– А Же… госпожа Ланге как? – с трудом выдавил я, борясь с дурнотой.
– С ней все в порядке. Ушиб внутренних органов и перелом двух ребер. Все уже залечили. – Док смерил меня укоризненным взглядом и покачал головой: – Что же вы так неосторожно? Полноконтактный спарринг без защитного снаряжения, это, знаете ли, чревато… Госпожа Ланге уже от меня сбежала, так что не волнуйтесь.
Так, значит, док не в курсе истинной подоплеки происшествия. Уже хорошо. И спасибо Тарасову. Наверняка он отмазал, больше некому.
– Как… долго… я тут?
– Почти два часа. Удар по голове вы получили знатный, долго вас из беспамятства вывести не могли. Да оно и к лучшему – препараты успешней подействовали. Сейчас еще тоника примете, и можете быть свободны.
– Спа… сибо, док.
– Да не за что! Вот, выпейте.
Я безропотно проглотил какую-то терпкую жидкость и уже буквально через полминуты почувствовал себя гораздо бодрее, даже тошнота отступила. Дернулся было на радостях и тут же снова рухнул на лежанку. Боль никуда не делась. Со второй попытки все же встал, стараясь не делать резких движений, и, не оглядываясь, двинул к выходу. Тарасов о чем-то пошептался с медиком и догнал меня уже в коридоре.
– Может, объяснишь, что это было? – вполголоса рыкнул он, убедившись, что вокруг больше никого нет.
– Тебе это зачем? – отмахнулся я.
Мало своих проблем, еще в мои лезет. Неугомонный тип.
– Раз спрашиваю, значит, надо! – отрезал напарник. – И вообще, нужно побазарить. Без свидетелей. Есть такое место?
– А прямо здесь тебя чем не устраивает?
– Мля, похоже, придется тебе еще раз по башке дать, – обозлился мой собеседник. – Для прочистки мозгов.
– Да пошел ты, – лениво процедил я. Даже ругаться не хотелось, не то что «базарить». – Будешь мне еще допрос с пристрастием устраивать. Я чего-то не догоняю, кто из нас пленник?
– Дурак ты, Паша. Можешь валить на все четыре стороны. Мне только одно интересно – как ты с Женькой мириться будешь?
– Да пошла она… тоже.
– А вот это вряд ли… – Тарасов вдруг вероломно насадил меня на чувствительный апперкот, заботливо поддержав, дабы я не рухнул на колени, хватая воздух, и задушевно прогудел в ухо: – Нужно переговорить. И тебе это нужно больше всех. Усек?
– Усек, кха! – Я, наконец, сумел наполнить легкие воздухом, но дать сдачи был решительно не в состоянии. Вот ведь подлюка, как момент подгадал. – Пошли ко мне.
– А ты уверен, что тебя не?..
– Да хрен знает, если честно. Попрыгунчика заставлю проверить, ежели что, кхе, найдется – он примет меры.
– Ладно, веди.
До моей каюты добирались кружным путем, через пассажирскую палубу и кабинет – дабы перед офицерами не палиться. К тому же чувствовал я себя преотвратно – вернулась тошнота. Удачно Тарасов попал, зар-раза! Впрочем, надо отдать ему должное, всю дорогу он меня заботливо поддерживал, а то бы я в несколько раз дольше тащился, чуть ли не ежесекундно опираясь на стены, чтобы перевести дух.
– Проходи на кухню, – велел я гостю, когда мы, наконец, ввалились в каюту. – Я сейчас…
Кое-как добрел до ванной, пустил холодную воду и принялся ожесточенно фыркать, плеща в лицо полными пригоршнями. Немного полегчало, и я перебрался в спальню – ставить задачу партнеру. Тот по своему обыкновению игрался голографическим мячиком и параллельно бродил в глубинах корабельного сервера – Юми с Попрыгунчиком окончательно подружилась и она позволяла ему если не все, то многое. Привычно смахнув рукой серебристый ажурный шар, я дождался, пока на дисплее отобразится недовольная мультяшная физиономия, и принялся излагать вводную:
– Значит так, партнер. Запускай «тишину». И не спрашивай, зачем мне это. Просто делай.
Рисованный Тау ощерился и зашипел, соглашаясь. Все, теперь порядок. Даже если мое обиталище буквально нашпиговано подслушивающей аппаратурой, Попрыгунчик легко забьет все возможные каналы «белым шумом» или вовсе нарезкой из телепрограмм – ему, как высокоразвитому искусственному интеллекту, обмануть фиксирующую программу не составляло ни малейшего труда. Знаем, проходили уже. Еще когда я валялся в госпитале – тогда меня не оставляли без присмотра ни на секунду, суицида опасались. А мне периодически хотелось побыть одному, вот и пришлось при помощи Попрыгунчика разработать специальный протокол, исключающий прослушку. Благо не самая стандартная начинка моего планшетника позволяла осуществить и не такое. Скажу вам по секрету – эта модель выпускалась ограниченной партией именно для нужд Дипломатического корпуса и оборудовалась всеми необходимыми средствами подавления. Почему комп у меня не реквизировали – другой вопрос. Или забыли, или решили, что черт с ним – я же не промышленный шпион. Да и по большому счету ничего секретного внутри него и не было, разве что софт проходил по графе «для служебного пользования», и я его с легкой совестью удалил. При свидетелях. Они же не знали, что у меня Попрыгунчик есть.
– Готово, Павел-сан! – бодро доложил искин через пару секунд.
– Хорошо, – кивнул я. – Теперь замени «белый шум» на трансляцию какой-нибудь программы, на твой выбор. И дисплей настенный включи, да звук погромче сделай.
