— А, глупая случайность! — отмахнулся он в ответ. — Акира притащил новый сорт «сена» на пробу. Это легкий наркотик, типа конопли, но еще безобидней — даже привыкания не вызывает, в отличие от того же табака. Кайф, знаете, такой легкий, на воздушный шарик похож становишься, когда курнешь. И проходит быстро. А на этот конкретный сорт у меня оказалась гиперреакция. Бывает такое, но редко. Теперь буду знать.
— Весело у вас! — хмыкнул я, выслушав эту тираду. — В клубах открыто наркота продается, и никто даже не чешется.
— Так все же законно! — удивился Хикэру. — У нас разрешены только зелья растительного происхождения, причем из строго ограниченного перечня компонентов. А все «тяжелые» наркотики под запретом. За «снежок» или «ледяную радость» можно лет на десять загреметь, и это только за употребление. А за распространение могут и вышку пришить. Или принудительно в легион «Хиросима» мобилизовать. А там долго не живут. Кстати, спасибо, что меня из транса вывели. Сам бы я ой как не скоро оклемался.
— А с чего ты решил, что это мы?
— А разве нет?
— Ну… — замялся я, не зная, как перейти к делу. Потом толкнул в бок Женю. — Скажи ему.
— Хикэру-кун, ты только не обижайся, — зашла та издалека, — но наш шеф, капитан Пьер Виньерон, хочет с тобой встретиться. Вот, держи.
Молодой Тайра покосился на протянутую визитку, как будто та была минимум живой коброй, но все же взял пластиковый прямоугольник и почти минуту его внимательно разглядывал — в полном, надо сказать, соответствии с требованиями японского этикета. Потом поднял взгляд на меня:
— И зачем мне это?
— Не знаю, — пожал я плечами. В который уже раз за эту ночь, между прочим. — Шеф жаждет тебя видеть. Кстати, он велел тебе передать, что ему известно, что произошло семь лет назад с Като Мидзуки.
— Вот как, — пробормотал Хикэру, еле заметно побледнев. — Что ж, теперь понятно, о чем ты хотел со мной поговорить.
— Я хотел?
— Ага. Ты подходил ко мне в клубе, но я тебя послал. В грубой форме. Теперь понимаю, что не зря.
— Ладно, нам пора, — сделал я попытку подняться из-за стола, но молодой Тайра остановил меня взглядом.
— Это ничего не меняет, — буркнул он. — Я все равно вам благодарен. Ведь это ты, Паша-сан, подослал ту девицу с «ультиматумом»?
Я молча кивнул — к чему отрицать очевидное?
— Ты все правильно сделал. Вот только с девушкой ошибся. Те придурки ко мне из-за нее прицепились. Надо было выбрать японку. Или вот Женю-тян попросил бы… Шучу, расслабься!
Я недоуменно уставился на переломленную пополам палочку для еды, затем виновато покосился на спутницу. Та ехидно улыбнулась, мол, ревновать нехорошо. Тем более и повода не было. Переключил внимание на Хикэру:
— Извини, в местных реалиях не силен. Ошибочка вышла.
— А, замяли! — отмахнулся тот. — Можете передать своему шефу, что я согласен. Впрочем, я и сам ему позвоню. Завтра.
Не говоря больше ни слова, наш новый знакомый поднялся со своего места и быстрым шагом вышел прочь из бара.
— Кажется, получилось, босс.
— Ага. Черт, какой сегодня день тяжелый! Вернее, ночь. Может, домой?
— А мне понравилось тут. Давайте еще немного посидим. Ну пожалуйста!..
— Тогда не на сухую, — выдвинул я встречное условие.
Евгения согласно кивнула, и я жестом подозвал официанта.
— А вы, босс, пижон, каких поискать! — ни к селу ни к городу выдала вдруг Женя, когда я закончил диктовать заказ и гарсон испарился.
— Это ты к чему?
— Вспомнила, как вы тех бедных ребят отделали, — пояснила та. — Очень, я бы сказала, эффектно. Как в кино.
— Надо же было как-то впечатление произвести, — хмыкнул я. — И потом, они же хорошо подшофе были, так что ничего страшного. Или ты думаешь, что я с тремя или даже четырьмя трезвыми «забойщиками» из триады связался бы? Я, по-твоему, идиот?!
— Ладно, босс, молчу!.. — потупилась Евгения Сергеевна.
Молчит она, как же. Язва та еще. Блин, надо выпить, тем более и заказ принесли…
Система HR 7722, планета Сингон, Новый Токио,
4 июля 2541 года, очень раннее утро
До корабля добрались уже под утро и с немалыми приключениями. Нет, такси нашли без труда, но вся беда оказалась в том, что дальше здания космотерминала никто не летел, вот и пришлось сколько-то куковать в зале ожидания, пока я связывался с вахтенным на «Великолепном» и просил выслать за нами глайдер. Пока разыскали свободного человека, пока тот добрался до посадочной палубы, время шло, и Женя к прибытию транспорта уже сладко дремала на вокзальной скамейке, мне даже будить ее стало жалко. Но пришлось.
