– Надеюсь, анестезия предусмотрена?
– А как же. Тяжелый тупой предмет всегда при мне.
– Твою мать, Саныч, задрал уже! – сдался я. – Это тебе приспичило ночью побазарить, вот и давай, предъявляй конкретно!
– Конкретно, говоришь?.. Давай конкретно. Ты зачем камеры в каюте у Пьера вырубил?
Чисто технически, конечно, не я – Попрыгунчик. Я его по «аське» озадачил. Но майор прав – инициатива именно от меня исходила.
– Боюсь, вам не понять, господин майор, – помотал я головой. Без всякой задней мысли, ага.
– А я попытаюсь. Ну?
– Не хотел, чтобы кто-то еще его в таком состоянии видел.
– В каком «таком»?
– Беззащитном.
– Тьфу ты! – не сдержался Тарасов. – Психолог хренов.
– Ксено.
– Без разницы. Пожалел, значит, патрона? Какие мы чувствительные и деликатные! А с каких это пор, спрашивается?
– С недавних, – пожал я плечами.
А чего, собственно, обсуждать? Ну, пожалел. Дальше что?
– Сдается мне, нужно Петровича за вилкой послать, – задумчиво хмыкнул майор. – Лапшу с ушей снимать. Почто лукавим, а, Паш?!
– Я серьезно.
– То есть вот так вот. Скрыл важную информацию от союзника исключительно из гуманизма?
Я молча кивнул.
– А может, и не от союзника вовсе?
Все, приплыли. Теперь еще и этот паранойей заразился. Хотя… вспомнилась мне тут его любимая присказка. Получается, это он всего лишь перестраховывается? Нет, по голосу слышно, что такая ситуация его сильно напрягает. Да что тут, в конце концов, происходит?! Все как с цепи посрывались! Стресс, что ли?
– Тарасов, я тебя умоляю.
– Не катит. Я тебя серьезно спрашиваю. Ты подумал над моими словами? Утро, рубка. Вспоминай.
– Подумал, – вздохнул я.
– И что же решил? Учти, кое-какие факты говорят явно не в твою пользу.
– Соглашение в силе. Коней на переправе не меняю.
– Хорошо, тогда возвращаемся к нашим баранам. Зачем вырубил камеры? И о чем с Пьером секретничал?
– Да не секретничал я. Жалко мне его стало. Не дело это, когда человек, можно сказать, душу раскрыл, а за ним наблюдают. Без его ведома, что характерно.
– Допустим. А расширенный доступ у меня почему забрал?
– Приказ капитана. Тарасов, не смеши мои тапочки – ты что, и впрямь думал, что тебе оставят такие права? Я вообще удивлен, как Пьер тебе их дать решился. Ты, на минуточку, засланный казачок, вынашивающий откровенно враждебные планы. С точки зрения капитана, я имею в виду.
– Он смелый.
– А, может, глупый?
– Вроде тебя? Ну уж нет. Просто он прекрасно понимает, что нам по пути. Пока.
– Вот именно, пока. А потом?
– Что потом?
– Что будет с Пьером? Потом?
– Ты же все слышал.
Это точно. Когда два этих змея заключали сделку, я присутствовал. Не сказать, что чисто для мебели, но и мнением моим никто особо не интересовался. Мне по званию и должности не положено собственное мнение иметь. Было. Но сейчас, как я понимаю, ситуация несколько, э-э-э, иная. Я теперь, получается, ключевая ячейка управляющего кластера. Так что игнорировать меня у высоких договаривающихся сторон не получится. Фигу с маслом, если быть совсем уж точным. А то развели тут тайны мадридского двора. Группировки, коалиции, кружки по интересам. Задрали. Хотя, если разобраться, группа как таковая только одна – Тарасов, Егерь и его подружка. Виньерон один как перст. И это мне особенно не нравилось. С другой стороны, и поддержать патрона я не могу. Его настрой меня еще больше напрягает. Еще вчера я, вполне возможно, все-таки присоединился бы к майору с компанией. Но… всегда есть пресловутое «но»! Не могу. Просто не могу. После сегодняшнего разговора Пьер открылся с другой стороны. Какой? Да не знаю! Романтической, что ли?.. Нет, нельзя совсем лишать его шансов.
