Секунды, как и всегда во время ожидания, текли медленно, как расплавившаяся на жаре смола. На исходе третьей минуты терпение у меня все же лопнуло, и я отвернулся от капсулы. Однако вдумчивое изучение потолка помогало слабо, и я задумался о том, чтобы пройтись по смежной комнате — в «лаборатории» оставалось еще много заманчивых безделушек. Именно в этот момент трубки, доставлявшие питательный раствор в кровеносную систему пленника, с характерным чавканьем отвалились. Пьер ругнулся от неожиданности, заставив меня обернуться на шум. На состоянии пленника отключение от системы жизнеобеспечения пока что никак не сказалось, но теперь я уже сосредоточился на объекте, опасаясь проворонить миг пробуждения.
— Расчетное время десять секунд! — объявил Гюнтер и разогнулся. Видимо, на дальнейший процесс он повлиять уже не мог. — Девять секунд. Восемь…
Опа! Есть шевеление! Пока что еще очень слабое, всего лишь правое веко дернулось, но все-таки! Значит, как минимум жив, а не загнулся от сердечной недостаточности.
— Пять. Четыре…
Ага, пальцы на руке зашевелились!
— Два. Один!..
Пленник вдруг сделал судорожный вдох и закашлялся, но практически незаметные фиксаторы не позволили изогнувшемуся в судороге телу удариться о крышку. Довольно быстро парень справился со спазмами и успокоился, не делая попыток вырваться, лишь мутный взгляд перебегал с меня на Виньерона, не задерживаясь на ком-то одном больше мгновения.
— Кажется, он в норме, — неуверенно выдал Гюнтер. Сам обалдел, по ходу, от такой невероятной удачи. — Спасибо, Джейми. Все прошло по плану.
Ага, точно обалдел, даже внешний звук забыл вырубить.
— Всегда пожалуйста, чувак! — донесся до нас ответ хакера.
— Похоже, он оклемался, — известил нас склонившийся над самым лицом пленника шеф. — Выпускай его.
— Уверены, патрон?
— Паша, не мельтеши. Гюнтер, давай.
Коллега с капитаном спорить не стал, что-то опять сделал с пультом, и полукруглая крышка скользнула в сторону, полностью утонув в стенке капсулы. Фиксаторы щелкнули, освобождая пациента… и тот, не говоря дурного слова, одним резким движением вылетел наружу, по пути своротив лбом нос дражайшему шефу. Не ожидавший от «коматозника» такой прыти Виньерон отлетел к стене, захлебнувшись кровью, а реактивный мужик уже бросился на меня, зацепив-таки неуклюжим размашистым хуком скулу. Впрочем, я успел среагировать, и удар пришелся вскользь. Не смертельно, хоть и неприятно. На рефлексах разорвав дистанцию, я собрался было перейти в контратаку, да не тут-то было. Чертов пленник и не подумал остановиться: выбросил сначала вдогонку левый прямой, а затем еще и выдал несколько неуклюжий маэ-гери. Достал, собака. Не сильно, но все равно пришлось отшатнуться. А дальше отступать стало некуда — спина уперлась в переборку. Чувствуя, что теряю контроль над ситуацией, я ушел в глухую оборону: прикрыл голову предплечьями и сжался, как боксер, загнанный в угол.
«Коматозника» это не смутило, и он принялся обрабатывать меня хорошо поставленными двойками в голову, перемежая их мощными апперкотами в корпус. Правда, на краткий миг мне показалось, что каждый последующий удар слабее предыдущего, но тут пленник решил не мелочиться и врезал мне коленом в низ живота. Прикрыться-то я прикрылся, но не совсем удачно, и пах пронзило острой болью. От души матюгнувшись и уже даже не пытаясь блокировать удары, я изобразил нечто отдаленно напоминавшее борцовский проход в ноги, разве что немного не рассчитал и облапил противника за пояс, одновременно наваливаясь на него всей массой. Заодно от стены оттолкнулся, усиливая импульс. Против ожидания, нехитрая техника сработала, и я подозрительно легко уронил «коматозника» на пол, оказавшись сверху. Приготовился к возне в партере, и тут как-то сразу пришло понимание, что оппонент мой пребывает в полнейшей отключке. Не веря своему счастью, я поднял голову и перехватил насмешливый взгляд Гюнтера:
— Эх ты, Паша! С таким заморышем справиться не смог.
— Спа… спасибо, — прохрипел я, с трудом поднимаясь на ноги. — Вовремя ты его приложил.
— А, забудь! — отмахнулся штурмовик. — Присмотри за этим шустряком. А я пока шефу помогу.
Беглый взгляд на пострадавшего патрона показал, что тот уже вполне оклемался и пытался самостоятельно остановить кровь из расплющенного носа. Блин, не завидую я этому парню! Мсье Виньерон такое не прощает. Кстати о птичках…
Бывший пленник на сей раз пребывал в банальнейшем отрубе в результате удара по голове — Гюнтер постарался. И постарался хорошо — не очень-то деликатные пощечины действия не возымели, как и нехитрые приемы точечного воздействия, коим в давние времена меня обучил полковник Чен. У него всегда получалось, а я, как обычно, действовал больше наудачу. Перепробовав все доступные средства, я сдался.
— Гюнтер, дай нашатырь.
— Чего?
— Ну пузырек тот волшебный…
— А!.. Держи. Шеф, а зачем нам вообще этот задохлик?
