«Если…»
Если прикрыть веки, то можно было почти поверить, что на месте этой валькирии находилась другая. Та, кого Маркус по-настоящему хотел. Та, чьего цвета крыльев так и не узнал.
Голубые глаза рабыни блестели, на кончиках длинных ресниц от усердия появились слёзы. Маркус завороженно наблюдал за движениями её головы. Пара минут — и пришёл взрыв. Маркус расслабленно откинулся на подушки и наконец-то уснул.
Когда патриций проснулся, на сад уже упала тьма. Небо снова затянули тучи, и хлынул ливень.
— Хороший хозяин в такую погоду собаку из дома не выгонит, — услышал он голос Клементы и дёрнулся. К счастью, оказалось, что кто-то заботливо укрыл его покрывалом, вот только кто?..
— Я волновалась, — ответила гетера на его вопросительный взгляд, и в который раз Маркус подивился, как умеет эта женщина понимать его без слов, — мне неспокойно, когда я знаю, что за стенкой от тебя сидит Сант, а ты спишь.
— Да, — согласился Маркус и потёр глаза, — мне тоже.
«Спасибо», — повисло в воздухе невысказанное, но наверняка понятое. Ведь она всегда понимала без слов.
Он встал, натянул штаны и размял плечи. Затем выглянул в окно. Близилась полночь. Что-то в словах Клементы его напрягло… «Ах ты, проклятье…» — пронеслось в голове.
— Хороший хозяин, — Маркус растянул губы в улыбке, будто приходилось смеяться над совсем невесёлой шуткой, — собаку, говоришь… Риана вернулась?
Впрочем, ответ ему не требовался. Если бы Риана была в доме, сейчас она сидела бы здесь, у двери.
Клемента не ответила.
— Клео… — сказал Маркус тихо, опускаясь на корточки перед ней и заглядывая в глаза, — ты, наверно, слушаешь новости из города…
Клемента уставилась на него широко раскрытыми глазами. Ни Маркус, ни кто-то другой не называл её так. Хотя она, пожалуй, хотела бы.
— Торговка фруктами приходила, что-то сказала, — ответила она механически.
— Клео… — мягко продолжил Цебитар, — про казни… ничего не говорила?
Клемента покачала головой.
— Про колодки или бичевание?
— Нет-нет, всё тихо, — она вдруг поняла, к чему клонит Маркус, и закусила губу.
Патриций облегчённо вздохнул, но напряжение всё ещё не спало.
«Если меня не будет час, считай, что Клемента теперь только твоя проблема, патриций», — вспомнилось ему вдруг и Маркус горько усмехнулся. «Да уж. Эта проблема сидит передо мной и лопает инжир. А вот где тебя носит, проклятая валькирия?»
Маркус потёр глаза.
Удар следовал за ударом. Все они вместе сливались в пелену постоянной боли. Это было не страшно. Это было как комар, зудящий над ухом — раздражающе, но привычно.
Рана на спине не беспокоила. Риана знала, если приблизится смерть, они вытащат стрелу и вылечат её. Только так они смогут мучить её снова. Дни, ночи, ещё дни…
Риана думала об этом и улыбалась как безумная. Как шут, к лицу которого насмерть прилипла улыбка. И эта улыбка раздражала их. Особенно Вентильо.
Первые часы даэв не отключал заклятье подчинения. В висках не стихал гул тысячи труб. Металлический обруч сдавливал лоб. Потом патриций устал. Боль стала слабеть и, наконец, исчезла совсем. Но стоило вздохнуть с облегчением — ударила с новой силой.
Риана поняла задумку. Она расхохоталась. Теперь Флавий будет экономить силы. Патриций понял, что к боли легко привыкнуть. Он будет вызывать её тогда, когда пленница не ждёт.
«Пленница… опять… какое однообразие…»
— Паршивая валькирияская тварь.
Риана улыбнулась бы ещё шире, но мышцы лица и так свело судорогой.
— Предала… как предала и валькирий когда-то. Ты продажная шлюха, Помпейская Псина. Чем тебя подкупил этот придурок Цебитар?
Риана молчала. Слова не требовали ответа.
— Я слышал, командор завёл себе вместо собачки уродливую валькирию. Об этом зудит весь двор. Но не думал, что речь о тебе, — Вентильо плюнул, целясь Риане в глаз. Почти попал. Риана подергала руками, плотно связанными за спиной. Может, если будет время, она сможет перетереть верёвки… все-таки это не цепь.
— Все удивляются, как это он трахает такую дрянь. Хотя Цебитара всегда считали извращенцем. Всё молчишь?
Вентильо наклонился и притянул валькирию к себе за шиворот.
— Как куклу разодел, — Вентильо снова сплюнул. — Я-то знаю, что тебе идёт.
Вентильо рванул куртку пленницы в стороны. Точно так же поступил с рубашкой. Взору Флавия открылась грудь, покрытая заживающими шрамами.
— Давненько с тобой никто не работал, — произнёс он, вынимая плеть, и замахнулся для удара. — Сейчас ты вспомнишь, что такое настоящий «господин».
Глава 15. Хозяин
Луна роняла на город серебристые лучи, отблёскивая красным от вод Тибра, играя ими в струях городских фонтанов. Маркус стоял у окна и, глядя на город, потягивал из серебряного кубка сладкое вино. Маркус жалел, что проснулся так рано: делать ничего не хотелось и голова была тяжёлая. Риана так и не вернулась, но напрямую обвинить Флавиев в краже рабыни патриций не мог.
