— Если он… или нечто… уничтожит Башню, достигнет ли он своих целей? Не погибнет ли при этом одно из его физических воплощений?
— Как раз наоборот. Он освободит его, и тогда везде воцарится хаос… дин-та… геенны огненной. Некоторые территории Срединного мира уже свалились в этот огонь.
— Что из всего этого мне действительно нужно знать? — спрашивает Джек. Он понимает, что ему пора отправляться в мир по другую сторону стены.
— Трудно сказать, что тебе нужно знать, а что — нет, — отвечает Паркус. — Если я упущу что-то нужное, завтра, возможно, погаснут звезды. Не только здесь, но и в тысячах тысяч вселенных. И в этом весь ужас. Слушай, Джек… Король пытается уничтожить Башню и освободиться с незапамятных времен. Возможно, целую вечность. Процесс этот медленный, потому что Башня удерживается на месте пересекающимися силовыми лучами, которые выполняют роль оттяжек. Лучи удерживали Башню тысячи лет и будут удерживать еще тысячи, но в последние две сотни лет, в вашем летосчислении, Джек, а для тебя, Софи, это порядка пятисот Полноземелий…
— Такой долгий срок, — говорит она. — Такой долгий.
— По историческим меркам срок этот короток, как жизнь искорки, поднявшейся над костром. Но если хорошее приживается и развивается долго и трудно, то зло набирает силу очень быстро, выскакивает, как чертик из шкатулки. Ка — друг как зла, так и добра. Ка обнимается с обоими. Что же касается чертика… — Паркус поворачивается к Джеку. — Ты, разумеется, слышал о Железном веке? И о Бронзовом?
Джек кивает.
— На верхних уровнях Башни есть те, кто называет последние двести или около того лет в твоем мире — веком Отравленной мысли. Это означает…
— Мне этого объяснять не надо, — обрывает его Джек. — Я знал Моргана Слоута, помнишь? Я знал, что он собирался сделать с миром Софи.
Да, действительно, по плану предстояло превратить самый лучший из миров сначала в курорт для богатых, потом в источник неквалифицированной рабочей силы и, наконец, в свалку, возможно, и радиоактивных отходов. Если это не пример отравленной мысли, то Джек действительно не знает, что это такое.
— Среди разумных существ всегда встречались эсперы, — продолжает Паркус. — Это справедливо для всех Миров. Но обычно их очень мало. Необыкновенно одаренные люди, как ты мог бы про них сказать. Но с тех пор, как в твоем мире наступил век Отравленной мысли, Джек, они начали встречаться все чаще и чаще. Не так часто, разумеется, как мутанты в Проклятых землях, но достаточно часто.
— Ты говоришь о читающих мысли? — спрашивает Софи, дабы убедиться, правильно ли она понимает Паркуса.
— Да, — кивает Паркус, — но не только о читающих мысли. Предсказателях будущего. Телепортерах, способных переходить из мира в мир, как наш Странник Джек… и телекинезерах. Телепаты встречаются чаще, телекинезеры — самые редкие… и самые ценные.
— Ты хочешь сказать, для него, — уточняет Джек. — Для Алого Короля.
— Да. Большую часть последних двухсот лет аббала провел, собирая команду рабов-эсперов. Главным образом, находил их на Земле и в Долинах. Все телекинезеры родом с Земли. Эта команда рабов — его главное достижение. Мы называем их Разрушителями. Они… — Он задумывается. — Вы знаете, как обеспечивается движение галеры?
Оба кивают.
— Много гребцов приводят ее в движение веслами, — отвечает Софи и имитирует гребок, отчего ее грудь волнующе колышется.
Теперь кивает Паркус:
— Обычно рабы скованы одной цепью. Они…
Из-за каменного круга внезапно напоминает о своем присутствии Уэнделл.
— Спар. Так. — Он замолкает, хмурится, повторяет попытку:
— Спар-так.
— О чем он? — в недоумении спрашивает Паркус. — Ты понимаешь, Джек?
— О фильме «Спартак», — отвечает Джек. — И ты, как всегда, не прав, Уэнделл. Потому что говоришь о «Бен-Гуре».
Надувшись, Уэнделл протягивает жирные руки:
— Еще. Мяса.
Паркус снимает с палочки-вертела последнюю куропатку, бросает меж двух камней, за которыми сидит Уэнделл.
— Свежая добыча для Газетного Ястреба. А теперь, сделай милость, заткнись.
— Или — что? — В глазах Уэнделла появляется воинственный блеск.
Паркус вытаскивает из кобуры револьвер. Рукоятка из сандалового дерева затерта, зато ствол блестит, как новенький. Ему нет нужды отвечать. Уэнделл Грин, в коричневой тунике, с куропаткой в руке, срывается с места и скрывается за вершиной холма. Джек этому безмерно рад. «Спартак, однако», — думает он и пренебрежительно фыркает.
— Значит, Алый Король хочет использовать Разрушителей для уничтожения Лучей, — говорит Джек. — В этом все дело, так? Такой у него план?
— Ты вроде бы говоришь о будущем, — отвечает Паркус. — А происходит это прямо сейчас, Джек. Достаточно взглянуть на твой мир, чтобы увидеть идущую полным ходом дезинтеграцию. Из шести Лучей в полную силу функционирует лишь один. Еще два генерируют минимальную сдерживающую мощность. Остальные три уже мертвы. Один из них вышел из строя тысячи лет тому назад, сломался. Два других… уничтожили Разрушители. Менее чем за два столетия.
