— Майк, хватит, — послышался от двери голос Пен.
Мактиг послушно сказал:
— Хорошо. Я только старался побольше рассказать.
Лицо Бурилова исказила ярость, губы его побелели, он стал похож на большого кота, изготовившегося к прыжку. Леди Фитц коснулась его руки и что-то прошептала по-русски. Он расслабился, лениво улыбнулся Мактигу и промурлыкал:
— Очень поучительно. Я многое узнал. И не забуду.
Мактиг зевнул.
— Как только начнете забывать, сообщите мне.
Пен медленно подошла к столу и села. Чедвик спросил:
— Как голова, Пен?
— Гораздо лучше. Спасибо, Чед.
Леди Фитц сказала:
— Дорогая, я так рада. Вы не возражаете, если мы с Алексеем поднимемся на палубу? Мне нужен чистый воздух нашего небесного отца.
И она взглянула на Мактига. Пен с отсутствующим видом ответила:
— Конечно, леди Фитц.
Бенсон поднял голову, встряхнулся, словно после сна, и я поняла, что он не обращал ни малейшего внимания на Мактига и всех остальных, наверное, даже не слышал их.
— Леди Фитц, Джонсон собирается взять гичку и поискать на берегу место для высадки, — сказал он. — Может, вы с Буриловым хотите присоединиться к нему? Преподобный, как насчет вас и Флоры? Пен поедет..
— Пен не поедет, — заявила Пенелопа, отхлебывая кофе и опустив глаза. — Она не хочет.
— А вы сами, мистер Бенсон? — спросила леди Фитц.
Я был слегка удивлен, когда Бенсон ответил, что у него дела с Чедвиком и Мактигом. В таком случае, сказала леди Фитц, прерывая его, она будет рада поехать; доктор Сватлов, кажется, тоже. Флоре, похоже, это понравилось меньше. Бенсон встал и сказал, что проследит за их благополучным отплытием. Пен ждала, пока они все не отошли, потом посмотрела на Мактига.
— Майк, что это вы так набросились на Бурилова?
— Набросился на Бурилова? Вовсе нет, я всего лишь говорил о вшах. Если он принял это на свой счет, не моя в том вина.
— Бросьте, Майк. Зачем вы это сделали?
— Ну, что ж, — сказал Мактиг, — назовем это экспериментом.
— С какой целью? — неумолимо продолжала Пен.
— Испытание колючек, — рассмеялся Чедвик. — Прекрасная работа, Майк. Но у вас теперь еще один враг.
— Еще? — протянул Мактиг. Смуглая кожа Чедвика медленно покраснела. Я ощутил неожиданное напряжение. Нарушила его Пен. Она с грохотом бросила чашку и блюдце на пол. Вскочила на ноги. Вся голубизна ее глаз исчезла, зрачки расширились.
— Черт бы побрал это место и этот корабль! Я их ненавижу. И скоро буду ненавидеть всех, как вы ненавидите друг друга. Это относится и к вам, Майк!
Она повернулась и вышла. Мактиг без всякого выражения посмотрел ей вслед. Потом, не обращая внимания на Чедвика, сказал мне:
— Идемте наверх, Росс.
Мы поднялись на палубу. Я спросил:
— Что с вами, Майк? Без всякого повода вы так настроили против себя Бурилова, что он готов натереть зубы ядом и укусить вас. Вы взъерошили перья леди Фитц и на дюйм всадили иголку в Чедвика. Зачем?
К моему удивлению, он ответил:
— Меня не интересовали Бурилов и леди Фитц. Мне все равно, что будет с ними! Я целился в Большого Джима. Пен поняла это и потому вела себя так агрессивно.
— Мне кажется, он не слышал ни слова…
— Вот это-то меня и беспокоит, — сказал Мактиг. Он взглянул на петлю отмели. — Хотелось бы мне поглядеть, что там. Не желаете взять лодку и взглянуть?
— Я с вами, — услышал я голос Пен. Она незаметно подошла к нам, и я увидел, что она овладела собой. Она улыбнулась Мактигу и протянула руку. — Простите, Майк. Я была немного расстроена. Прошлой ночью почти не спала.
— Не нужно извиняться, — ответил Мактиг. При этих его словах к нам подошел Большой Джим. — Это я виноват. — Потом, увидев Бенсона: — Мои сигнальные провода сегодня, по-видимому, перепутались, сэр. Разрешите взять шлюпку. Небольшое физическое усилие поможет их распутать. Мы с доком хотим взглянуть, что находится за крюком.
Бенсон прорычал:
— Хорошая мысль. Я и сам хотел бы взглянуть, что там. Пойдем все. Может, это излечит мигрень у Пен.
Мактиг спросил:
— А остальные не подумают, что мы отправили их с корабля, чтобы провести собственную экскурсию?
— К дьяволу их! — взревел Большой Джим. — На своем корабле я делаю, что хочу. Идемте, Чед.
Тот ответил:
— Я предпочел бы идти один. Во всяком случае, без Пен.
Мактиг, нахмурившись, смотрел на них.
У берега было совсем мелко. Шлюпка скребнула по дну. Футах в десяти от берега мы с Мактигом спрыгнули в воду и протащили шлюпку еще на несколько футов. Я с интересом отметил, что Чедвик не сделал ничего, чтобы помочь нам. Мактиг вытянул руки, поднял Пен, как ребенка, и перенес на берег. Вернулся и склонился у лодки, подставляя широкие плечи Бенсону. Тот со смехом взгромоздился, и Мактиг пронес его двести двадцать фунтов, словно их было только двадцать.
