Пен пришла на обед и довольно раздраженно сообщила, что Бенсон не придет. Нас обслуживал не Коллинз, а Слим Бэнг; обходя вокруг стола, он плакал. Я не хочу сказать, что он открыто рыдал, но из его глаз постоянно катились слезы. Время от времени он выходил, чтобы утереть глаза.
Я знал, что он чрезвычайно предан Пен и капитану, — может быть, именно поэтому Чедвик его и ненавидел. Чедвик выдавал обычную долю неприятностей. Когда Слим Бэнг поставил перед ним кофе, он сказал:
— Что могло случиться с нашей прислугой? За несколько дней сменилось трое стюардов! Я слышал, что наш обычный стюард вчера заболел, — его тон и взгляд в сторону Мактига свидетельствовали, что он знает природу этой болезни, — и его заменил Коллинз. Но почему сегодня на месте Коллинза вы, Слим?
Негр споткнулся. Пен торопливо сказала:
— Вряд ли это так важно, Чед.
Чедвик так же быстро и гладко ответил:
— Но необходимо знать. Взгляните на бедную леди Фитц. Присутствие плачущего слуги испортило ей обед.
Леди Фитц к этому времени довольно бодро расправилась со всем, что было перед ней, и допивала кофе, но при словах Чедвика отодвинула от себя чашку и постаралась выглядеть опечаленной. Бурилов немедленно состроил сострадательную мину, не переставая при этом украдкой поглядывать па Флору.
Пен сжала губы, уже собираясь ответить Чедвику, но Слим Бэнг сказал:
— Морган все еще болен, сэр. А с Коллинзом мы не срабатываемся. Он не любит бывать на камбузе. Он говорит, что делает вполне достаточно, убирая в ваших каютах.
— Ну, ну, — сказал Чедвик и прищелкнул языком. — Какая отвратительная дикция. Но смысл ясен. А капитан Джонсон, или еще лучше — капитан Бенсон в курсе этого отвратительного положения?
— Вы с вашей отличной дикцией, Чед, уже заметили, что Слим использует многосложные слова. И когда захотите придраться к нему, вспомните, что я тоже участник карнавала, — сказал Мактиг.
Леди Фитц с легким отвращением произнесла:
— Слим Бэнг — это имя из комикса. Не выношу такой фальши.
Чедвик посмотрел на Мактига круглыми глазами.
— Я просто забочусь о самом Слиме! Ужасно, что теперь, когда не стало Фелипе, он должен один работать на камбузе, и как будто этого мало — еще и прислуживать нам за обедом. Это несправедливо! Может, поэтому он и плачет. Неужели вы будете стоять неподвижно, когда ближнему плохо?
— Смотря кому. К тому же я не стою, а сижу.
Вмешалась леди Фитц:
— Помогать людям нужно, но бывают минуты, когда отрекаешься от всего, забываешь о всех проблемах, отдыхаешь и спокойно размышляешь, набираясь сил для новых схваток. Однако слуге так же неприлично проявлять свои чувства в присутствии хозяев, как и им — в его присутствии. Слим Бэнг, — про себя она наверняка повторила, что это ужасное имя, — немедленно прекратите плакать, пока мы сидим за столом! Или я попрошу заменить вас моей горничной! — В ее тоне чувствовалось, что такая участь хуже смерти.
Слим Бэнг сказал:
— С моими глазами все в порядке.
— Но почему вы плачете? — с искренним интересом спросила Флора.
— Не из-за обеда, мисс. Меня заговорили.
— Да ну?! — с отвращением воскликнула леди Фитц.
Преподобный Сватлов спросил:
— И когда произошло это феноменальное событие?
— Я подавал завтрак капитану Бенсону в его каюту, сэр. — Слим Бэнг вздрогнул, и я подумал, рискнет ли он заговорить о колесе. — И я увидел даппи[5]. Черное, как уголь.
Значит, он тоже считает колесо живым.
— Это был кто-то знакомый? — спросил Мактиг.
Негр покачал головой:
— Не знаю точно, мистер Мактиг. Даппи можно узнать, даже если никогда его не видал. А я узнал его. Никакого зла я не почувствовал, но начал плакать, и вот — не могу остановиться. Плохо плакать безо всякой причины. Но не могу. — Он снова вытер глаза.
Духи — это конек леди Фитц, и она сразу сказала:
— Значит, вы видели привидение.
Слим Бэнг серьезно кивнул, и от этого движения новая капля скатилась по его щеке.
Леди Фитц величественно заявила:
— Мой добрый друг, нет никаких причин для печали. Хотя вы увидели духа, несомненно, случайно, посвященные видят их довольно часто. Они действительно существуют и оказывают тонкое воздействие на равновесие нервной системы. Но это всегда души горячо любимых людей, они не могут причинить и никогда не причиняют вреда.
Конечно, это отличалось от того, что она говорила накануне, но никто не обратил внимания на это несоответствие. Но если леди Фитц действительно верила в то, что говорила, то, похоже, она проявляла признаки шизофрении.
Мактиг язвительно заметил:
— Зачем же душам возвращаться? Ведь нас уверяли, что они на небесах. Они что, посещают трущобы и раздают милостыню?
Леди Фитц фыркнула:
— Они возвращаются, чтобы утешить нас доброй вестью. А также, чтобы исправить зло, которое совершили, будучи во плоти, или чтобы помочь своим любимым сделать это.
