Стиг удивлённо посмотрел на собеседника:
— Если Лароб отыскал чужака, значит, мы уже сейчас можем узнать, где он?
Истр кивнул:
— Увы. Там, где он был, его уже нет. И куда он снова делся, не знают даже Ночные Тени. Зато Лароб получил от него согласие.
Мечник помолчал и спросил снова:
— Не лучше ли взять его до боя?
Безликий в ответ на это покачал головой:
— К чему спешить? После боя он устанет, как было и в прошлый раз. Уставший человек часто совершает глупости. Вчера вы вели его совсем недолго. Но тогда вы не знали, на что он способен. Сейчас знаете. Он не полез в драку и пытался сбежать, даже не понял, кто ты. Пусть себе выйдет на круг. Люди сделают ставки, покричат, кто-то сорвет выигрыш. А вы присмотритесь. Да и я тоже. Он не знает, что сбежать уже не получится. Пусть доводит своё дело до конца, а мы доведем своё. И узнаем, кто он такой, откуда, что умеет и где этому выучился. А потом уже решим, как с ним поступить.
Стиг кивнул, но не успел даже поклониться, как вновь оказался в прохладном полумраке Храма напротив статуи девы, держащей в руке чашу с огнем.
* * *
В стороне от порта, где остро пахло солью, водорослями и мокрым деревом, находился узкий переулок. Он уводил в сторону от основной дороги в город, а шагах в пятидесяти делал резкий поворот — нырял в просвет между стенами лодочных сараев с развешенными на них рваными сетями.
Тут было грязно, смердело рыбьей требухой, а неровные камни мостовой усеивала скользкая чешуя. Свернуть сюда случайно мог только слепой или безносый.
Кирга опустилась на колени, подавая сигнал мужьям, и подобралась. Её нашёптывание снова сработало! Богато одетый путник свернул в переулок и сам того не заметил. Влекомый слабеньким, но действенным колдовством, отправился навстречу судьбе. Уже и шаги слышно. А вскорости сам из-за поворота показался.
— Ох, добрый господинчик, — привычно завыла свою жальную песнь Кирга, — Муж сгибнул в море, дети малые совсем… Не сжалейте медной монетки, не дайте пропасть голодом…
Невысокий черноволосый человек с узкими глазами и оливковой кожей остановился, брезгливо кривясь. Его дорогая шёлковая одежда прямо-таки ласкала взгляд разбойницы. А сапоги? С острыми загнутыми носами! А длинный узкий меч в ножнах, заткнутых за плетёный и тоже шёлковый пояс? Вот это добыча!
Всем хорош, однако…
— Ох, добрый господинчик, поможьте, не оставьте милостью… — запричитала разбойница с ещё большим вдохновением. А про себя лихорадочно думала — почему же этот беспечный одинокий «господинчик» ей не нравится? Несмотря на свою дорогую одежду и одинокий вид. Не нравится, и все тут!
Что-то в нем было не так… Совсем не так!
Пока она пыталась понять, что именно, за спиной узкоглазого бесшумно вышел из своего укрытия Сирк-Удавка — второй муж Кирги, быстрый и ловкий, словно хорёк. Он прятался между сараями и теперь подкрадывался к богатому незнакомцу.
Нехорошее предчувствие стиснуло сердце женщины. Не зря!
Все пошло кувырком.
Не стирая с лица брезгливой гримасы, узкоглазый плавно развернулся к Сирку. Одним движением вытянул из-за пояса ножны с мечом. Кирга охнуть не успела, а незнакомец в шелках уже ткнул концом ножен Сирка в живот. Тот согнулся в кашле и выронил удавку.
Бук, другой её муж — большой и сильный — бросился на выручку, а сама Кирга, взвизгнув, метнулась узкоглазому в ноги. Собиралась вцепиться в лодыжки, задержать хоть на миг, чтобы Бук заломал гада, но…
Гад легко шагнул в сторону, пропуская Киргу, а потом в затылок ей ткнулся конец ножен, вышибая сознание.
* * *
Трое портовых стражников чудом услышали шум и возню в Требуховом переулке и бросились туда, на бегу доставая дубинки. Однако когда они завернули за угол между старыми лодочными сараями, то увидели там не лужи крови и обобранный труп, а богато одетого иноземца, который с интересом рассматривал три лежащих у его ног тела.
Одет мужчина был как житель Заботонских долин: в расшитые шёлковые штаны, длинную и тоже шёлковую рубаху с широкими рукавами, утянутую витым кушаком, и мягкие сапоги. Но выглядел при этом как житель саворрийских земель: был узкоглаз, темноволос и по-юношески строен.
— Благородный! — старший стражи мгновенно оценил одежду иноземца и ткнул локтем своего подчиненного: — Беги за мечником!
А сам поклонился незнакомцу и сказал:
— Простите за опоздание, господин. Рады, что вы в добром здравии и беды удалось избежать.
— Да какая уж тут беда, — хмыкнул саворриец. Он равнодушно убрал узкий прямой меч, который так и не покинул ножен, обратно за пояс. — Делайте с этим сбродом, что сочтете нужным.
Мужчина отступил, пропуская стражника. Тот ловко обыскал валяющихся без чувств грабителей, связал руки громиле и только потом обратил внимание на удавку, валяющуюся рядом с мужичком помельче.
