят скверные вещи, и даже тем из нас, кто следует по пути Полевой Ромашки, иногда приходится путешествовать во тьме.
35Нечувствительность
Я понятия не имел, который был час, когда мы вернулись, но тут же рухнул в постель, даже не раздевшись. Один блаженный час я спал мертвецким сном и проснулся от колющей боли в левом глазу, а с ней пришли ужасные видения, от которых я потянулся за своими порошками. К счастью, Рейчис укусил меня, прежде чем я до них добрался.
– Проснись, Келлен, – протрещал он. – Ты… как это называется, когда человек пытается сотворить заклинание во сне? Снотворение?
– Не знаю, – сказал я, прижимая руку к левому глазу. О предки, как же больно. Вдруг я почувствовал новую боль, на этот раз в другой руке, на которой появились следы зубов белкокота. – Какого?…