Выходит, я даже приблизительно не знаю, что такое любовь? За тридцать восемь лет насыщенной событиями жизни мне не было дано ее испытать?
"Пусто и холодно без тебя…"
Точнее не скажешь. Пусто и холодно. Словно не бьется сердце.
Тревога. Надежда. Отчаянное желание увидеть Лиори, заглянуть в ее глаза, понять – мы снова вместе.
– Не существует нейрограммы любви, – тихо ответил я. – У нее нет формулы… Извини, Ким…
Девушка обернулась.
– Знаю. Просто хотела услышать твой ответ. Я помогу вам.
– И не задашь вопросов? – неожиданно спросил Арбидо. – Девочка, ты ведь понятия не имеешь, кто мы, откуда? Разве можно доверять первым встречным?!
– Арбидо, заткнись! – шикнул Фогель.
– Он прав. Первым встречным нельзя доверять, – Кимберли стоит у края пропасти. Зеленоватая мгла льнет к ее босым ногам. – Этот туман теперь вездесущ. Я научилась подключаться к нему. Слушать мнемонические частоты. Так алчущие находят нейров.
– Так ты читаешь наши мысли?! – ужаснулся Арбидо.
– Не все. Только самые яркие, – она обожгла меня взглядом. – Я знаю, что случилось с Лиори. Ты постоянно думаешь о ней. Ждите здесь.
Сказала, отвернулась и медленно пошла вдоль изломанного края пропасти, пока ядовито-зеленый туман полностью не скрыл ее от наших взглядов.
– Арбидо, ты совсем ошалел? – Фогель тут же наехал на старика. – Думай, что говоришь! А лучше вообще молчи! Что если она не вернется?
– Не агрись, – огрызнулся тот. – Вырвалось. Дочку она мне напомнила.
Юрген подошел к обрыву, зачерпнул мглу ладонями и замер, будто прислушиваясь.
Хааш, пользуясь случаем, подобрался к инмоду, нервно рыкнул и принялся заинтересованно изучать образчик земных технологий.
Я присел на оплавленный взгорок. Над головой клубятся двухцветные облака. Угнетающее сочетание ядовито-зеленого фона и тлеющих багряных прослоек. А это еще что?!
Черный вихрь пронзил облака. От него отделилось несколько точек, падая, они обрели очертания человеческих фигур и вдруг брызнули холодным светом, распадаясь, пока от них не остались тающие сгустки изумрудной мглы.
Мгновенно вспомнились мародеры, повстречавшиеся нам на берегу реки.
Они хотели сбросить Арбидо в ближайший колодец, причем были абсолютно уверенны, что получат в награду нейрограммы. Вот, значит, как это происходит?
Нейров (то есть нас, людей!?) теперь отлавливают и сбрасывают в омуты, пещеры, пропасти, принося в жертву алчущим?! Тающие облачка, которые захватил смерч, – это скупая награда убийцам. Обрывки воспоминаний и простенькие эмоции станут теперь достоянием рядовых НПС, а матрицы личностей игроков угодят в мрачные глубины полигона, где их наверняка поджидают Алчущие?
Цифровой апокалипсис, – фраза Кимберли точно отражает суть произошедшей на Земле катастрофы.
Ко мне подошел Юрген.
– Я все видел, – сказал он.
– Объясни, как такое вообще могло случиться?
– Не думаю, что обновление установлено корпами.
– Ну, а кем же еще?! – оказывается, Арбидо прислушивается к нашему разговору. – Всегда отыщется парочка безумных идиотов, непризнанных гениев, мечтающих о сомнительной славе! – резко и неприязненно добавил он.
– Масштаб событий в голове не укладывается, – ответил Юрген. – Такое "обновление" на коленке не состряпаешь. Тут замешаны технологии Ушедших, – он красноречивым взглядом указал на мой клинок. – Да и алчущие, – отнюдь не мобы, сорвавшиеся с привязи скриптов. Я чувствовал их иррациональную, доведенную до абсурда злобу. Словно они нас люто ненавидят. Андр, при случае расспроси Ким, с чего все началось? Понятно, что источником проблем стал полигон, но, заметь, первыми погибли сотрудники корпорации.
– Хорошо. Я попробую с ней поговорить. А эта "мгла" действительно является проводником нейрограмм?
Юрген встал, вновь подошел к краю обрыва, протянул руку, и зеленоватая субстанция тут же всколыхнулась, выбросила несколько щупалец, норовя обвить его запястье, прикоснутся к ладони.
– Значит, новых нападений не избежать? – Фогель внимательно следит за происходящим, делая выводы. – Алчущие нас по-любому найдут?
Вопрос риторический. Но теперь у нас есть адекватное оружие против них.
Кимберли вернулась не скоро. Мы уж начали всерьез беспокоиться, когда она появилась из мглы и молча, ничего не объясняя, поманила нас рукой.
Вскоре инмоды исчезли из виду, а пологий склон прорезала сеть широких разломов. Между островками тверди простираются бездонные пропасти. Дует сильный горячий ветер.
– Да уж, – Арбидо озирается. – Сейчас не отказался бы от свитка левитации, или от помощи мага, способного скастовать мост. Не зря алчущие порталами пользуются…
– Сюда, – Ким указала на узкую расселину.
– Ступени? – удивился Фогель, разглядев уводящую вниз каменную лестницу. – Мимо прошел бы и не заметил. А кто их вырезал?
Девушка снова ничего не ответила, первой начала спуск.
Мгла смыкается, постепенно трансформируясь в тьму. Свет факелов озаряет лишь небольшое пространство.
Межмирье.