А Слиму Бэнгу она сказала:
— Если вы их боитесь, то можете очень просто их прогнать. Нужно только произнести: «Я часть Господа. Зло не может коснуться Господа. Значит, зло не может коснуться меня».
Слим Бэнг ответил:
— Простая молитва этого не прогонит, мэм. Я их множество прочел. — Вспомнив о своих обязанностях, он отошел от Чедвика, чтобы подать чашку Флоре.
Мактиг попытался сменить тему.
— Ваша метафизика приводит меня в смятение, леди Фитц. Почему же мы часть Господа?
Она ответила тем воркующим елейным тоном, каким говорят на божественные темы или подзывают домашних животных:
— Потому что Его мысль сотворила нас. Поэтому во всех нас есть Его часть.
Мактиг согласно склонил голову.
— Но разве Господь не создал всего?
Она заколебалась, чувствуя, что он подстроил ей какую-то ловушку, но наконец сказала:
— Если бы что-то существовало помимо Него, Он не был бы всемогущ. Да, Он создал все.
— Прекрасно. — Мактиг облизал губы. — Если Он сотворил все, то создал не только добро, но и зло. И поскольку мы — часть Его, мы с такой же вероятностью можем привлечь к себе как добро, так и зло.
Леди Фитц смотрела на него, как загипнотизированная. Потом сказала решительно:
— Вчера вечером я говорила, что чувствую присутствие среди нас злого духа. Я ошибалась, мистер Мактиг — таких злых существ два. И вы — одно из них.
Она взглянула на Пен, как обычно в поисках поддержки, но та, возмущенная нападками на Слима Бэнга, избегала взгляда леди Фитц. Леди повезло, что Пен не догадывалась, кто был вторым злым духом.
Мактиг, вероятно, высказал бы логичную мысль: поскольку он создан злым духом, но по-прежнему является частью Господа, как и леди Фитц, то и она с ним заодно, — но леди Фитц опередила его. Она резко встала и похлопала Бурилова по плечу. Тот мигом вскочил. Она презрительно бросила:
— Мистер Мактиг, мне жаль вас! И Бог не сотворял вас, у вас нет души! — И поскольку она утверждала, что Бог сотворил все, она тем самым просто заявила, что Мактига не существует.
После этого она объявила:
— Я иду наверх, чтобы приобщиться к чистой, неоскверненной природе. Я раскрою свою душу, чтобы принять Его бесконечную щедрость, и, быть может, — она ядовито взглянула на Мактига, — я помолюсь за вас.
Он ответил:
— Вы очень добры. Может, это пойдет мне на пользу. Только будьте осторожны в одном, леди Фитц.
Бурилов предложил ей руку, но она задержалась, невольно за интересовавшись:
— В чем именно, мистер Мактиг?
— Когда раскроете врата своей души, убедитесь, что впустили только добрую часть Господа!
По ее лицу видно было, что стрела попала в цель. Пен шевельнулась и сказала:
— Молчите, Майк! Вы и так уже перешли все границы.
Леди Фитц ледяным голосом заметила:
— Вы вовремя вмешались, мисс Бенсон. Надеюсь, ваш отец не позволил бы оскорблять меня. Если бы я хоть в малейшей степени предвидела обращение, которому я здесь подвергаюсь, это безжалостное преследование, эти бесконечные насмешки над самыми сокровенными чувствами, будьте уверены, я бы отклонила его приглашение.
Мактиг не преминул заметить:
— Слово «сокровенный», леди Фитц, означает «известный только одному» И если я затронул ваши чувства, то только общеизвестные».
— Майк! — гневно одернула его Пен. Потом добавила мягко: — Леди Фитц, вы прекрасно знаете, что мой отец пригласил вас с самыми добрыми намерениями. Если вы думаете по-другому, пожалуйста, зайдите к нему. Если и это вас не убедит, капитан Джонсон быстро доставит вас на острова Кокос. Оттуда вы сможете добраться до Порт-о-Пренса или Сантъяго, и потом — домой. Без всяких расходов с вашей стороны, — добавила она.
Леди Фитц разрывалась между торжеством и отчаянием. Она проигрывала битву, и сомневаюсь, чтобы она ожидала удара с этой стороны. Мактиг сказал:
— Да, путешествие ничего не стоило ни вам, ни вашему жиголо. И стоит ли ждать совершенства от того, что достается даром? — Он на что-то намекал, но я пока не понял, на что.
Пен вскочила. Чедвик с иронической усмешкой, соблюдая требования этикета, тоже встал.
— Майк, это уже слишком! Извинитесь, и не только перед леди Фитц, но и перед Большим Джимом и мной!
Бурилов рассердился всерьез и сильно побледнел. Но излишняя театральность уничтожила всякие симпатии, какие я мог к нему испытывать.
— Я, Бурилов, жиголо?! — Он прижал руки к сердцу, словно не давая ему выскочить. Леди Фитц была спокойна тем смертоносным спокойствием, что предшествует землетрясению.
— Мистер Мактиг, вы с первого взгляда мне не понравились. Вы напоминаете мне моего первого мужа. Он тоже был злым духом.
Голос ее дрогнул.
— Вы ничего не знаете о духовном родстве, но со своим грубым невежеством пытаетесь бросить тень на мои отношения с мистером Буриловым…
Мактиг покраснел так же сильно, как побледнел Бурилов. Он отодвинул стул и очень медленно поднялся, как поднимается дым в безветренный день.