Вторую стрелу я не смогу даже достать – торчит из лопатки под неудобным углом.
– Эй, ублюдок!, – кричу. – Тебе лучше сразу выйти, иначе я тебя порежу!
Ответом мне послужила следующая стрела, вонзившаяся в землю возле здоровой ноги. По крайней мере теперь я могу определить примерное направление, где засел стрелок. Жаль только щита нет.
В жемчужине остаётся половина дыма, немного, но сколько есть.
Замедляюсь и выхожу из-за оврага. Ковыляю, как могу, в нужную сторону. Не прохожу и десяти метров, как время снова приходит в движение и я оказываюсь на открытой местности. Прыгаю за ближайший камень.
Чёрт, неужели придётся ждать несколько минут, прежде чем жемчужина восстановит ресурс.
– Паскудство, – шепчу.
Возомнил себя неуязвимым! Перемещаюсь как молния, заживляю раны прямо на ходу. Посмотрите на этого героя! Его одолел один единственный человек с луком. Хосо, наверное, сидит на своём троне и ухахатывается с такого простофили как я.
Новая стрела отскакивает от камня с тихим щелчком.
– Промазал, урод! – кричу.
Подгибаю голову, чтобы не попали по моей тупой черепушке. Даже идиоты вроде меня хотят жить.
Новая стрела попадает мне в здоровую ногу. Ах ты ж сука!
Действительно опытный лучник, раз может попадать с большого расстояния, оставаясь незамеченным. Однако восхищаться его умениями почему-то не хочется.
– Эй! – кричу. – На помощь!
Это мой единственный выход: с двумя простреленными ногами нет никакого шанса добраться до лучника. Надеюсь, хоть кто-нибудь меня услышит. Ручей находится не так далеко от деревни и если громко кричать, есть шанс на спасение. Зулла упоминала, что её дом находился где-то неподалёку, поэтому чувство ностальгии может привести её сюда, на окраину.
С другой стороны, мои крики могут привлечь других фаргаровцев и тогда мне точно конец. Но что ещё остаётся?
– Помогите! – кричу со всех сил, срывая горло.
Хватаюсь за стрелу в ноге, ломаю из последних сил, сдерживаюсь, чтобы не заскулить. Как же больно! Даже слёзы на глаза наворачиваются.
– Давайте же, исцеляйтесь, – шепчу.
Однако, это так не работает. Требуются часы, чтобы раны затянулись, и за две минуты ничего не изменится.
Новая стрела ударяет в ступню, пробивает насквозь. Камень, за которым я прячусь, слишком мал – за ним не уместишься целиком, поэтому приходится выбирать, какая часть тела останется неприкрытой. Будь в жемчужине ещё чуть-чуть жёлтого дыма, переполз бы в другое место, а так приходится сидеть здесь и надеяться, что следующая стрела не угодит в голову.
Ломаю и эту стрелу, корчась от боли.
На самом деле, я могу это пережить – скоро у лучника закончатся стрелы. Сколько их у него? Двадцать? Тридцать? Вряд ли больше пятидесяти. Пусть он хоть все потратит – мои раны затянутся. Но стоит ему выйти из укрытия и одним фаргарским трупом будет больше.
Разумеется, если к этому моменту я смогу перемещаться хотя бы ползком.
Новая стрела ударяет в камень. Это хорошо. Камень – лучше, чем нога.
Аккуратно выглядываю из укрытия, полубоком. Будет очень неприятно, если стрела угодит в глаз. Вокруг – никого. Лучник очень осторожен – не хочет выдать своё местоположение. Пусть я и знаю примерное направление, но конкретный угол и расстояние остаются загадкой.
Из самых примечательных мест, откуда превосходно можно вести стрельбу – дерево и куст у его подножия. Лучше позиции не найти. Туда я и направлюсь, если представится возможность.
Снова прячусь за камнем и новая стрела пролетает мимо, чиркнув по колену.
– Промазал, дятел! – кричу.
Надеюсь, этим я выведу его из себя и он будет стрелять агрессивнее и менее точно.
– Где ты стрелять учился, недоумок?
Жемчужина уже наполовину восстановила жёлтый дым. Ещё немного посидеть и можно будет перебежать поближе к дереву и кусту. Короткими перебежками я доберусь до его позиции и схвачу урода, если только он не убежит раньше.
А если и убежит – не велика беда.
Выслежу по следам на земле и узнаю, кто из фаргаровцев оказался таким смелым, что спрятал дома оружие. И затем его ждут три дня без еды и воды возле столба.
Новая стрела вонзается мне в ногу, прервав мысли о расплате.
– Вот сука! – кричу. – Ты с каждой минутой делаешь себе всё хуже. Если остановишься прямо сейчас и выйдешь, всего лишь посидишь немного у столба и наверняка останешься жив. Продолжи стрелять и я обезглавлю тебя прямо посреди деревни.
Человек с луком совсем меня не боится. Плевал он на мои угрозы и на мою жизнь в целом. Он мстит за проигранный бой и не собирается останавливаться.
Что мне сейчас бы пригодилось, так это маска, которую я отдал Бугу. Приятно, должно быть, когда от твоего тела отскакивают стрелы. Не вопи она каждый раз, как я к ней прикасаюсь – оставил бы себе. А так пришлось выбирать: маска или Дары.
Ломаю стрелу, проклинаю всё на свете.