— Господин, если окажется что это та банда, которую мы ловим уже три полные луны…
Что случится, если окажется именно это, стражник договорить не успел. Из-за угла вышел его помощник в сопровождении мечника. Тот коротко оглядел саворрийца, его оружие, тела на земле, бросил стражникам:
— Свяжите их и доставьте в тюрьму.
После этого он с поклоном обратился к гостю.
— Мне искренне жаль, что наш город встретил вас так неподобающе. Меня зовут Ариш, я меченосец храма Джерта и помощник смотрителя порта. Могу ли узнать ваше имя, почтенный господин?
— Меня зовут Кьен Тао, я родился в Саворрии, но давно странствую по миру. Сейчас привёз на продажу дары Заботонских долин и найденные мною в потерянном городе Рушта диковины. Ибо всякий мудрый торговец знает: в Дальянии живут истинные ценители, не скупящиеся дать за интересные находки достойную цену.
— Где же ваш слуга? — мягко спросил Ариш. — Бежал вместе с вещами, когда на вас напали? Могу выделить людей для помощи в его поисках.
— Это ничтожное подобие человека выпало с корабля в первый же шторм. Я не особо расстроился, потому что он досаждал мне и всей команде морской болезнью и постоянными жалобами. Но из-за его гибели мне пришлось оставить свои вещи на корабле. Я собирался послать за ними, когда отыщу достойный гостиный дом и найму там человека.
— Отряди людей, чтобы перенесли имущество этого почтенного господина в портовую управу, еще распорядись, чтобы к нашему приходу подали вино и фрукты, — коротко приказал мечник одному из стражников. — Я предлагаю вам, уважаемый Кьен Тао, продолжить разговор в приятной прохладе, в месте, более достойном. Вы обезвредили целую банду, позвольте отблагодарить услугой за услугу — я вызову паланкин, чтобы вас доставили в лучший гостиный дом Миль-Канаса.
— Буду премного благодарен.
Кьен Тао учтиво поклонился, и мужчины двинулись прочь из вонючего переулка.
— За поимку этих преступников далер объявил награду в один серебряный талгат, однако осмелюсь предугадать, что она вас вряд ли заинтересует. Впрочем, взамен могу предложить познакомить вас с почтенными людьми, которые наверняка по достоинству оценят заморские диковины, что вы привезли для продажи.
— Да, это будет полезнее серебряной монеты, — кивнул Кьен Тао. — Только сначала небольшая просьба.
— Я весь внимание, — сказал Ариш.
— Посоветуйте мне лучшее заведение, где можно с удовольствием вымыться. И расскажите: что по вашим законам ждет тех бродяг, которые осмелились на меня напасть?
Глава 7
Стигу второй день не давал покоя разговор с Безликим. Он даже сходил с утра в Храм, в надежде, что там — в тишине, среди ароматов благовоний — мысли придут в порядок.
Ничего, конечно, никуда не пришло. Надышался дымом, походил в полумраке и отправился прочь. Некоторое время постоял на ступеньках, привыкая к яркому солнечному свету. Снова подумал о том, что разговор вышел странным. Ощущение недосказанности после него тяготило. Будто бы Безликий не счёл необходимым сообщить мечнику больше, и при этом не посчитал нужным это скрыть. В итоге Стиг чувствовал себя дураком, которому доверяют лишь самые простые задачи.
Конечно, так оно и было на самом деле. Не может ведь храмовый воин оказаться умнее того, кто проживает очередную, неведомо какую по счёту, жизнь. Однако неприятный осадок от беседы мешал смириться и настроиться на покорный лад. Да и не был Стиг таким уж покорным, как требовалось. Ему было сложно подчиняться в том, чего он не понимал. Это всё гордыня, которая не пристала воину. С другой стороны, ну не мул же он на привязи, чтобы идти, куда ведут!
По-прежнему борясь с досадой, мечник начал спускаться к широкой мраморной террасе, что выводила в храмовый сад.
Когда он огибал стоящую в центре белоснежную ротонду, его неожиданно окликнули. Стиг с недоумением оглянулся и увидел в арке между витых колонн стройную темноволосую девушку в нежно-зелёных шелках. Мечник поклонился и направился к ней, лихорадочно пытаясь вспомнить имя. Джерт всемогущий, вот будет позор, если не вспомнит!
— Доброе утро, прекраснейшая, — подойдя, он поклонился уже как положено — низко. Но имя… имя так и не вспомнил.
Девушка стояла на верхней ступеньке ротонды и из-за этого казалась выше Стига на добрую голову.
Храмовый воин вежливо спросил:
— Зачем ты позвала меня, госпожа?
Она была юная — лет шестнадцать, не больше. Совсем ребёнок ещё. Темнобровая, с нежным округлым личиком, матовой смуглой кожей и капризными губами. Очень хорошенькая и немного взволнованная. Кончики маленьких ушей отчаянно розовели, а огромные, влажные, как у серны, глаза смотрели пристально. Тёмные густые волосы многоликой обвивала золотая нить, унизанная яшмовыми бусинами.
Девушка некоторое время молчала и задумчиво смотрела на мечника, а потом, словно приняв какое-то решение, сказала:
— Хочу поговорить с тобой, Стиг.
— Да, госпожа, конечно, — Стиг по-прежнему не помнил, как её зовут, а теперь ещё гадал, что ей могло от него понадобиться.