Но в приграничье быстро учишься одной вещи: за все нужно платить.
– Вы говорили что-то про обеспечение безопасности. Вы хотите, чтобы я был кем-то вроде охранника?
– Ничего такого официального. Но я думал, что, если ты просто будешь здесь, уже будет безопаснее, – он печально улыбнулся Рейчису. – Ты и твой замечательный белкокот, если, конечно, ты сможешь удержать его от пьянства.
Я повернул голову и заметил, что Рейчис тайком окунает лапу в мой бокал.
– Ты все равно не пьешь, – пробормотал он, глядя на меня остекленевшими глазами.
Берен вежливо кашлянул, чтобы привлечь мое внимание.
– Келлен, я хотел бы иметь возможность обратиться к тебе, время от времени, если мне покажется, что в Академии происходит что-то противоестественное – что-то, в чем ты с твоей сообразительностью сможешь разобраться лучше меня.
– А Фериус? – спросил я.
На лице Берена появилось странно сочувственное выражение.
– Аргоси – странники, Келлен. Они никогда не задерживаются подолгу на одном месте. Я думаю, ты и сам это знаешь, а еще я думаю, что ты вскоре поймешь, что в жизни может быть что-то большее, чем идти по той дороге, которая перед тобой открывается.
Я снова сделал глоток янтарного пацьоне. И снова замечательный каскад ощущений обрушился на меня, завершившись спокойным, теплым чувством – полной противоположностью сна на холодной, твердой земле, сна, прерываемого мыслями о том, когда на тебя в очередной раз нападут маги-ищейки.
Предложение Берена было даже более соблазнительным, чем он думал. Безопасность, дом, жизнь без страха того, что может поджидать за углом. По правде говоря, маг вне закона из меня был никудышный, мне нравились комфорт и безопасность, мне нравилось изучать осмысленные вещи.
– Но мне от тебя тоже кое-что понадобится, – сказал Берен, чувствуя, что я склоняюсь к тому, чтобы принять его предложение.
– Что именно?
– Сенейра.
Я оторопел.
– Я не понимаю.
– Думаю, понимаешь, Келлен, – он выпрямился в кресле, и вид у него стал такой, словно он готовился к бою.
– Она… Сенейра всегда верна до последнего. Как только она примет решение… – он то и дело умолкал, и это было странно, потому что я не сомневался, что он заранее распланировал этот разговор. – Она, знаешь ли, любила Ревиана, любила страстно с самого детства. Свадьба должна была состояться на следующий год, и даже когда оказалось, что он… в общем, он тоже ее любил, я думаю, это помешало бы…
– Он пытается сказать, что Ревиану нравились мальчики, – сказал Рейчис, снова окуная лапу в мое пацьоне.
– Я догадался, спасибо.
Берен, наверно, подумал, что я отвечаю ему.
– Ревиан был исключительным юношей. Я был бы горд иметь такого сына, хотя и не такого зятя. Это была бы только половинка брака. Мы с матерью Сенейры до ее смерти… когда ты испытал настоящую любовь, такую, которая меняет всю твою жизнь, тебе трудно даже представить, чтобы твои дети не испытали того же.
Я не знал, что на это ответить, но Берен продолжал:
– Но у моей дочери слово крепче стали. Она все равно стала бы его женой, – он встретился со мной взглядом. – И она осталась бы с тобой, хотя у нее нет Черной Тени, а у тебя есть, хотя это значило бы, что ты отнял у нее будущее, которое ее ждет, – он наклонился вперед и посмотрел мне прямо в глаза. – Келлен, здесь, в Академии, ты будешь в безопасности. Мы бы защитили тебя, а ты помог бы защитить нас. Я предлагаю тебе хорошую жизнь, сынок. Но тебе нужно будет позволить Сенейре найти ее предназначение.
Рейчис заворчал. На короткое мгновение я не понял почему, но потом осознал, что он уловил мои эмоции. Мне хотелось запустить в Берена бокалом, накричать на него и сказать ему, куда он может засунуть свое предложение. Я бы так и сделал, но в его глазах не было и следа подлости, ни грамма осуждения.
Он встал с кресла. Я тоже.
– Подумай об этом сегодня. Местные шишки намерены утром устроить парад в твою честь, в благодарность за все, что ты для нас сделал, – он пожал мне руку. – Какое бы решение ты ни принял, Келлен, наше знакомство было для меня большой честью.
И тогда я сделал что-то очень глупое, такое позорное, что, наверно, это получилось только из глубокого отчаяния, кипевшего внутри меня, о котором я даже не подозревал: я обнял его.
Не моргнув глазом Берен тоже обнял меня, словно это было совершенно нормально, словно мы были знакомы всю жизнь. И от этого мне почему-то стало еще хуже. Берен не был властолюбивым самодержцем. Он был просто отцом, который потерял сына всего несколько дней назад. Он не пытался лишить свою дочь свободы, он просто хотел, чтобы она могла выбрать любой путь к счастью. Я хотел бы, чтобы у меня был такой отец.
53Путь
Я намеревался отложить решение насчет своей жизни и Академии на утро после праздника или парада, который местная знать хотела устроить в нашу честь. У джен-теп нет парадов, но Фериус сказала, что эти широкие жесты – это дань уважения к людям. Рейчис полагал, что там-то он сможет полазить по карманам богачей. А я просто хотел сладко выспаться в мягкой постели – на шелковых простынях с настоящими подушками.