Он долго стоял, прокручивая в голове варианты возможных действий, пока за спиной не хлопнула дверь и на пороге не появился Сант.
— Я всё ждал, когда ты пригласишь, — сообщил он, — но ты плохой хозяин.
Маркус отметил, что Сант стал ещё противнее, чем обычно, но ничего не сказал.
— Что с тобой? — Сант поднял брови. — Где твой искромётный юмор? И, кстати, где твоя валькирия с нашими кольцами?
— Опаздывает, — буркнул Маркус и отвернулся к окну. Он вглядывался в темноту, в надежде различить там тень в плаще с капюшоном, хотя и знал — даже если валькирия появится, глазом её будет не различить.
Сант задумчиво смотрел на него.
— Может, её перекупили? — спросил Сант. — Или сделала ноги? Никто не любит рабство.
Маркус не ответил.
— Ну что, тогда, может, начнём обсуждать план?
Маркус снова промолчал.
Сант побродил по комнате, затем налил себе вина и опустился в кресло. Обстановка становилась невыносимой.
— Мне надо уйти… ненадолго, — Маркус подхватил с кресла вчерашнюю рубашку и камзол и вылетел прочь.
Уже у двери он остановился, одеваясь.
— Постой, — нагнал его нежный женский голос. Клемента чуть запыхалась, — не ходи один.
Маркус посмотрел на неё и усмехнулся.
— Мне что, армию с собой взять?
— Не знаю… Санта… Меня… Только не один.
Маркус потёр глаза.
— Сант прикарманит кольца и исчезнет.
— Значит… — она подошла к нему вплотную, так что запах стал невыносим.
Маркус вздохнул. К сожалению, она была права. Кто-то должен был присмотреть за лошадьми… А может, ему просто хотелось, чтобы хоть один человек в этом проклятом предками городе знал, что с ним произошло и как он погиб.
— Переоденься, — бросил патриций, отворачиваясь. — Только быстро. Я буду ждать на конюшне. Подбирая юбки, Клемента помчалась прочь, вверх по лестнице.
Она управилась быстро и вела себя примерно. Впрочем, в глубине души Маркус знал, что Клемента никогда не создаёт проблем. Это было её кредо. За это её любил свет. Церера не забывала в чужих домах ленты и не раздражала пустыми разговорами. Она была только там, где её хотели видеть, и делала только то, что вызывало одобрение. Если бы ещё не этот проклятый запах…
Они подъехали к особняку Флавия со стороны переулка, куда обычно подвозили продукты. Маркус спешился и бросил Клементе поводья.
— Жди меня… До рассвета. Или пока не почувствуешь опасность. Ни во что не лезь. Если в доме будет шум — не бойся. Но если выбегут люди и не будет меня — бросай лошадей и убирайся отсюда.
Клемента послушно кивала после каждой фразы.
Маркус последний раз посмотрел ей в глаза. Они были зеленые, с серебристыми прожилками. Красивые. Наклонился, поцеловал ухоженные пальцы и исчез в темноте.
Первую дверь Маркус честно открыл. Не обнаружив на кухне никого, он прошёл к выходу в коридор, и вот тут возникла загвоздка — дверь была заперта. Маркус поднёс пальцы, унизанные перстнями, к глазам, тут же убрал руку и коротко, без замаха, ударил в дверь сапогом. Дверь упала наружу.
— Трухлявый сарай, — пробормотал патриций и пошёл дальше.
Он примерно представлял план здания изнутри. Хотя Флавии не любили его, Маркус бывал здесь довольно часто. Он миновал комнаты прислуги и сразу направился к спальням. «Брать языка нужно на выходе из сортира», — вспомнил он древнюю военную мудрость и за пару шагов до спальни хозяина завернул в сторону купальни. Братьев там не было. В горячей воде в окружении пятёрки дешевых гетер плескался мужчина с цепкими серыми глазами и русыми, коротко подстриженными волосами. Маркус прошёл к нему, распихивая ногой слишком медлительных гетер и, взяв незнакомца за горло, вытащил его из воды.
— Ты кто? — спросил он просто. Но вдруг вспомнил это лицо. — Хотя, постой. Сам угадаю. Ты убийца Фолса.
Мужчина криво усмехнулся. Маркус толкнул его к стене, достал из-за голенища нож и прижал к горлу бывшего телохранителя.
— Сыграем в игру. Три вопроса. Три твоих шанса умереть или выжить. Ты понял?
Мужчина всё ещё улыбался. Тогда Маркус убрал нож от его горла и всадил в мягкий живот по самую рукоять. Теперь улыбнулся Маркус.
— Это был пробный заход. Я ничего не задел? Нет, думаю, нет.
Маркус вытащил нож и снова поднёс его к горлу жертвы.
— Итак. Три вопроса. Ты в игре?
Мужчина кивнул скорчившимся от боли лицом.
— Вопрос первый. Где кольца — моё и Флавия?
Убийца открыл рот, собираясь соврать, покосился на нож и передумал.
— В библиотеке. Третий ящик в столе Бонио. Он всегда заперт.
— Один ноль в твою пользу. Вопрос второй. Посложнее. Где валькирия?
— Валькирия?
— Ну да. Моя валькирия. Голубые глаза, седые волосы… красная римская куртка. Её трудно перепутать с другими валькириями, знаешь ли.
— В подвале. Там тоже заперто, и ключ у Вентильо.
— Неплохо. Ты выигрываешь. Последний вопрос и ты в финале. Где Флавии? Бонио и этот… Вентильо?
— Вентильо был внизу, допрашивал пленницу. А Бонио… я не знаю. Может, спит?