— А дружить, надо полагать, мы будем против дражайшего Петра Михайловича?
— А как же! — Тарасов продемонстрировал широкую улыбку. — Против него, родимого.
— Ну, допустим, я помогу тебе сбежать…
— А вот как раз этого не надо, — совершенно серьезно глянул на меня собеседник, так что я подавился остатком фразы и закашлялся. — Легче, Паша, легче. Удивлен?
Удивлен?! Да я в… то есть конечно же в ошеломлении. Всего мог ожидать, но только не этого… Ладно Женька не хочет из команды уходить. Но с ней теперь все понятно — долг не велит. А этот-то чего?..
— Объяснись.
— Скажу тебе, Паша, по большому секрету — у меня задание. Я должен внедриться в ближайшее окружение некоего Петра Виньерона. Знаешь такого?
Ох-ре-неть! Пардон за мой французский. Они с Пьером сговорились, что ли? Тарасову-то наш шеф за какими такими делами понадобился?
— Челюсть со стола подбери, — ухмыльнулся мой ехидный собеседник и продолжил: — Ты, я вижу, удивлен. Где я, обычный майор-штурмовик, и где Пьер. Так вот, история это давняя и запутанная. Сам по себе Петр Михайлович моему начальству до недавнего времени был не очень интересен. Все дело в его корабле.
Ага, не зря он мне с самого начала странным показался. Как там патрон выразился? Довоенная «сотка»?
— Корабль как корабль, — пожал я плечами. — Старый списанный фрегат…
— Это да, — не стал спорить Тарасов, — но есть нюансы. Несколько лет назад я участвовал в одной занятной операции на Фронтире…
— Мне Пьер рассказывал.
— Даже так? Значит, он меня узнал… Короче, на Ахерон меня тогда послали главным образом из-за двух экспериментальных фрегатов. Один мы в конце концов нашли. Его разобрали буквально по винтику и воспроизвели в малой экспериментальной серии. На сегодняшний день, если верить моему начальству, таких кораблей в составе федерального Флота всего восемь. Один рейдер в дальний поиск отправили, и он Находку открыл. В новостях долго мусолили…
— Да, что-то такое слышал.
— Так вот, Пьеров Magnifique — второй. И единственный в частном владении.
Всего-то. Какая, право, мелочь — корабль, по точности прыжков превосходящий все современные аналоги в несколько раз. Когда еще такие в серию пойдут, а у Пьера он прямо сейчас в деле. Однако…
— А Пьер знает?
— А я знаю? — сделал большие глаза Тарасов. Меня, скотина, изобразил. — Это и есть мое задание. Я должен внедриться в команду и выяснить, как «Гордый» к нему попал. Наши вообще не чесались, пока Пьер не отремонтировал старую рухлядь и не вышел на трассу. Ты бы видел, что тут началось! Правда, я сам тоже не видел, но мне рассказали. Как наши ни пытались, но проследить путь фрегата не сумели. Он как будто из ниоткуда вынырнул. Может, ты знаешь?
— Нет, шеф в подробности не вдавался. Сказал, что купил.
— Жаль. Значит, задание в силе. Ты мне поможешь?
— Пьер интересует вас только как владелец корабля? — на всякий случай уточнил я.
— В основном. Вообще, он неплохой источник информации о контрабандистах и черных археологах, кое-кто был бы не прочь и эти вопросы с ним обсудить. Но «Гордый» — цель номер один.
— Так конфисковали бы давно, и все.
— Не все так просто, друг Пашка, — вздохнул Тарасов. — Секретность, мать ее. Про все эти дела давно минувших дней знает очень мало народу, и народец этот в основном из той породы, что не ищет легких путей. Да и не корабль по большому счету ценен, а информация, которая может содержаться в его центральном компьютере. Стратегически важная. Как-никак он участвовал в Большой Войне буквально с первых же дней.
Блин, и здесь политика, не иначе.
— Понятно. А если я прямо сейчас на тебя шефу накапаю?
— Прямо сейчас не успеешь. А чуть погодя я тебя придушу. Или шею сверну, не решил еще.
— Значит, у меня нет выбора. — Я сделал вид, будто поверил угрозе. — Придется сотрудничать. Где договор-то?..
— Не паясничай.
Блин, где-то я уже это слышал…
— Ладно. Что я должен делать? Признаться, меня еще ни разу не вербовали…
— Пока ничего, — отмахнулся Тарасов. — У тебя сейчас одна задача — не проболтаться про инцидент в спортзале.
— А то что?..
— Да ничего в общем-то. Просто подумай, что с ней Пьер сделает.
Удар, что называется, не в бровь, а в глаз.
— Я буду молчать, — угрюмо буркнул я. — Но при одном условии…
— Тебе ее не жалко?
— При одном условии! — не дал я сбить себя с толку. — Выкладывай, что она здесь делает и как вообще получилось, что коп с Гемини оказался на Босуорт-Нова. И с какого такого перепуга ее вообще к нам заслали?
— Тогда ты первый. Я предыстории ваших отношений не знаю. Мне просто ее досье показали и дали понять, что я могу на ее поддержку рассчитывать, когда на борту окажусь. Ей, скорее всего, тоже.
— Значит, док был прав. Вы друг друга узнали, когда в больничке пересеклись. И спалились.
— Так я и думал, что чертов старикан что-то почуял, — поморщился Тарасов. — Но не убивать же его было?