– Не могу, – «улыбнулся» Тау.
– Это еще почему? – возмутился я, и тут же схватился за голову – от резкого движения потемнело в глазах.
– А кто питание отрубил? – мстительно напомнил рисованный инопланетянин.
– А, тьфу! Сейчас…
Пришлось приложить еще немного усилий, но результат превзошел все ожидания – Попрыгунчик вывел на настенный экран какой-то музыкальный канал, и я немедленно получил акустический удар: не знаю, что это за стиль, но очень похоже на кузнечный цех. Бывал я однажды в таком, еще на Земле – там делали реплики старинного холодного оружия, более-менее придерживаясь древних технологий. Не знаю почему, но такие клинки ценились куда выше полученных в репликаторах. И это притом, что качеством им значительно уступали. Коллекционеры, одним словом. Кто их поймет?.. Мысленно сплюнув, я отправился на кухню.
Тарасов встретил меня страдальческим взглядом, но от претензий воздержался – сам же просил такое место, где нас никто не услышит, так что теперь бухтеть? Впрочем, и делать вид, что ему нравится, тоже не стал, демонстративно поморщился.
– Зато надежно, – пожал я плечами, проигнорировав его гримасу. – Говори, чего хотел.
– Э-э-э… Даже и не знаю, с чего начать… – замялся гость. – Впервые в такой дурацкой ситуации. Короче, я сейчас тебя буду вербовать.
– Даже так?! – сделал я вид, будто удивился. Осторожно опустился на табуретку – ну его на фиг, сейчас как сказанет что-нибудь этакое, а я уже сижу. Во всеоружии. – И на чью же разведку я буду работать? Учти, за жвачку и кроссовки я Родину не продаю.
– То есть принципиальных возражений нет, вопрос в цене? – ухмыльнулся Тарасов.
Невесело как-то ухмыльнулся, надо сказать.
– Да ладно тебе, все свои.
– Н-да, я почему-то был о тебе лучшего мнения…
– А что ты знаешь о моих мотивах? – нахмурился я. – Может, я мечтаю об абсолютном господстве. Павел Гаранин – Властелин мира! Звучит, а?.. Ничего так задумано?!
– Ага, – хмыкнул гость. – Знавал я одного мерина, Васькой звали… Так вот, тот тоже любил того… думать. В оглоблях. И дед мой, Виталий Кузьмич, ему в таких случаях говаривал – думать вредно! Вот так задумаешься, глядь, а уже поздно – обхезался!
– Это ты на что сейчас намекаешь?
– А я не намекаю, я прямо говорю.
Я дернулся было, но, нарвавшись на жесткий взгляд Тарасова, с независимым видом уселся обратно. Что тут скажешь? Уел. Осталось только сохранять хорошую мину при плохой игре.
– И где же это я, э-э-э, обгадился? – как можно беспечнее поинтересовался я.
Не то чтобы мне прямо так уж хотелось знать… но разговор-то ведь с чего-то начинать надо?..
– С Женькой ты, э-э-э, дал маху, так скажем.
Он еще и дразнится! И как с таким типом работать, скажите на милость?!
– Думаешь, я тебя так жестоко вырубил, чтобы ты ее не добил окончательно? – продолжил гость. – Куда там. Она бы тебя и сама под орех разделала. Я тебе по башке дал, чтобы ты не орал лишнего.
– Значит, я не ошибся? – Обида, несмотря на прошедшее время и полученные травмы, никуда не исчезла, разве что притупилась. Совсем чуть-чуть. – Она коп? Засланная?
– Ты, Паша, как ребенок, ей-богу! Она спецагент. Но не это сейчас главное… – Тарасов коротким взглядом велел мне заткнуться, и я проглотил рвущееся наружу возмущение. – Есть проблема посерьезнее. Я должен решить, что с тобой делать.
– А может, это я сейчас должен решать? – сделал я робкую попытку перейти в наступление.
– Ага, держи карман!
Блин, хоть вой от бессилия! Кто здесь, в конце концов, конфликтолог?! Почему я себя чувствую щенком в компании матерого волкодава? Вроде и не особо давит, и голос не повышает, а поди ж ты! Вот взять сейчас и врезать по горлу. Дешево и сердито. И все концы в воду. Хотя нет, от трупа придется как-то избавляться…
– Но-но-но! – погрозил мне Тарасов пальцем, как нашкодившему коту. – Даже не думай. У тебя на лице все оттакенными буквами написано. Так что ничего у тебя не получится. Как профессионал тебе говорю.
– И что же тебе, профессионал, надо? – криво ухмыльнулся я.
– Вообще-то есть два варианта…
– Один. Труп тебе девать все равно некуда, – с удовольствием срезал я его.
– Да пофиг, если честно, – отмахнулся Тарасов. – Я вашему Пьеру нужен, так что не убьет он меня. А тебе уже все равно будет, где твое бренное тело обретается.
Или не срезал?..
– Ладно, не трясись так, я пошутил.
А кто трясется-то? Не надо выдавать желаемое за действительное. Клиент на контакт пошел, и это есть хорошо, как дипломированный конфликтолог говорю. Причем, можно сказать, вопреки моим усилиям. Н-да, теряю форму, однозначно.
– Короче, устранить тебя – не вариант, – заключил Тарасов. – Поэтому остается второй путь – превратить в союзника.
Ну-ну, продолжайте, больной, мне это очень интересно. Знал бы ты, что именно так я думал касательно тебя не далее как сегодня утром. Остается лишь не спугнуть удачу…