Комфорт. Он не для всех, но я против него ничего не имею.
Я как раз погрузился в приятную теплую дрему, когда кто-то взял меня за руку. На краткое мгновение я подумал, что это Сенейра, но не успел я толком понять, что по этому поводу чувствую, как услышал раздражающе тягучий приграничный акцент.
– Проснись и пой, парень. Мне пора выметываться отсюда. Дорога зовет.
– Нет такого слова «выметываться», Фериус, – проворчал я, стряхивая ее руку и поглубже зарываясь в подушку. – Никто не поет посреди ночи, а дорога никуда не зовет. Она спит, как и все остальные.
Хотя я и пытался заснуть, я ждал остроумного ответа, который у нее наверняка был наготове.
Когда ответа не последовало, я сел на кровати и потер глаза. Когда я снова их открыл, Фериус уже не было.
– Что там… – пробормотал Рейчис, который растянулся возле меня в постели, вытянув передние лапы, словно ему снилось, что он гоняется за соколами в воздухе.
Я не ответил, потому что мне вдруг пришло в голову, что за последние недели я наговорил Фериус много гадостей. У нее была масса причин бросить меня. Теперь, когда мы покончили с эпидемией Черной Тени, может, она уже была готова наконец от меня уехать, и так она со мной распрощалась. Она не сказала, что нам пора выметываться – что бы это ни значило. Она сказала – мне пора.
Я выпрыгнул из постели, спихнув Рейчиса, отчего он громко зашипел и вдруг принял боевую стойку, выпустив когти на передних лапах и широко открыв сонные глаза.
– Кто здесь? Кто смеет прерывать священные сны белкокота? Покажись, живой покойник!
– Расслабься, – прервал я его тираду, поспешно натягивая рубашку и штаны. – И собирай манатки.
«Манатки» Рейчиса состояли из мешочка с украденными блестящими штучками, который, как я заметил, стал куда толще, чем когда мы только приехали в Телейдос.
– Уезжаем? – спросил он, скорбно глядя на кровать. Потом он поднял взгляд на меня, и по его глазам было видно, что он все понял. – Или просто прощаемся с Фериус?
– Я… – Я засунул свои скудные пожитки обратно в сумку и перекинул ее через плечо, потом натянул сапоги и нахлобучил на голову шляпу Дексана. – Не знаю. Все равно пошли.
Он подхватил свой бархатный мешочек в зубы и запрыгнул мне на плечо.
Я промчался по коридору к лестнице, стараясь двигаться как можно тише, чтобы никого не разбудить. У комнаты Сенейры я на миг остановился, думая, не стоит ли скользнуть внутрь, осторожно разбудить ее и что-нибудь сказать ей на прощание.
– Гадко как-то, – прошептал мне на ухо Рейчис.
Пожалуй, он был прав.
Скатившись по лестнице и выбежав через черный ход, я увидел Фериус – она стояла, прислонившись к своей лошади, скрестив руки на груди, струйка дыма поднималась к звездному небу от красной точки ее курительной соломинки.
– Ты действительно хотела уехать без меня? – спросил я.
Она не ответила – только кивнула на амбар, где стояла вторая лошадь, уже оседланная и готовая к дальней дороге.
Рейчис вальяжно подошел и запрыгнул ей на спину, устроившись на своем любимом месте как раз впереди седла, и предупредил беднягу, чтобы та шла ровно.
Я колебался, оглядываясь на большой белый дом Сенейры, обещавший хорошую еду и щедрые похвалы, которые мне предстояло услышать утром. Куда сильнее, меня прельщала предложенная Береном жизнь в Академии. Жить, учиться, иметь цель, которая позволит мне увидеть в себе нечто хоть немного благородное: Келлен, защитник Академии. Ладно, имя я придумаю позже.
А что могла предложить мне Фериус? Длинные петляющие дороги и путаную мистику приграничья, тяжелую жизнь и будущее без особого направления, никаких гарантий касательно того, кем или чем я стану. Выбор был вроде очевиден и все же… не был. Может быть, потому что Фериус столько раз спасала мою шкуру, или потому, что эти ее нелепые уроки танцев, и музыки, и бахвальства наконец-то начали до меня доходить. Но больше всего я не хотел прощаться потому, что какой бы чокнутой она ни была, Фериус Перфекс была самым странным и самым отважным человеком, какого я только знал, и если я останусь в Телейдосе, я никогда больше не встречу никого, похожего на нее – никогда и ни в чем в своей жизни я не был уверен так, как в этом.
Словно почувствовав мою нерешительность, Фериус бросила палочку на землю, растоптала каблуком, потом села на коня. Я подошел к своему и уставился на него.
– Ну? – спросил я Рейчиса. – Думаешь поехать за ней и нарваться на полный хаос?
– Мне пофиг, – пробормотал он, поудобнее устраивая морду в складках тонких мохнатых перепонок между задними и передними лапами. – Я сплю.
Фериус уже пустилась в путь, поэтому я вставил ногу в стремя и забрался в седло.
Догнав ее, я спросил:
– Почему надо было уезжать посреди ночи? В нашу честь хотели устроить парад или ч