– Позволю себе напомнить, что на момент заключения сделки цена вопроса еще не была известна.
– И что же тебя, Паша, смущает?
– Саныч, ответь прямо – что ты планируешь делать с Пьером? Когда мы все-таки доберемся до Ковчега?
– Эх, Паша, Паша! – сокрушенно покачал головой мой собеседник. – Пойми, даже вопрос так не стоит – что я буду делать. Вопрос в том, что сочтет нужным сделать мое руководство. Поэтому очень не рекомендую тебе разрывать договор. Потому что в этом случае ты попадешь в ту же категорию, что и наш дорогой Пьер. И судьбу твою будут решать люди с большими звездами на погонах. Очень, уж поверь мне, циничные люди. Или ты все еще думаешь, что сможешь после всей этой заварухи жить, как прежде? Этаким овощем?
– Не настолько я наивен, – буркнул я, соглашаясь. Это, как ни крути, аргумент. – Надеюсь, хоть форму сотрудничества нам дадут самим определить?
– Скажем так, учтут твои предпочтения. Сам знаешь, бывших агентов не бывает. И уж если попался на глаза парням из СБ, то все. Можно не рыпаться.
– Очень обнадеживающе.
– Не хочу тебе врать. Думаешь, я сам горел желанием в эту авантюру ввязываться? У меня, между прочим, дома жена и пара пацанов-малолеток. Оно мне надо, столько месяцев мотаться у черта на куличках? Но деваться некуда, Родина сказала надо.
– Это у тебя ирония такая?
– Угу. Уж какая есть. Пойми, наконец: мы все – и я, и ты, и Олег с Галькой – себе уже не принадлежим. Тебе, между прочим, проще всех. Семьей не обременен, «татуировки» с инопланетным искином нет. Всего лишь владеешь секретной информацией.
– Звучит как приговор.
– Все правильно понял, молодец! – Майор хлопнул меня по плечу и невесело хохотнул. – Мы все в одной лодке. И всяческие интриги сейчас смерти подобны.
– Ладно, чертяка, уговорил. Только ты так и не ответил – что с Пьером-то будет?
– Одно из двух: либо сотрудничество, либо нейтрализация. И, поверь мне, второго я очень хочу избежать. Но тут все будет зависеть исключительно от нашего дорогого капитана. Теперь вопрос исчерпан?
– То есть он либо отдаст добычу большим дядям, либо… перестанет существовать, так скажем?
– Как ты любишь прямые формулировки! – осуждающе качнул головой Тарасов. – Ладно, замнем для ясности. Ты с нами?
– В общем и целом – да. Но есть нюансы.
– Ну-ка, ну-ка…
– Я хочу дать Пьеру шанс. На самом деле он совсем не плохой человек. Даже, я бы сказал, романтичный.
– Вот это и пугает.
– Да вы сговорились, что ли?!
– Паша, ну сколько можно повторять – благими намерениями вымощена дорога в ад. Аксиома.
– Все равно я считаю, что нельзя Пьера к чему-то принуждать. Ты ведь, как я понимаю, собираешься ему ультиматум предъявить? Как только мы Ковчег найдем?
– Есть такая мысль.
– А тебе разве самому не интересно, что это за штука? Зачем она? Как работает? Какие возможности предоставляет?
– Эй, эй, полегче! Паша, очнись. Я именно от этого тебя и предостерегал только что.
– Тарасов, ты дослушай. Это же такой шанс! Ты же потом всю жизнь жалеть будешь!