Бенсон слез с Мактига. Избавившись от груза, шлюпка поднялась на воде и начала отплывать. Чедвик закричал:
— Эй, Майк! Вытащите меня!
Мактиг приставил палец к носу и ответил:
— Идите вброд, неженка.
Большой Джим проревел:
— Вброд, черт возьми! И прихватите с собой шлюпку на берег.
Мактиг, обняв Пен за талию, начал восхождение на крутой берег. Я шел следом. Бенсон без труда поднимался за мной. Добравшись до середины, я оглянулся. Чедвик брел к берегу, вода была ему по щиколотку, шлюпку он тащил за собой. Слышна была его брань. Бенсон тоже слышал это, и его большое тело сотрясал смех, так что трудно было подниматься по неустойчивой дюне.
Повернувшись, я увидел, что Мактиг и Пен добрались до верха. Он стоял неподвижно, глядя на что-то, чего я еще не мог видеть. Была в его позе какая-то странная оцепенелость, настороженность, как у пса, увидевшего птицу. Пен была так же неподвижна. Я поднялся к ним и посмотрел в ту сторону.
За дюной открывался бассейн округлой формы, около двухсот футов в диаметре. Был он мелкий, всего в несколько футов, и я подумал, что раньше тут могло быть гораздо глубже, но волны, перехлестывая через дюны, засыпали бассейн песком. Из дюны торчало что-то темное… корма корабля… черная… разбитый руль касался края бассейна.
Корабль стоял ровно, был чисто отмыт песком и виден вплоть до обрубка кормовой мачты. Он выделялся на фоне песка, как силуэт на белой бумаге. Если не считать расколотого руля, он казался невредимым. Я видел нактоуз компаса и черное рулевое колесо, которое, казалось, вобрало в себя всю черноту палубы… и стояло обособленно, величественно.
Нос корабля был погружен в дюну и погребен под тоннами песка.
Было что-то зловещее в этой черной палубе, торчащей из дюны. Что-то отчаянное в том, как цеплялась дюна за корабль… как будто мешала выйти наружу тому, что не должно выходить… как будто хотела вернуть то, что обнажилось.
А кормовая палуба, казалось, отчаянно пытается вытянуть застрявшую часть. Я хочу сказать, что корма не просто торчала из песка. В ней не было ничего статичного. Дюна и корабль как бы двигались: дюна держала, корма старалась вырваться и освободить весь корабль. Неожиданно мне показалось, что колесо повернулось, словно бы тронутое невидимыми руками. Мне пришло в голову, что центр борьбы корабля с песком — в черном колесе… На мгновение я почувствовал уверенность в этом, точное знание… и тут предчувствие, иллюзия исчезли. Из песка торчала только корма погребенного корабля, и больше ничего.
Но видели ли Мактиг и Пен то же, что и я? Никто из них шевельнулся, не заговорил, все были поглощены открывшимся зрелищем.
Тяжело дыша, к нам поднялся Бенсон, за ним Чедвик. Бенсон взглянул и сказал, словно не веря своим глазам:
— Корабль! Старый корабль! Клянусь Богом, вы только взгляните. — Он словно вчера плавал! А что в нем?
Он скользнул по песку к узкому пляжу и побежал к остову. Мактиг неожиданно ожил, соскочил с дюны и устремился за ним. Когда он догнал Бенсона, я видел, как Большой Джим поднял руку, останавливая его, но Мактиг отвел его руку и обогнал. Чедвик помог Пен встать. Она взглянула на меня, и я увидел в ее глазах неясный страх. Она сказала: «Идемте», — и мы втроем пошли за Мактигом и Бенсоном и вскоре догнали последнего. Он тяжело отдувался и был сердит.
— Черт бы побрал этого выскочку! — выдохнул он. — Обогнал меня. Мое право — первым взойти на борт! Быстрее!
Но когда мы добрались до остова, Мактиг ждал нас; он не делал попыток подняться на борт. С удивленным выражением он рассматривал корму.
— Никакого названия, — сказал он. — Странно. Корабль, старый… но брусья совсем целые… вполне выдержат новое плаванье… если корабль сможет освободиться, — со странным выражением добавил он.
Я вздрогнул: Мактиг вторил моим фантастическим мыслям.
— Освободиться! — фыркнул Бенсон. — Я его откопаю! Дьявол, Майк, корабль не тронут. Я узнаю, что внутри.
Чедвик сказал:
— Мне он не кажется нетронутым. У корабля большой опыт. Видите закрытые порты? Готов биться об заклад, за ними ржавеют пушки. А посмотрите туда, где песок держит корабль. Если это не проделано двадцатифунтовым ядром, я готов один грести на обратном пути!
Мы взглянули, куда он показывал. Поручень был разбит, и в корпусе зияла круглая дыра трех футов в поперечнике.
Пен, тяжело дыша, сказала:
— Пираты ведь часто плавали на кораблях без названий. Я, кажется, где-то читала об этом. Может быть, это пиратский корабль. Может, поэтому я чувствую… — Она помолчала. — Это злой корабль, — сказала она наконец. — Мне он не нравится.
— Пират! — взревел Большой Джим и сделал неуклюжее танцевальное па. — И, может, на нем все еще пиратская добыча! А мы здесь болтаем! Я поднимусь. Как же подняться? — Он прошел вдоль корпуса, потом вернулся и зашел с правого борта.
Мактиг сказал:
— Песок поднимается уступами почти до палубы, там, где корабль засыпан. Подняться там трудно, но можно.
Он взглянул на крутую стену песка у левого борта, покачал головой, сказал: «Минутку» — и ушел за корму. Бенсон направился за ним.