Жуткое слово, если вдуматься в его смысл. Здесь различные реальности растворяются другу в друге, формируя новую цифровую вселенную, где балом правят синтезированные рассудки, для которых главной и неоспоримой ценностью стали нейрограммы.
Количество и разнообразие НПС, "населявших" фантомные миры, не поддается исчислению. Кто-то отравил их человеческими эмоциями, создав эрзац-личности, для которых яд оказался наркотиком. Чувствовать все больше, острее, разнообразнее – вот единственная цель их существования.
Каменная лестница вскоре закончилась небольшой площадкой. Теперь нам предстоит перебираться с уступа на уступ, – они уходят вниз, но тут Кимберли повела себя странно: она вдруг ловко перепрыгнула на узкий каменный карниз, прижалась спиной к скале и мелкими приставными шажками пошла по тропе над пропастью, пока не исчезла из вида, скрывшись за утесом.
– Андр, ты в ней уверен? – хмурясь, спросил Фогель. – Куда она нас ведет?
Тишину внезапно разорвал жуткий вопль, многократным эхом отразившийся от стен ущелья. Зеленоватая мгла внизу заволновалась, взбурлила.
– Пропусти-ка меня вперед!
Я не столь ловок, как Ким, – не допрыгнул, пришлось подтягиваться на руках, едва в пропасть не сорвался.
Доспехи мешают, скребут о камень. Уровень реализма снова берет свое, мышцы дрожат от постоянного напряжения.
Ненадежная, местами выкрошенная складка горных пород обогнула скалу, вывела меня к еще одной площадке, на этот раз накрененной. Чуть дальше в отвесной стене темнеет вход в пещеру.
Кимберли склонилась над телами двух алчущих, тяжело дышит, что-то невнятно шепчет. Кусок арматуры в ее руках раскален, источает слабый свет.
Из пещеры тянет холодом, но иней на скалах уже стремительно тает…
– Ким, ты как?
Девушка дышит тяжело и часто, не в силах произнести ни слова. Короткая, яростная схватка отняла у нее все силы.
Из-за поворота тропы показался Фогель. Он идет первым, в руках факел. За ним хааш, – к нему, словно ребенок, прижался Арбидо.
Я лег на живот, протянул руку, помог Фогелю вскарабкаться наверх.
– Уф… – тот отполз от края пропасти, тыльной стороной ладони вытер капельки пота, выступившие на лбу, заметил тела, встретился взглядом с Кимберли, которая едва держится на ногах. Зеленоватая мгла, истекая от алчущих, окутывает ее.
– Что делать, говори?! – Фогель моментально вскочил, осознав, что девушка каким-то образом удерживает нейрограммы, не дает им ускользнуть.
– Добей!.. – сипло выдавила она.
Сталь со свистом рассекла сумрак. На коротких клинках ярко вспыхнули символы Ушедших. Туман мгновенно начал стекать к босым ногам девушки, затем потянулся к чипам и исчез.
Ким пошатнулась, запрокинула голову, закрыла глаза.
– Спасибо… – металлический прут выпал из ее ослабевших пальцев, звякнул о камень.
– Зачем же так рисковать? – я подсел к Кимберли. – Ты ведь знала, что тут поджидают алчущие?
– Они мне не доверяли, – взгляд девушки красноречиво скользнул по Арбидо и Фогелю.
– Ким, ты ничего не обязана нам доказывать!
– Хотелось стать равной. Сразу и навсегда. Для этого нужен поступок. Я так привыкла, Андр. Жизнь научила. Особенно "Аргус". Хотя, я не продержалась там и пары месяцев…
– Не понимаю, – Арбидо, кряхтя, подошел к краю пропасти. – Почему повсюду скалы? Куда пустошь-то подевалась?
– Программы полигона продолжают работать, – ответил ему Юрген. – После уничтожения данных они пытаются заполнить пробелы, используя генератор случайного рельефа.
– Лучше б равнину создали, – проворчал старик. – Все легче иди…
– Не ной, – Фогель пристально изучает индикатор одного из своих клинков. – Здесь на нас хоть скопом не навалятся.
Мне о многом хочется расспросить Кимберли. Наша случайная встреча выглядит невероятно, словно ее образ вырвали из моих мыслей и поместили в это искореженное пространство…
– Ким, как тебе удалось выжить?
Она явно ожидала подобного вопроса, ответила сразу:
– Собрала нейроматрицу, по кусочкам. Повезло, что записи моих нейрограмм хранились на отдельном носителе. Ну а потом, когда поняла, где нахожусь – сбежала. Полигон огромен и адаптивен. Для меня он стал домом. Конечно, мечталось когда-нибудь обойти его защиту и выбраться в "Хрустальную Сферу". Вот это было бы настоящее счастье… – она замолчала, глубоко задумалась, затем спросила:
– Значит, Лиори теперь, как и я? Матрица сознания?
– Да.
– Тревожишься за нее?
Я кивнул.
– Ким, уходи с нами, а? Представляешь, как Лиори обрадуется?
– Нет, Андр. Я туда не вернусь. Лучше уж здесь, среди алчущих. С ними я хоть справиться могу…
– Не понимаю, чем космос хуже?
– Я попала под декомпрессию, – нехотя ответила Кимберли. – Ты даже не представляешь, каково было нам на "Аргусе" в первое время. Кругом вакуум, лютый космический холод и мобы, с которыми не знаешь, как бороться. Мы скафандры не снимали неделями. Даже спали в них. Чуть поранился, – утечка воздуха, гибель, респаун. И так до полной безысходности, до грани сумасшествия. Тут хоть можно дышать, не опасаясь, что закончится кислород. Здесь я могу мечтать, что когда-нибудь вырвусь в "Сферу". А в космосе мне просто страшно. До полного оцепенения, безволия. Не мое это… – она отвернулась.