— Дужен, — прогнусавил Пьер, аккуратно прижимая к носу некогда белоснежный, а сейчас кроваво-красный платок. — Пдибедите его б чубстбо…
С приказом капитана Гюнтер спорить не стал, безропотно извлек откуда-то давешнее чудо-средство и сунул пузырек «коматознику» под нос. Тот сразу дернулся, продрал глаза и, едва сфокусировав мутный взгляд, вновь попытался пустить кулаки в ход. На этот раз я был к этому готов и жестко пресек его агрессивные намерения. Прижал коленом к полу и рявкнул отчего-то по-русски:
— Угомонись уже! Резкий, блин, как понос!..
Пленник тут же сник, потом помотал головой, как будто не верил собственным ушам, и пробормотал на языке родных осин:
— Ты не якудза…
— Ага, дошло-таки. А сам-то ты чьих будешь?..
— Та… Тарасов… Алекс… — И вырубился, видимо от избытка чувств.
При этих словах расстроенный Пьер оживился:
— Даг-даг-даг! Бод эдо удача! Бедем его с собой.
— Шеф, вы уверены? Он, похоже, надолго теперь в отключке, я такое видел уже, это отходняк. На своих двоих не пойдет.
— Бдебадь! — рявкнул Виньерон, и я с трудом сдержал усмешку — очень уж забавно получилось. — Дащим, я сгазал!
— А как же трофеи? — не унимался Гюнтер.
Пьер в ответ лишь отмахнулся и потопал на выход, то и дело промокая пострадавший нос платком. Недоуменно переглянувшись (Гюнтер еще и глаза закатил, типа совсем шеф сбрендил), мы по уже отработанной технологии подхватили бесчувственного пленника и потащились следом за капитаном.
В «предбаннике» и впрямь все уже было готово к эвакуации: четверо «копов» и невозмутимый Хосе при виде нас похватали объемистые кофры, тяжелые даже на вид, и поволокли добычу к лестнице. Мы двинули за ними, а Пьер на мгновение задержался — подобрал трость и окровавленную катану. Правда, насчет второй посомневался — очень уж неопрятно выглядело оружие. Потом склонился над прикрытым куском стенной обивки телом и наскоро обтер клинок. Сунул в ножны и прибавил шагу, догнав нас уже на выходе из подвала.
Мы с Гюнтером тащили «коматозника» практически не напрягаясь, а вот остальным приходилось туго, особенно Хосе, не обремененному броней с сервоусилителями. Учитывая скорость носильщиков, до холла добирались довольно долго. В обширном и почти не разгромленном помещении нас дожидался еще один «коп» из команды Гюнтера. С его появлением дело пошло веселее, кофры быстро дотащили практически до самых дверей и сложили плотной кучей. Потом штурмовики зашуршали снаряжением, проверяя готовность оружия, и в строгом порядке, парами, выбрались на парковочную площадку. Вполне понятная предосторожность — насколько я понял, охраны в резиденции оставалось еще много, просто Джейми умудрился заблокировать людей в различных помещениях. Однако от внезапного нападения мы были отнюдь не застрахованы.
Впрочем, все обошлось. Буквально секунд через тридцать после того, как «копы» выбрались из здания, над посадочной площадкой нависла густая тень, и почти сразу же, чуть слышно гудя антигравом, ко входу притулился самый настоящий космокатер. Я на секунду замер, пораженный масштабом идеи — это надо додуматься, практически боевую машину задействовать! — но изрядно повеселевший Виньерон чувствительно ткнул меня в спину и молча указал на откинутую аппарель десантного отсека. Гюнтер среагировал быстрее, и я был вынужден двинуться за ним, чтобы не уронить пленника. В уютной утробе катера мы оказались первыми и поспешили зафиксировать «коматозника» в одном из кресел. Следующим появился Пьер, но садиться он не спешил, стоял у люка, контролируя погрузку. Когда тяжеленные кофры были свалены в отсеке и оставшиеся в живых бойцы разместились кто где, он хлопнул по сенсору экстренной эвакуации, и аппарель незамедлительно поднялась, перекрыв отверстие в боку машины. Стык моментально герметизировался, и в динамиках раздался голос пилота:
— Готовность! Старт через пять секунд! Четыре!..
Дальнейший отсчет я благополучно пропустил мимо ушей. Рухнув в ближайшее кресло, с изумлением осознал, что рядом с комфортом устроился Джейми — все такой же неформальный и пирсингованный, где только можно. Катер едва заметно дернулся — пилот поднял его на антиграве, — и напротив нас уселся шеф.
— Джейми, дай гардингу да эгран, — прогнусавил он, проигнорировав мой вопросительный взгляд. — Дадо убедидься, что бсе идед бо блану.
— Секунду, шеф.
Обзорный дисплей на переборке, отделявшей десантный отсек от пилотской кабины, протаял вглубь, и на нем сформировалась панорама острова, служившего пристанищем покойному господину Ма. Катер шел по кругу на высоте около тысячи метров, поэтому резиденцию было видно хорошо. Впрочем, после нашего бегства суеты во дворе не прибавилось, — видимо, никто из охранников и персонала так и не смог выбраться из запертых комнат.
— Бод дак, нормально. Смодди, Паша.
— Куда смотреть, патрон? — не понял я. — Кстати, у меня тут вопрос назрел…
— Дабай уже.
— Патрон, а вы уверены, что это была хорошая идея — настраивать против себя целый мафиозный клан? Тем более азиатский?