Пьер между тем уверенно вел глайдер к одному ему известной цели и даже успевал поглядывать на экран навигатора. Преследователи не отставали, выдерживая темп, но и не приближались. Этакое хрупкое равновесие, одинаково не устраивавшее ни нас, ни загонщиков. Кстати говоря, удивительно, что первый глайдер нас так и не догнал. Повреждения он получил, прямо скажем, незначительные. Вероятно, шел параллельным курсом, или вовсе усвистел вперед и поджидал в засаде. Учитывая, что мы уже довольно долго держали один и тот же курс, вполне логичное развитие событий.
Впрочем, Виньерон так не считал. Вырвавшись из тесноты спального района, он принялся набирать высоту, нацелившись на виднеющийся вдалеке огромный корпус, вольготно раскинувшийся посреди парковой зоны. Скорее всего, это какой-то развлекательный или рекреационный комплекс, но явно не жилая «свечка» – эвон, тянется чуть ли не на километр. Этакий город в городе. Вскоре глайдер уже несся над самыми крышами высоток, старательно копируя их рукотворный рельеф. Наверняка внутри сейчас дикая суета – дражайший шеф наплевал на все правила техники безопасности и вел машину без соблюдения воздушных коридоров и безопасных горизонтов, а преследователь повторял все изгибы нашего маршрута, как привязанный. Впрочем, один раз он все же ошибся: Пьер вдруг резко ускорился и бросил наш летательный аппарат в пике, стелясь вдоль стены и чуть ли не задевая брюхом антенны и прочие выступающие части коммуникаций. Сплоховавший загонщик пронесся дальше, не успев среагировать, и ушел в вынужденный вираж, медленно гася скорость. Наш же глайдер мчался навстречу земле, подгоняемый тяговитым ионным движком. Я едва не поседел от страха, а парочка на заднем сиденье и вовсе зашлась в испуганном крике – полет сейчас больше напоминал поездку на исполинских «американских горках», так что ничего удивительного. Сам же шеф сохранял хладнокровие, вцепившись в штурвал. Бросил лишь короткое «готовьтесь», и резко замедлил падение, вырубив тягу и запустив антиграв. Задумка Пьера увенчалась полным успехом: юркая машинка выровнялась почти у самой поверхности и зависла на несколько мгновений, которых хватило, чтобы Евгения Сергеевна вытолкнула из салона оторопевшего Джейми и сама выскочила следом. Шеф тут же рванул с места в карьер, постепенно набирая высоту, и наши недавние попутчики затерялись среди экипажей такси, густо стоявших на парковке. Понятно теперь, что он на навигаторе выискивал. Умно, ничего не скажешь.
Едва наш глайдер поднялся над кронами парковых деревьев, как сплоховавший преследователь нас засек и рванул на форсаже наперерез. Однако шеф ожидал такого развития событий. Он, что называется, поддал газку и направил машину прочь от города, держась долины. Судя по всему, прогулка над пустыней в его планы не входила.
– И что теперь, патрон? – поинтересовался я, слегка отдышавшись.
– Будем с ними разбираться, – безразлично пожал плечами тот. – Сами они не отвяжутся. А разборки лучше всего устраивать, как показывает опыт, в местах безлюдных.
Больше к Пьеру я не приставал, расслабился и в соответствии с известной присказкой попытался получать удовольствие.
Гонка продолжалась еще добрых четверть часа. Город остался далеко позади, но преследователей, видимо, такое положение дел вполне устраивало. Они тянулись за нами, сохраняя безопасную дистанцию в пару сотен метров, пока лес внизу не начал потихоньку редеть, все чаще уступая место каменным «пальцам» и довольно обширным проплешинам с чахлой травой. В этот момент противник решил действовать. Не знаю, что у них был за глайдер, но он вдруг резко прибавил в скорости и нагнал нас буквально за секунды. Пронесся сверху, едва не задев днищем наш стабилизатор, и в ушах у меня раздался характерный звон лопнувшей струны. Заорать от страха я не успел – меня заглушил тревожный зуммер аварийного антигравитационного контура и в нос шибануло густой вонью сгоревшей пластмассы. Глайдер довольно резко провалился вниз, и Пьеру стоило большого труда удержать его на более-менее пологой траектории. Шеф ожег меня бешеным взглядом и грязно выругался, добавив напоследок:
– ЭМ-орудие, мать их!
Ага, а то я сам не догадался! Залп из электромагнитной пушки не шутка, электронная начинка нашего глайдера, скорее всего, превратилась в спекшийся монолит кремнийорганики и пластмассы. Наше счастье, что аварийный контур защищен не в пример надежнее основных управляющих цепей, так что при посадке в лепешку не расшибемся. Если это можно будет назвать посадкой…
Что характерно, я не ошибся. Удар получился просто чудовищный, хоть Пьер и умудрился приложить глайдер о землю днищем. Но нас все равно развернуло, протащило несколько метров по узкой прогалине меж мощными стволами и напоследок впечатало в дерево. Лесной исполин легко устоял, а вот нам пришлось туго. Я даже на какое-то мгновение отрубился, боднув лбом приборную панель. Очнулся от режущей боли – ремень безопасности врезался в грудь. С трудом откинувшись на спинку кресла, я избавился от привязи и очумело помотал головой. Что-то густое и липкое затекло в левый глаз, мешая сфокусировать зрение. Мазнул ладонью по лбу, опустил взгляд – так и есть, рассечение. Твою мать, как не вовремя! Кстати, что там с шефом? Не обращая внимания на толчки крови в ушах, я покосился на соседнее сиденье. Ага, Петр Михайлович жив, и даже более того, совершенно цел. Счастливчик, итить!
