приватном разговоре заявил мне, что соваться на планету с нарушением всех мыслимых норм безопасности – занятие, мягко говоря, сомнительное. Правда, сам же и признал, что по правилам действовать нет никакой возможности – ни оборудования, ни персонала, ни, что важнее всего, лишнего времени. Так что, помявшись для вида, согласился. Настояв, в качестве моральной компенсации, на двойной подстраховке. И пришлось мне браться за дело. Хорошо хоть немного потренироваться удалось – Олег нацепил на Петровича ППМ и заставил того шариться по самым темным закоулкам «Великолепного». Для пущей реалистичности, как он выразился. Экспериментатор хренов. Ощущения, доложу я вам, просто незабываемые!.. Впрочем, не будем о грустном. Тем более что и для Егеря с партнером предстоящий выход не будет легкой прогулкой. Надо сказать, на Единичке условия отнюдь не тепличные – климат мягче, чем на Земле, и воды в избытке. Как результат – повышенная влажность. Плюс вулканическая активность и, самое главное, чудовищная концентрация в местном воздухе оксида серы, превращавшего пребывание в пригодной по всем остальным параметрам для дыхания атмосфере в опасное для здоровья занятие. Вот для Тау здесь раздолье – они к едкой дряни, поражающей нежные слизистые оболочки, равнодушны. Так что придется Денисову в полностью загерметизированной броне разгуливать. Впрочем, ему не привыкать. А вот Петровичу без респиратора и защиты глаз не обойтись, а он эти штуки ужас как не любит. Я точно знаю, мне по секрету Галя рассказала. Такую сбрую ни один нормальный кот таскать не будет. Я ее видел – Олег как-то похвастался. Ему на Ахероне скучно было, вот он всеми правдами и неправдами и доставал компоненты снаряжения, на станции мониторинга среды вовсе не нужные. Шоб було, как говорится. А Тарасов ему в этом невинном хобби помогал по мере сил. Теперь вот, правда, пригодились штучки-дрючки.
– Три! Два!! Один!!! Пошел!
Бот, подгоняемый могучим пинком магнитного поля, вылетел из стартовой шахты, и, удалившись от фрегата на пару километров, врубил собственные маршевые движки. Ударом ускорения Петровича прижало к креслу, так что я этот момент тоже прочувствовал, хотя собственно туше корабля пусковой импульс был что слону дробина – слишком уж большая разница в массе. Зато на зрительном уровне получилось весьма забавно – такое впечатление, будто недовольный котяра вжался мордой в сидушку, да еще сверху голову лапами прикрыл. Загородил, в общем, весь обзор, так что пришлось переключиться на камеру Денисова, благо возможность запараллелить канал имелась. Олег перегрузку перенес не в пример легче, даже не поленился повернуться к питомцу и потрепать того по холке:
– Как в старые добрые времена, а, партнер?!
– Мя-у-у-у-у!!! – ругнулся притянутый крест-накрест ремнями к креслу Петрович и недовольно дернул хвостом.
– Да ладно тебе, бывало и хуже!
– Олег, хорош трепаться. Входим в атмосферу, приготовься, – подал голос Хосе.
– Принял! – тотчас же перестроился на рабочий режим Егерь. – Компадре, дай картинку с курсовых.
– Лови.
Некоторое время ничего не происходило – кот по-прежнему страдал, Денисов изучал с каждым мгновением приближающуюся огромную сферу, практически перекрывшую поле зрения – а потом бот вошел в верхние слои атмосферы. Затрясся всем корпусом, сначала едва заметно, на уровне вибрации, потом все сильнее и сильнее, и, наконец, сбросил скорость до приемлемой для передвижения в плотной среде. Где-то двукратной звуковой, если навскидку. В десантном отсеке стало гораздо комфортней, и Петрович буквально ожил – отлип от сидушки и принялся вертеть башкой, оценивая обстановку.
– Оклемался, бедолага? – усмехнулся Егерь. – Вот так-то, без гравикомпенсаторов! Отвык, батенька, от суровых будней.
– Мя-а-у-у-у!
– Не хами.
На это кот не нашелся, что ответить, и обиженно умолк, уставившись в сиденье. Мне созерцать уныло-серую обивку быстро надоело, и я переключился на курсовые камеры бота – что для меня, как оператора «большого брата», особого труда не составило.
Под днищем летательного аппарата стремительно проносились самые настоящие джунгли – непроницаемый зеленый ковер, хорошо различимый даже сквозь туманную дымку. Немного поколдовав с настройками, я вывел на дисплей трехмерную карту местности с маркером, отмечающим местоположение бота, и удовлетворенно хмыкнул – Жан-Жак сработал сверхпрофессионально, выбрав практически идеальный момент для отстрела суденышка, так что оно по оптимальной траектории вошло в атмосферу планеты. До искомого плато оставалось всего около ста километров, которые юркий кораблик преодолел, можно сказать, за считаные мгновения.
– Есть квадрат, перехожу на ручное! – известил напарника Хосе.
Катер быстро, но достаточно плавно замедлился до черепашьей скорости – триста двадцать километров в час, если верить моему вычислителю – и неторопливо заскользил в сторону гор. Массивчик так себе, если честно, не более трех тысяч метров в высоту, но нас интересовало раскинувшееся в южных предгорьях обширное плато, отрезанное от всего света стометровыми обрывами – этакий классический затерянный мир, как у какого-нибудь Конан Дойля.