– Ну, допустим, буду. И черт с ним! Зато буду живой и здоровый. И буду радовать собственную семью этим фактом. Паша, нельзя идти против системы, это чревато. А ты заразился романтическими бреднями. Уж не от Пьера ли?
– Да думай, что хочешь! Но я считаю, что нужно идти до конца и попробовать хотя бы изучить эту древнюю хрень.
– У тебя головокружение от успехов. С Базой на Находке договорился, так теперь считаешь, что тебе море по колено?
– А ты перестраховщик!
– Зато живой перестраховщик!!!
– Саныч, а ведь Пашка прав.
Ф-фух, напугал! Я и забыл, как бесшумно умеет передвигаться Егерь.
– Олег, и ты туда же?!
– Саныч, послушай меня. И подвинься. – Денисов устроился на матах рядышком, причем откровенно развалился, закинув за голову руки и уставившись куда-то в потолок. – Уж меня-то ты в вере в иллюзии не обвинишь. Я начальство знаю как облупленное. Так вот, я очень сомневаюсь, что нас с Галькой оставят в покое, если мы просто скрутим Пьера и вызовем кавалерию. Даже больше скажу – нас в любом случае в покое не оставят. Но… если мы сами попробуем разобраться с Ковчегом, у нас будет гораздо больше шансов избавиться от «татуировок». А это для нас, сам понимаешь, самый больной вопрос. Так что думай.
– Н-да, аргумент, – признал после длительного раздумья Тарасов, а я мысленно поаплодировал Егерю – его неожиданная поддержка пришлась как нельзя кстати.
Ну вот чувствовал я что-то такое, в буквальном смысле пятой точкой. Только сформулировать не мог. Пьеровы утренние откровения просто стали последней каплей. Теперь лишь добить упрямца осталось.
– Тарасов, а ты не думал, что, активировав Ковчег, мы сможем с твоими большими дядями разговаривать если не на равных, то с достаточно сильной позиции?
– Да думал, думал! И не раз! Но… страшно мне! Понимаете?! Не за себя. Чревато с системой бодаться, очень чревато.
– Молод ты, Паша, и горяч! – переметнулся Денисов на сторону майора. – Не с позиций силы, а с позиций нужности, скажем так. Если мы заставим работать чертову штукенцию, мы станем необходимыми. Скажу больше – незаменимыми. А вот это уже аргумент, как Саныч выражается. Поэтому Пьер нам нужен не меньше, чем мы ему. И ограничиваться только лишь обнаружением объекта лично я не вижу никакого смысла. И да, я в активации Ковчега лично заинтересован. Равно как и Галя.
– То есть идем ва-банк? – подвел итог Тарасов.
– А у нас есть другой выход?
– Паш?
– Согласен с Олегом.
– Авантюристы хреновы! – в сердцах выдохнул майор и предпринял еще одну попытку охладить «горячие головы»: – А вы не думаете, что у Пьера могут быть свои планы? И относительно Ковчега, и относительно нас всех, вместе взятых?
– Не думаем, – отмахнулся я. – Мы в этом уверены. Да, Олег?
– Угу. Капитан Виньерон тот еще типус.
– Тогда какого хрена?!
– Саныч, успокойся. Мы тебя поняли, пойми и ты нас. – Егерь щелкнул пальцами, и откуда-то из тени вымахнул на лету порыжевший Петрович. Пристроился рядом с майором и заурчал. Тарасов машинально погрузил пальцы в густую шерсть, и Денисов продолжил увещевания: – Охолони. Расслабься. И послушай меня. Паша тебе тут битый час пытался растолковать, какими мотивами он руководствуется. Если вкратце – он хочет дать Пьеру шанс. Шанс сделать правильный выбор. Но сделать его можно, лишь прикоснувшись к… могуществу! Да, будем называть вещи своими именами! И нечего морщиться, все ты прекрасно понимаешь. Ровно до этого момента мы должны быть одной командой. А вот потом уже возможны варианты.