– Паша, не тормози! – Пьер мощным толчком выдавил из пазов дверцу, и та нехотя откинулась вверх. – Мобильник цел?
– Сгорел.
Блин, как трудно языком ворочать! Вот это меня приложило. Наверняка сотрясение заработал. Черт, лишь бы выворачивать не начало…
Виньерон окинул меня проницательным взглядом, перегнулся через мои колени и залез в «бардачок». Пошарил там, удовлетворенно ухмыльнулся и уронил мне на ляжки коробочку мини-кибердока.
– Пользоваться умеешь?
– Ага.
Не теряя времени на пустую болтовню, я прижал автоматическую аптечку торцом к внутренней поверхности бедра, и она прямо сквозь ткань вкатила мне хорошую дозу «антипохмелина» – так в армии по древней традиции называли препарат с неудобоваримым названием, призванный бороться с последствиями сотрясения головного мозга. Сразу же стало легче, и я последовал примеру дражайшего шефа – отжал свою дверцу. Нам, можно сказать, повезло – глайдер приложился о дерево в районе заднего сиденья, и покорежило его больше всего именно там.
Выбравшись на свободу, я облокотился о носовую часть аппарата и принялся глубоко дышать, прислушиваясь к собственному организму. Судя по ощущениям, ребра целы, равно как и руки-ноги. Если бы башкой не въехал в панельку, можно было бы сказать, что легко отделался. Через несколько секунд вернулась способность мыслить конструктивно, и я снова сунулся в салон: Пьер вылезать не торопился, задумчиво осматривая коммуникатор. Однако спросить ничего не успел: над поляной с ревом пронесся до боли знакомый тупоносый глайдер неприметной расцветки. Ушел в сторону, резко забирая вверх и влево. Мля! Сейчас закончит разворот и совершенно спокойно приземлится на полянке. И тогда нам кирдык, как говаривал один мой знакомый.
– Патрон, бежим!!!
– Паша, я тебя умоляю! – Пьер скривил губы в жутковатой ухмылке. – Не надо паники. Ты давай беги в лес, да не сразу ныряй, а по полянке, чтобы они тебя засекли. Усек?
– А вы?!
– Они только тебя видели, верно? Уведешь хотя бы одного, и то хлеб. А остальных я встречу здесь.
– Но…
– Никаких но. Сейчас делаешь круг в пару километров, и возвращаешься обратно к глайдеру. Справишься?
– Не уверен, – честно ответил я. – С ориентированием на местности у меня всегда проблемы были.
– Ладно, не парься! – отмахнулся Виньерон. – Как здесь закончу, тебя догоню. Все, пошел!
Поняв, что спорить с дражайшим шефом в данный момент совершенно бесполезно, я безропотно потрусил по полянке, нацелившись на дальний ее конец. Получилось просто идеально: когда до цели оставался буквально десяток метров, появился давешний глайдер, завис на антиграве посреди проплешины и через несколько секунд осторожно приземлился. Из кабины неспешно выбрались представительные шкафообразные фигуры числом три, настороженно повертели головами и разделились, согласно предсказанию дорогого патрона: двое направились к нашему на первый взгляд безжизненному летательному аппарату, а третий – самый, скажем так, щуплый – в хорошем темпе рванул по моим следам. Все это я рассмотрел, уже хорошо углубившись в лес, и чуть было за это не поплатился – в самый последний момент увернулся от обломанного сучка. Еще чуть-чуть, и нанизался бы глазом. Мысленно матюгнувшись, я перестал посекундно озираться и прибавил скорости, то и дело задевая гибкие ветви и уклоняясь от свисающих повсюду лиан, или чего-то на них очень похожего.
Надо сказать, будущих офицеров Дипломатического корпуса к таким передрягам никто специально не готовил, короткая практика на одном из начальных курсов не в счет. Двигаться по лесу как егерь или даже хотя бы захудалый десантник я не умел, где уж тут о следах заботиться. Дай бог не напороться на торчащий сук или не споткнуться о корень. Да и почва довольно мягкая, хоть и влагой не сочится – повсюду хороший такой слой полуперегнившей листвы и опавшей хвои. Спасало меня лишь то обстоятельство, что в бытность свою учеником незабвенного полковника Чена я подвергался одной особо изощренной пытке, заключавшейся в ежеутренней пробежке. И не просто пробежке – старый садюга заставлял меня взбираться на довольно крутой холм, кое-где по склонам испещренный выходами известняка, так что петлять приходилось порядочно. Но самое страшное не это. Достигнув вершины, я обычно до такой степени зверел, что мечтал прекратить экзекуцию любыми средствами и как можно скорее. А потому вниз просто сбегал по противоположному склону, лавируя между елками и сухостоем. То еще удовольствие, доложу я вам! Пару раз напоровшись на острейшие обломки веток, торчащие из стволов, я волей-неволей начал приспосабливаться к окружающим условиям, и к концу первого года обучения уже запросто спускался по любому достаточно пологому склону, сколь б