Какой же я идиот, что оказался в такой ситуации. Будь со мной ещё несколько человек – мы бы запросто окружили лучника и в этот момент стояли бы над его телом как победители. А так, приходится расплачиваться за свою глупость.
Новая стрела отскакивает от камня.
Жемчужина восстановилась, значит пора.
Выбегаю из-за укрытия и смотрю, как мир вокруг теряет краски. Ковыляю, точнее: всё-таки три попадания в правую ногу, одно в левую. Перемещаться ещё можно, если ты готов мириться с адской болью на каждом шагу.
– Какая же ты тварь, – цежу сквозь зубы.
Жмурюсь от нестерпимой боли, хочется кричать, материться и выть одновременно. Спотыкаюсь, тут же поднимаюсь и хромаю дальше. Нужно добраться как можно быстрее, пока жемчужина ещё действует...
Мир вокруг снова становится цветным, а я не преодолел и половину пути. Надеюсь, лучник увидит моё мгновенное перемещение и струсит. Он-то не знает, что сила жемчужины восстановится через несколько минут и в этот момент я представляю лёгкую цель.
– Тебе хана! – кричу.
Стараюсь выглядеть грозно и уверенно. Выхватываю метательный нож – от меча мало проку, когда едва на ногах стоишь.
Подхожу к дереву, а за ним – ни души. Даже следов на земле нет, значит лучник стрелял не отсюда. Не понимаю, это же идеальное место. Сквозь растительность хорошо видно позицию, где я прятался. Можно свободно посылать стрелы и тут же прятаться обратно. Где же он?
Новая стрела попадает мне в ногу, она подкашивается, но я чудом остаюсь в вертикальном положении. Если я сейчас упаду, то далеко уже не уползу.
– Где ты, сука?! – кричу.
С яростным рёвом из-за соседнего дерева на меня выбегает огромный, рыжий, бородатый мужик. Несётся как бык, а у меня нет при себе красной тряпки, чтобы увести в сторону.
Мир тускнеет, но тут же приходит в норму. Жемчужина истощена и больше не поможет.
Метаю нож ему навстречу, но он ударяет ему в плечо тупой частью. Трудно рассчитать обороты, когда цель приближается, тебя качает, а в голове паника. Через секунду огромная масса сбивает меня и мы некоторое время парим в воздухе, а затем я приземляюсь на спину и чувствую, как мной пропахали землю.
Стрела, торчащая из лопатки, выламывается вместе с дикой болью.
Огромные кулаки опускаются на меня со всех сторон, а я закрываюсь, не в силах ответить. Мою голову болтает из стороны в сторону и блок руками не спасает. Чувствую, как трещат кости под мощными ударами.
Пытаюсь дотянуться до второго метательного ножа, но в этот момент мужик переворачивает меня на живот и заламывает руки. Сдерживаюсь, чтобы не закричать.
– Ты труп, урод! – кричу. – Сейчас придут мои друзья и перережут тебе глотку.
Он буквально на мне сидит и не даёт пошевелиться. Чувствую, как мои руки стягивает верёвка. То же самое он проделывает с ногами.
– Зря ты на меня напал, – говорю. – Когда я не вернусь с водой в дом старосты, близнецы начнут меня искать и тебе очень не понравится вид двухсот разгневанных дарграговцев. Они и так едва сдерживаются, чтобы не спалить вашу деревню. Я – единственный человек, кто пытался их переубедить и окончить вражду.
– Не рыпайся, – отвечает и бьёт меня ногой по рёбрам.
С другой стороны подходит рыжая девушка с луком. Похоже, именно она посылала стрелу за стрелой, пока этот бородач выбирал позицию для атаки. Улыбается, довольная.
– Поймали всё-таки, – говорит девушка. – Тёпленьким.
Девушка подходит ко мне, ставит ногу на грудь и спрашивает:
– Ну и кто у нас тут такой шустрый?
– У него Дар, – отвечает мужчина.
– Остановитесь, пока не поздно, – говорю. – Ещё есть время повернуть назад и решить всё миром.
– Ты попался, – отвечает девушка. – Так будь добр, веди себя как жертва. Не надо строить из себя хозяина положения.
Вдвоём рыжие начинают меня обыскивать, хлопают по поясу, залазят под мышки, ощупывают грудь. Ножи и меч отбрасывают в сторону.
Совсем скоро они доберутся до трусов, а там сразу три жемчужины. Нет ни единого шанса оставить их при себе: они видели, как быстро я перемещаюсь, и не успокоятся, пока не найдут кругляш.
Замедляю время в последний раз.
У меня есть всего секунда, но какой от неё прок? Руки связаны – даже до трусов дотянуться не могу
Лежу на земле, смотрю на небо...
А время всё стоит на месте. Это уже странно.
Должно быть, жемчужина позволяет мне двигаться с невероятной скоростью, но если оставаться на одном месте и не шевелиться, то в моём распоряжении гораздо больше времени – лежи хоть час, но только неподвижно.
Осматриваю присутствующих.
Мужчина за сорок, с мощными скулами и узкими губами, длинные волосы спадают на плечи, руки у него широкие и крепкие. Одет в какую-то шерсть и кожаные доспехи. Выглядит как матёрый воин, побывавший не в одной заварушке.
Девушка моего возраста. Дочка? Волосы заплетены в две косы, тоже носит кожаную броню, за поясом у неё колчан и медный нож. Эх, дотянуться бы до этого ножа...
Но стоит мне пошевелиться и время возобновит свой ход.