Оказавшись наконец в насквозь знакомой стартовой зоне, я сопроводил Евгению Сергеевну до ее каюты — проживала она, как и остальной персонал пассажирской зоны, на седьмой палубе, вместе с частью экипажа из команды суперкарго. Проводив сонную спутницу до самой двери, я забрал у нее шляпу и куртку и направился к лифту. До родной офицерской палубы отсюда было буквально рукой подать, и вскоре я оказался в собственном жилище. Раздраженно швырнул надоевшую одежку в кресло, протопал в спальню и, не раздеваясь, рухнул на кровать. Правда, уснуть мне не дали — противно заверещал инфор. Когда я ткнул в кнопку приема, на меня строго глянула голографическая голова самого Пьера Виньерона. Судя по цветущему виду, сна у дражайшего шефа не было ни в одном глазу.
— Докладывай, — коротко бросил он.
— Чего докладывать? — Я от души зевнул, даже не попытавшись прикрыться ладонью. — Все нормально, поговорили. Визитку он взял и обещал позвонить. Завтра. То есть, по всему судя, уже сегодня.
— Молодец, Паша! — расплылся в довольной усмешке патрон. — И вот тебе незамедлительно моя благодарность — вы с Евгенией едете на выходной в национальный парк «Сёриндзи». Я оплатил два номера люкс на ближайшие сутки. Аэробус отходит с площади Ямамото сегодня в восемь утра. Не опаздывайте. Можешь взять глайдер. Вопросы?
— Какой парк, шеф?! — возопил я в ответ. — Нам бы отоспаться… Опять же какой, на фиг, выходной?!
— Не забывайся! — холодно одернул меня Виньерон. — Короче, чтобы весь день и всю ночь вас на борту не было. Намек ясен?
— Так точно!
— Расслабься, не в армии. Вернетесь после… вернее, уже завтра к полудню. Раньше даже не суйтесь, будете на вокзале торчать. Понял?!
— Да, патрон!
— Электронные билеты у тебя в терминале, распечатки сделать не забудь. Все, свободен.
Пьер отключился, а я покосился на циферблат в углу настенного дисплея и тяжко вздохнул: за оставшиеся четыре с мелочью часа нужно умудриться хоть немного поспать, собраться самому, да еще и Женю из каюты выковырять… Н-да, задачка!..
Впрочем, звучало все это куда страшнее, чем оказалось на самом деле. Прометавшись в беспокойном полусне-полубреду два часа, я встал по будильнику — еще бы, если за дело берется сам Попрыгунчик, тут даже мертвый проснется! — и завалился в ванную. Контрастный душ живо привел меня в форму. На столике у терминала я обнаружил пачку распечаток, выплюнутых принтером, — видимо, Пьер на меня решил не надеяться, напряг кого-то из айтишников, и они, воспользовавшись полномочиями, вывели задание на печать дистанционно. Наплевав на завтрак, торопливо оделся — особо и не задумывался, влез во вчерашние обновки, разве что пижонскую рубашку на светлую тенниску заменил — и отправился будить будущую жертву капитанского беспредела.
К моему крайнему удивлению, оная жертва из кровати уже выбралась, правда, еще не проснулась — машинально открыла дверь, когда я постучал по сенсору звонка, сладко зевнула и неуверенным жестом пригласила меня войти. Стараясь пялиться на нее не слишком демонстративно, я прошел в гостиную — если эту крохотную комнатушку можно было так назвать — и осторожно устроился в довольно хлипком кресле явно казенного происхождения. У меня в каюте мебель была куда добротнее. Скользнул безразличным взглядом по обстановке — ничего особенного, сплошная стандартная серость, даже обычных для девичьего жилища вазочек-горшочков нет. Впрочем, их тут все равно ставить было некуда. В глаза бросилась лишь одна деталь — электронная фоторамка, небрежно присобаченная к переборке чуть ли не скотчем, если мне глаза не врали. Сейчас на экранчике устройства мигал полупрозрачный циферблат, но на заднем плане просматривалось семейное фото — Евгения с родителями. Кстати, не очень-то ее отец на шерифа похож…
— Босс, вы чего в такую рань?
Сонный голос девушки вывел меня из задумчивости, и я переключил внимание на нее.
Посмотреть, кстати, было на что. Честно признаюсь, испытываю слабость к туго обтягивающим грудь хэбэшным маечкам, полностью закрывающим живот, особенно в комплекте с облегающими короткими шортиками, такими, знаете, полуспортивными, с лампасами и на завязках. С учетом более чем стройной фигуры зрелище было то еще. Даже сонное выражение лица и чуть растрепанная прическа впечатления не портили, наоборот, придавали некий шарм, я бы даже сказал, домашнюю уютность.
— Босс?.. — Евгения зевнула, деликатно прикрыв рот кулачком, и принялась тереть глаза.
— А?..
— Босс, вы мне сейчас коврик слюной закапаете.
Вот зараза! Только что как сонная муха была — и вот уже стоит лыбится иронично. Впрочем, сам хорош.
— Значит, так, Евгения Сергеевна! От лица командования выношу вам благодарность! Не слышу!
— Сэр, есть, сэр!!! — вытянулась девушка, что называется, во фрунт, стрельнув в меня смеющимися глазами. — И вы за этим ко мне вломились с утра пораньше?
— Нет, конечно, — хмыкнул я. — Довожу до твоего сведения, что меня дражайший шеф еще ночью на ковер дернул. Фигурально выражаясь, конечно. За успешное выполнение задания всячески хвалил и, что самое страшное, наградил материально — вот, держи.
Я протянул помощнице тонкую пачку распечаток, та недоверчиво их приняла и некоторое время бездумно листала. Потом наконец до нее дошло:
— Босс, вы шутите?! Всего полтора часа осталось! Я же не успею!