– Тридцать секунд до контрольной точки!
– Принял.
– С какого объекта начинаем?
– Без понятия, компадре, давай сначала круг дадим, хочу увидеть своими глазами.
– Принял.
Бот немного ускорился и набрал высоту, чтобы без помех преодолеть скалистый пояс, ограничивающий плато, а затем Хосе снизил машину почти до бреющего – еще чуть-чуть, и она начала бы днищем верхушки деревьев задевать. Растительность же поражала монументальностью – деревца тянулись ввысь метров этак на семьдесят, если не все сто, причудливо переплетаясь кронами. Рассмотреть что-либо под ними не представлялось возможным, так что лично от меня смысл контрольного облета территории ускользнул. Данные со сканера уже давно в вычислителе, в любой момент трехмерную схему можно вывести. Но, видимо, у Денисова были свои резоны – у третьей точки он встрепенулся и задумчиво протянул:
– Вроде перспективно… Петрович, как думаешь?
Кот напарника проигнорировал – до сих пор дулся. Впрочем, тот на обиженку не обратил внимания.
– Садимся, компадре.
– Деревья не дают, – буркнул Хосе в ответ. – На два часа порядка трех километров есть прореха.
– Нормально, дойдем.
Бот заложил крутой вираж и через несколько секунд сбросил скорость практически до нуля. Снизился, нырнув в длинную узкую щель в зеленом ковре, и завис на антиграве над мутной водой.
– Твою маму, – выдохнул сквозь зубы Денисов, вдоволь налюбовавшись высокогорным озером. – Компадре, ты как эту лужу проворонил?
– Да сам ничего не понимаю! – с досадой отозвался пилот. – С настройками сканера что-то начудили, видать.
– Ладно, давай к берегу по малой. Купаться нет никакого желания.
– Принял.
Катер заскользил над гладью, больше всего напоминавшей плохую заварку – знаете, как от пакетиков бывает, вроде и цвет есть, а приглядишься – сплошная взвесь, почти не растворяющаяся в воде. Так и тут – отвратительный на вид бульон.
– Гадостная водичка, – не удержался я от комментария и застыл, пронзенный внезапной догадкой. – Олег, ничего не напоминает?!
– Есть немного, – отмахнулся Егерь. – Проверим. Компадре, давай-ка вот сюда, к этому выступу.
Бот завис над небольшим мысом, вдававшимся в озеро метров на двадцать – как раз, чтобы примоститься юркой машине. С трудом, конечно, но Хосе и тут показал себя пилотом экстра-класса – мастерски приткнул аппарат носом к джунглям, да так, что по правому борту еще и место осталось. Узенькая тропка, только-только встречным разойтись.
– Нормально!
Денисов избавился от ремней, освободил напарника, радостно по этому поводу взвывшего, и шагнул к аппарели – шлюз в десантном отсеке не был предусмотрен.
– Галь, что с живностью?
– Биологическая активность выше среднего, – отрапортовала девушка. – Существ массой свыше десяти килограммов в километровой зоне не обнаружено.
– Это радует, хоть и странно… Петрович, иди-ка сюда!
На сей раз кот подчинился и безропотно подставил морду под руку Олега. Тот поколдовал с ППМ, поправил респиратор и удовлетворенно провел ладонью по холке питомца:
– Готовность. Компадре, открывай.
– Принял.
Аппарель плавно опустилась, открыв доступ в отсек местному сероватому мареву, и Петрович на полусогнутых скользнул к дверному проему. Я, соответственно, поспешил переключить канал – задачу никто не отменял, так что придется некоторое время поиграть в увлекательную игру «ощути себя котом». Жалко, конечно, что не удастся за кошачьими метаморфозами понаблюдать – уж больно ловко Петрович окрас меняет, до сих пор тот памятный разговор в спортзале забыть не могу. Тогда котяра расслабился, а потом столь опрометчивых поступков в моем присутствии не совершал, не иначе Денисов велел. О нервах моих, видите ли, позаботился.
– Петрович, не спеши!
Егерь, все также оставаясь под прикрытием простенка, переключился на картинку с ППМ и вел напарника параллельно со мной. Вернее, я лишь наблюдал, не вмешиваясь в процесс, а Олег не стеснялся корректировать направление движения. Подчиняясь его указаниям, кот обогнул пару подозрительных мест, а узенький ручей перемахнул, взобравшись на ближайшее дерево и маханув на противоположный берег. Перемещался Петрович с завидной ловкостью, протискиваясь временами в казавшиеся совершенно непроходимыми щели. Но тут сработали мои стереотипы – картинка на линзах давала эффект присутствия, и я волей-неволей начал проецировать происходящее на себя. А по габаритам я, если кто не понял, несколько от кота отличаюсь.
Петрович между тем удалился от бота метров на двести и начал забирать влево, описывая довольно пологую дугу по лесу. Двигался он совсем бесшумно, по крайней мере, я кроме его дыхания и легкого шороха лап по рыжему суглинку ничего больше не слышал. Ничего выбивающегося из привычного местным обитателям фона, я имею в виду. А оные обитатели не стеснялись, орали во всю глотку да на разные голоса – будь я сейчас на месте Петровича, наверняка бы со страха обмишурился. Некоторые вопли неподготовленного человека вроде меня весьма впечатляли.