— Не переживай, он только мне о своих подозрениях рассказал. Аккурат вчера. А предыстория… Все просто на самом деле. Еще когда только Пьер меня взял в команду, мне пришлось поучаствовать в одной мелкой заварушке в Амьене. Шеф какую-то сделку проворачивал с местными бандюгами, и на склад копы напали. Мы с ним и еще с Гюнтером на Женьку и нарвались. Правда, я тогда не знал, кто она. Получили по башке, но вырвались. Я об этом скоро и вовсе забыл — заботы навалились. Потом я потребовал нанять помощника, а шеф спихнул это на меня, мы как раз на Босуорт прибыли. Дал объявление, и она пришла на собеседование. Я ее брать не хотел, совесть не позволяла такую девушку к контрабандистам на корабль тащить, но вмешался случай. Пьеру понадобилось срочно вытащить с планеты одного человечка, Женька совершенно случайно, — (ага, случайно! То-то она так рвалась в глайдер, видите ли, денег у нее на такси нет!), — полетела с нами, помогла этого человечка незаметно умыкнуть и умудрилась понравиться патрону. Он ее и принял в команду. Дальше мы работали вместе…
— Ага, потом шуры-муры… — понимающе поддакнул Тарасов.
— Не было ничего! — слишком поспешно отмазался я.
— Ну да, то-то вы друг на друга так ласково смотрели… Накосячил, видать, по-крупному, а, Паша?
— Да пошла она!
— Вот-вот, с этого все и началось. Одного не пойму, чего ты на нее так набросился? Бить бабу последнее дело, да еще по такому поводу — из-за какой-то картинки. Я, грубо говоря, в первый момент прифигел.
— Вообще-то она первая мне нос сломала.
— Не прибедняйся, тебе не впервой. А вот с чего ты потом так озверел, мне решительно непонятно.
— Бывают у меня… э-э-э… приступы…
— Так ты еще и с башкой не дружишь? — ухмыльнулся Тарасов.
— А в досье не написано? В секретном? — ощерился я.
— Ладно, извини. Про твое ранение там написано, и вскользь упомянута психотравма. Это она?
— Да. Я периодически впадаю в ярость, причем по самому незначительному поводу. Или в панику, но это как-то проще. Запираюсь в каюте и пережидаю. А вот в первом случае мне обязательно нужно сбросить напряжение. Старый друг, — я кивнул на дверь в зал, намекая на «дамми», — помогает. Но не всегда. Самый лучший способ — хорошенько подраться. Вот сегодня и накатило, в самый неподходящий момент.
— Врачам показывался?
— Полгода лечили, без толку. Сказали, само пройдет. Наверное.
— А старикан знает?
— Док-то? Нет, ему и незачем. Так вот, когда ты Женьку от меня оттащил и она тебе попыталась врезать, я ее узнал. Тогда, на складе, я ее точно так же подловил и подсек, и она точно так же извернулась и на одно колено приземлилась.
— Ловкая девчонка, согласен.
— Ну а дальше приступ… Я почти не соображал, что делаю. А потом ты меня вырубил. Теперь твоя очередь.
— Сам понимаешь, я с ней на эту тему не общался, — начал Тарасов, — всего парой слов перекинулись, когда тебя в медблок тащили. Сказал ей, чтобы молчала и все свалила на неудачную тренировку. Она умница, чтоб ты знал. А ты лузер, если умудрился с ней поцапаться. Но на твои вопросы я ответить могу. На Гемини она ездила по программе обмена полицейского спецназа, на стажировку, и в той заварушке вы с ней пересеклись совершенно случайно. А вот на Босуорте наниматься к вам она пришла по заданию командования. Полицейская верхушка решила воспользоваться случаем и внедрить своего человека в экипаж Пьера. Это чистой воды самодеятельность местного полицейского управления, не согласованная с СБ. Федералы, когда об этом узнали, там большой шухер устроили, но было поздно. Не знаю, какие мотивы были у ее начальства, сам у нее спросишь. Но нашим пришлось смириться с фактом. Соответственно, мне про нее рассказали. Чисто на всякий пожарный. Посему могу тебя заверить, что все это — цепь случайностей, и тебе себя винить не в чем. Пусть твоя совесть заткнется. И я бы на твоем месте приложил все усилия, чтобы с ней помириться. Все, не лезу, остынь!..
Н-да, дилемма. С одной стороны, руки теперь развязаны — кто я такой, чтобы человеку задание срывать? С другой — добровольно она точно с корабля не уйдет. Что в такой ситуации прикажете делать? Разве что постоянно быть рядом и приглядывать… Что, собственно, вовсе не противоречило моим желаниям. Дело за малым — помириться. Черт, а ведь это проблема. С ее характером… Боюсь, даже если буду петь серенады и ночевать на коврике у двери, не простит. Поделом мне. Да и Тарасов хорош. Кстати…
— Слушай, Тарасов…
— Сто девяносто семь…
— Ты чего? — Я подозрительно покосился на собеседника — вроде не пьем, чего это его на пьяный бред потянуло?
— Говорю, ты сто девяносто седьмой мой знакомый, который меня по фамилии называет, — с бесконечным терпением в голосе пояснил мой гость. — Клички ко мне не липнут почему-то, и по имени звать никто не хочет. Даже жена, прикинь? Честно говоря, уже напрягает.
— И ты реально всех считаешь? — пропустил я жалобу мимо ушей.
— Нет, конечно. Приврал для красного словца. Но тенденция налицо. А ты чего хотел-то?..