— Господи, — выдыхает Джек. Теперь он понимает, почему Спиди назвал Рыбака мелкой сошкой.
— Защита Башни и Лучей всегда лежала на древней военной гильдии Гилеада, членов которой называли стрелками в этом мире и во многих других. Они также обладали мощными экстрасенсорными способностями и могли нейтрализовать Разрушителей Алого Короля, но…
— Стрелки все ушли, кроме одного, — говорит Софи, глядя на большой револьвер на бедре Паркуса. — Если только ты тоже не стрелок, Паркус.
— Я — нет, дорогая, — отвечает он, — но стрелок у нас не один.
— Я думала, Роланд[104] — последний. Так гласят легенды.
— Он подготовил еще по меньшей мере троих, — отвечает ей Паркус. — Я не знаю, как ему это удалось, но верю, что так оно и есть. Если бы Роланд оставался один, Разрушители уже давно сломали бы Башню. Но с помощью остальных…
— Я понятия не имею, о чем ты говоришь, — вмешивается Джек. — То есть сначала понимал, но безнадежно отстал.
— Чтобы сделать свою работу, тебе и не нужно все понимать, — отрезает Паркус.
— Спасибо тебе, Господи.
— А чтобы понять необходимый минимум, забудь про галеры и гребцов и вернись к вестернам, в которых снималась твоя мать. Для начала представь себе форт в пустыне.
— Это Темная башня, к которой ты постоянно возвращаешься. Она — форт?
— Да. И окружают форт не дикие индейцы…
— А Разрушители. Ведомые великим вождем Аббала.
Софи бормочет: «Король в своей башне ест хлеб и мед. Разрушители в подвале делают ему деньги».
По спине Джека струится неприятный холодок: он думает о крысиных лапках, коготки которых скребут по рассыпанным по полу осколкам стекла.
— Почему ты это сказала?
Софи смотрит на него, краснеет, качает головой, отводит взгляд:
— Так она иногда говорит. Джуди. Когда я слышу ее.
Паркус берет обгоревшую ветвь, начинает рисовать на пыли, рядом с восьмеркой.
— Вот форт. Это индейцы, ведомые безжалостным и скорее всего безумным вождем. Но вот здесь… — Слева на пыли появляется стрела. Острие направлено на знаки, изображающие индейцев и форт. — Кто в лучших вестернах Лили Кевинью всегда появляется в самую последнюю минуту?
— Кавалерия, — без запинки отвечает Джек. — Как я понимаю, это мы.
— Нет, — отрезает Паркус. Голос у него ровный, но Джек чувствует, что сдерживаться ему удается с большим трудом. — Кавалерия — это Роланд из Гилеада и его новые стрелки. И те из нас, кто хочет, чтобы Башня устояла… или рухнула в положенное ей время. Алый Король надеется задержать Роланда и уничтожить Башню до того, как он прибудет со своими стрелками. А для этого Королю надо собрать как можно больше Разрушителей, особенно телекинезеров.
— А Тайлер Маршалл…
— Не прерывай меня. Мне и так нелегко.
— Раньше ты был куда веселее, Спиди. — В голосе Джека слышится упрек. Он думает, что давний друг сейчас устроит ему словесную выволочку, а может, выйдет из себя и превратит в лягушку… но напряжение вдруг покидает Паркуса, он смеется.
Софи поднимает голову, улыбается, сжимает руку Джека.
— Пожалуй, ты прав, — вздыхает Паркус. — Заводиться нет смысла, не правда ли? — Он касается револьвера. — Наверное, я не погрешу против истины, сказав, что решил, будто эта железяка придает мне значимости.
— Шаг, а то и два вперед по сравнению с дворником парка развлечений, — кивает Джек.
— И в Библии, это в твоем мире, Джек, и в Книге правильного земледелия, это уже в твоем, Софи, дорогая, есть одна и та же фраза… если не ошибаюсь: «Ибо в царствии моем есть много домов». Так вот, при дворе Алого Короля есть много монстров.
Джек слышит, как с его губ срывается короткий смешок. Похоже, его давний друг отпустил типично тупую полицейскую шутку.
— Они — курьеры Короля… его рыцари на побегушках. Поручений им дается много, но, думаю, в последнее время главная задача одна — поиск талантливых Разрушителей. Чем талантливее Разрушитель, тем выше награда.
— Они — охотники за головами, — бормочет Джек и понимает, насколько он прав, лишь произнеся эти слова. Вроде бы использовал бизнес-термин, но есть же и буквальный смысл.
Охотники за головами — людоеды.
— Да, — соглашается Паркус. — И у них есть смертные субподрядчики, которые работают за… произносить это слово мало радости, но иначе, наверное, не скажешь…
Перед мысленным взором Джека возникает жуткое зрелище: Альберт Фиш стоит на тротуаре в Нью-Йорке с плакатиком «РАБОТАЮ ЗА ЕДУ». Он крепче прижимает к себе Софи. Синие глаза поворачиваются к нему, он с радостью тонет в них.
Они его успокаивают.
— Сколько Разрушителей отправил Альберт Фиш твоему приятелю Мистеру Понедельнику? — хочет знать Джек. — Двоих? Четверых? Дюжину? Они умерли, раз уж Аббала пришлось заменять их?
— Нет, — очень серьезно отвечает Паркус. — Их содержат в одном месте… в подвале, да, или в пещере… где время не движется.